Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир
Их глаза встретились.
«Мы лишены прежней невинности. Мы лишились всего того, чем обладали прежде… нагие и одинокие…»
Хельга подняла голову. (И все-таки нужно смотреть правде в глаза и при этом как-то жить.) «Но как быть с этим страшным одиночеством?»
(Я стал слишком зависимым от тебя. Нэт и Феликс с головой ушли в свою работу. Шейла лишилась сил — слишком долго она сражалась сама с собой. Осталась только ты, но мне жаль тебя…)
(Я не возражаю против этой роли.) «Теперь я ясно вижу — ничего другого у меня нет. Только ты».
Их руки потянулись через стол друг к другу… Хельга покачала головой и убрала руку со стола.
— Господи… (Когда бы мы знали самих себя! Если бы у нас была реальная действенная психиатрия!)
(Когда-нибудь мы узнаем все.) Пытаясь успокоить:
— А как твоя работа?
— По-моему, неплохо. (Мы сможем достать до звезд еще до прихода весны. Но что нам звезды? Зачем они нам?) — Коринф уставился на свой бокал с вином. — Я немного опьянел. Слишком много говорю.
— Что ты, милый. Он взглянул на нее:
— Хельга, почему бы тебе не выйти замуж? Найди себе кого-нибудь. Не можешь же ты вечно вытягивать меня из этого ада… Она отрицательно покачала головой.
— Забудь обо мне, Хельга, — прошептал Коринф.
— Скажи, а ты мог бы забыть о Шейле? — ответила она вопросом на вопрос.
Робот, подъехав к их столику, убрал тарелки с закусками и поставил на стол главное блюдо. Коринф полагал, что аппетит после таких разговоров у него обязательно пропадет, однако еда оказалась куда вкуснее, чем он ожидал. Процесс принятия пищи может быть такой же компенсацией, как фантазии, пьянство, работа и тому подобное.
(Ты должен выдержать все, — сказали ему глаза Хельги. — Что бы ни встретилось на твоем пути… При этом ты должен сохранять здравость ума, иначе ты перестанешь быть человеком.)
Через полминуты она произнесла вслух:
— Пит, хочешь полететь? (На звездолете.)
— Что?
Он посмотрел на нее с таким странным выражением на лице, что Хельга не смогла удержаться от смеха. Взяв себя в руки она тут же продолжила с прежней серьезностью:
— Он рассчитан на двух членов экипажа. (В основном им будут управлять роботы. Нэт Льюис хочет оставить за собой одно из мест. Он биолог и, по его мнению, проблемы биологии…)
Его голос дрогнул от волнения:
— Я и не знал, что ты имеешь к этому отношение…
— Официально я здесь ни при чем. (Но, коль Скоро это чисто институтский проект, я могу выбрать на эту роль любого квалифицированного человека. Нэт понял это моментально.) — Они обменялись улыбками. — Но без физика там, разумеется, не обойтись. (Ты прекрасно знаком с проектом и, помимо прочего, принимал в нем самое деятельное участие.)
— Но… — Он покачал головой. — Конечно, мне бы этого хотелось… («Хотелось» — даже не то слово. За право стать членом экипажа звездолета я бы поступился чем угодно… даже возможностью стать бессмертным. Когда я был совсем еще ребенком, по ночам я любил смотреть на звезды, на восход Луны, на Марс, который казался мне похожим на красный глаз…) Но ведь я не один. Со мною живет Шейла. Так что, Хельга, я подожду до следующего раза.
— Путешествие будет недолгим, — возразила Хельга. (Я думаю, на то, чтобы облететь ближайшие к нам звезды, достаточно будет пары недель. За это время можно будет решить все астрономические вопросы, планируемые на этот полет, и испытать двигатель во всех возможных режимах. Полагаю, полет не будет слишком опасным, — в противном случае я бы ни за что не допустила твоего участия в нем.) «Когда я смотрю на небо, мне становится холодно». (Мне кажется, что ты просто обязан воспользоваться этим шансом, если только хочешь сохранить разум. Ты в плохом состоянии. Пит. Тебе нужно найти что-то такое, что превышает уровень твоих сегодняшних проблем, что выходит за рамки нашего жалкого мира.) — Она заулыбалась. — Может быть, так ты сможешь прийти к Богу.
— Но я ведь-уже сказал… Шейла…
— Полет состоится только через несколько месяцев. (За это время может произойти многое. Я знаю, что происходит сейчас в психиатрии. Появилось сразу несколько перспективных направлений.) — Она легко коснулась его руки.
— Подумай над моим предложением, Пит.
— Обязательно, — сказал он хрипло.
Он понимал, что во многом это ее предложение объясняется искренним желанием Хельги помочь ему выбраться из морока и ужаса его нынешней жизни. Но это уже было неважно. Слова ее возымели свое действие моментально. Стоило им выйти на улицу, как он поднял глаза к небу.
«Звезды! Бог ты мой, — звезды!!!»
Глава 13
В этом году снег выпал очень рано. Однажды утром Брок вышел из дома и увидел, что весь мир стал белым.
Какое-то время он стоял, глядя на занесенные снегом поля, холмы и дороги, на отливавшие голубизной дали. Он словно впервые видел зиму — недвижные черные ветви деревьев, засыпанные снегом крыши, разукрашенные морозом окна, ворону, сидевшую, печально нахохлившись, на телеграфном столбе. «А ведь и действительно — по-настоящему я ее вижу впервые…»
После того как выпал снег, воздух заметно потеплел, хотя мороз все еще пощипывал лицо. Брок ударил в ладоши, шумно вздохнул и сказал вслух:
— Ну что, Джо. Пожалуй, ближайшие полгода нам придется сидеть здесь. Это же надо — снег на Благодарение! Я не удивлюсь, если такое же случится и на Пасху.
Собака посмотрела на него умными глазами. Она поняла почти все, но ответить Арчи все равно не могла. Наконец инстинкт взял свое, и она принялась носиться по ферме, своим лаем пробуждая от сна ее обитателей.
Маленькая фигурка, одетая, наверное, в дюжину одежек, выйдя из дома, тут же съежилась и поспешила к Броку.
— Холодно, — прошамкала она. — Холодно, холодно, холодно!
— Боюсь, Мехитабель, что скоро станет еще холоднее, — ответил Брок, погладив шимпанзе по голове. Он все еще опасался, что обезьяны не смогут пережить зиму. Все, зависящее от него, он уже сделал — на улице обезьяны больше не работали, он же нашил им массу всевозможной одежды. И все же легкие обезьян явно не были приспособлены к такому климату.
Он очень надеялся на то, что они смогут выжить. Несмотря на всю присущую им леность и непостоянство, обезьяны трудились буквально героически — если бы не они, Брок вряд ли успел бы подготовиться к зиме. Более того — животные успели стать его друзьями. Совместными усилиями они выработали особый диалект, на котором мог говорить не только он, но и обезьяны, и это позволяло им полноценно общаться друг с другом. Конечно, обезьяны были существами бесхитростными и ограничивались простейшими фразами, однако и этого было достаточно, чтобы Брок не чувствовал себя одиноким. Когда обезьяны оказывались в гимнастическом зале, устроенном Броком специально для них, он не мог наблюдать без смеха за их проказами. А смеяться теперь приходилось редко.
