Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир
— Ладно, не будем плакать, — отозвался Мандельбаум. — Экран нас спасет. Такая же сила удерживает ядра атомов, не давая им распадаться на части. В мире нет ничего сильнее ее.
— Я хочу выпить за здоровье примитивного человека, — сказал Россман. (Вы правы. Это его последняя судорога. И все-таки ему нельзя было отказать и в известном благородстве.)
— Да, — кивнул Мандельбаум. (Помимо прочего, он был очень изобретателен в военном деле.)
— Эти ракеты… (Они не столь просты, как это кажется. Прекрасные сверкающие ракеты, созданные руками человека… Сколько столетий должно было пройти, чтобы возможным стало их появление… То, что сейчас они несут с собой смерть, — простая случайность.)
(Позвольте с вами не согласиться.) Мандельбаум тихонько кашлянул.
На стене висели часы со светящимся циферблатом. Секундная стрелка, которая, казалось, еле ползла, сделала один оборот, другой, третий… Мандельбаум и Россман молча попивали бургундское. Каждый думал о своем.
И тут все небо внезапно вспыхнуло огнем, сияние которого было нестерпимым. Мандельбаум выронил бокал из рук и, прикрыв глаза, стал считать вспышки. Одна, две, три, четыре… Грохот отразился глухим эхом от городских стен, и тут же вновь стало тихо. По пустынным улицам загулял было ветерок, но и он вскоре затих.
— Порядок, — пробормотал Мандельбаум. Экран сработал, город остался цел, жизнь продолжалась. Он набрал номер муниципалитета. — Алло? У вас все в порядке? Смотрите, чтобы в городе после этого не началась паника. Слышите?
Россман сидел в своем кресле совершенно недвижно. Бокал с недопитым бургундским так и стоял на подлокотнике.
Глава 12
Коринф вздохнул и отложил лист с вычислениями в сторону. Через приоткрытое окно до него долетал городской шум. Стоял октябрь, и на улице было уже зябко. Он поежился, выудил из кармана сигарету и закурил.
«Звездолеты… В Брукхейвене построен первый космический корабль».
Его участие в проекте ограничивалось расчетом внутриядерных напряжений в силовом поле, генерируемом приводом корабля. Задача эта была достаточно сложной, но не настолько важной, чтобы без ее решения не могли обойтись создатели звездолета. Только сегодня ему удалось побывать в космическом центре — он наблюдал за тем, как собирается корпус корабля, поражающего воображение изяществом своих форм. Все его части — двигатель, обшивка, люки, иллюминаторы, приборные доски — были настоящими произведениями инженерного искусства, каких еще никогда не видел мир. Сознавать, что ты тоже принимаешь участие в этом проекте, было очень приятно.
Только…
Он негромко ругнулся, затушил сигарету о край переполненной пепельницы и поднялся на ноги. Вечер не сулил ничего хорошего — ему обязательно нужно было увидеться с Хельгой.
Он шел знакомыми коридорами по привычно оживленному Институту. Теперь они работали круглые сутки. Тысячи пробужденных разумов стремились расширить горизонты познания, не зная ни устали, ни покоя. Он завидовал юным техникам. Они были сильными, цельными, целеустремленными натурами, будущее могло принадлежать им и только им, и они это прекрасно понимали. В свои тридцать три года Коринф чувствовал себя едва ли не стариком.
Хельга вновь вернулась на свое прежнее место. Теперь, когда все нормализовалось, с ее работой мог справиться далеко не каждый, у нее же был опыт и желание работать. Коринф считал, что она слишком уж ревностно относится к исполнению своих обязанностей, что немало смущало его, ибо он понимал, что эта ее ретивость во многом связана с ним. Она никогда не уходила с работы раньше его, понимая, что он может зайти к ней, пусть случалось подобное и не слишком часто.
Он постучал. Из динамика, висевшего над дверью, прозвучало решительное:
— Войдите!
Он вошел в кабинет и вновь — уже в который раз — поразился живости глаз Хельги.
— Может, сходим куда-нибудь поужинать? Она вопросительно подняла брови, и он поспешил объясниться:
— Сегодняшний вечер Шейла проводит с госпожой Мандельбаум. У нее — я имею в виду Сару — есть какое-то чутье, присущее иным простым женщинам и совершенно недоступное мужчинам. Она умеет успокаивать Шейлу как никто другой. Я же сегодня совершенно свободен.
— Все понятно. — Хельга стала собирать бумаги, лежавшие на столе. Ее офис всегда отличался безупречным порядком, можно было подумать, что здесь работает машина. — И куда же мы отправимся?
— Ты же знаешь, я последнее время нигде не бываю.
— Ну что ж. Тогда я предлагаю отправиться к Роджерсу. Новый ночной клуб для нового человека. — Улыбка ее была достаточно невеселой. — По крайней мере, еда там вполне приличная.
Он вошел в маленькую ванную, примыкавшую к кабинету Хельги, и, встав перед зеркалом, стал приводить в порядок одежду и волосы. Когда он вернулся в кабинет, Хельга уже успела собраться. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы запечатлеть в сознании ее цельный образ, что прежде было совершенно немыслимо. Они больше не могли скрывать друг от друга своих чувств, да и не пытались делать этого. Он внимал своим чувствам смиренно и робко, она относилась к ним как к данности. Он нуждался в человеке, который понимал бы его и при этом был бы сильнее, чтобы он мог с ним поговорить, мог призанять у него сил… Ему казалось, что она только отдает, а он только берет, но, несмотря на это, он не мог прервать этих отношений.
Она взяла его под руку, и они вышли на улицу. Свежий студеный воздух пах осенью и морем. Ветер нес по тротуару увядшие листья. Лужицы подернулись ледком.
— Пойдем пешком, — сказала Хельга, знавшая о его любви к прогулкам. — Здесь недалеко.
Он кивнул, и она повела его по пустынным улицам. Ночь нависала, над каменными громадами Манхэттена огромной черной тучей. Город был пуст, редкие пешеходы и машины, встреченные ими на пути, только усиливали это ощущение. Таким теперь был не только Нью-Йорк…
— Как у Шейлы с работой? — спросила вдруг Хельга. Коринф подыскал для Шейлы работу в реабилитационном центре, надеясь, что так ей будет легче жить. В ответ Коринф только пожал плечами. Он подставил лицо ветру, гулявшему между домами. Хельга поняла, что пока ей лучше помолчать.
Над кафе Роджерса висела скромная неоновая вывеска. Едва они вошли вовнутрь, как их залило голубоватое сияние, источник которого оставался невидимым. Создавалось ощущение, что светится сам воздух. «Здорово, — подумал Коринф. — Как это они умудрились такое сделать?» Он на мгновение задумался и тут же понял, на каком принципе может быть основан этот эффект. Вероятно, какому-то инженеру внезапно пришла в голову идея стать ресторатором.
