Екатерина Русак - Вор черной масти
- А где вы работаете? - вдруг спросил он.
- А это еще зачем? - я посмотрел на него в упор.
- Понимаете... я могу устроить вас на хорошую должность, на продовольственный склад. Если вы согласитесь играть со мной, то могу предложить вам должность... Слово чести!
- Но я никогда в жизни не работал, - на всякий случай сообщил я. - От работы кони и те дохнут!
- Не страшно! Вам ничего и делать будет не надо! Я обещаю!
Как расценивать его слова?
- Вместе делишки делать будем?
- Вроде того...
Он отвел глаза.
- Я вообще-то бухгалтер, - сказал я.
- Бухгалтер? - он прямо-таки обрадовался. - Это еще лучше! Мне бухгалтер прямо позарез нужен! Играем?
- Играем! - согласился я.
К пяти часам утра мой партнер, назвавшийся Жобиным Илларионом Трофимовичем, проиграл мне должность бухгалтера в своей конторе, а я, что бы не возбуждать у него ненависть, вернул ему как часть проигрыша четыре тысячи рублей. Неудобно было отпускать своего нового начальника домой без штанов.
Расплатившись в Валентиной, которая не скрывала своего удовольствия, я покинул притон ранним утром.
------------------------------------------------
[1] Бобочка (жаргон) - рубашка.
[2] Маруха (жаргон) - девушка.
[3] Дохнуть (жаргон) - спать.
[4] Балакать (жаргон) - говорить.
[5] Корова, иногда багаж (жаргон) - человек, предназначенный на съедение при побеге группы заключенных.
[6] Зеленый прокурор (жаргон) - побег.
[7] Баланы (жаргон) - толстые стволы деревьев.
[8] Погужеваться (жаргон) - аналогично современному жаргону "тасоваться".
[9] Иконки (жаргон) - игральные карты.
[10] Наколка (жаргон) - информация о месте, где возможно провернуть дело.
[11] Загнать лысого под шкурку (жаргон) - совершить половой акт.
[12] Курочка (жаргон) - молодая проститутка.
[13] Хлопать (жаргон) - играть в карты.
[14] Северное сияние (жаргон) - смесь водки и шампанского.
[15] Хипешить (жаргон) - поднимать суматоху.
[16] Верхушник (жаргон) - вор-карманник. Карман - "верхушка".
[17] Рыжье (жаргон) - золото.
ГЛАВА 9. СЕВЕРНЫЙ ВОЛК.
08 июня 1949 года. 06 часов 16 минут по местному времени.
Юго-восточная окраина города Читы.
***
Видимо я немного заблудился. И пошел не в ту сторону. Место, где я оказался, был рабочий глухой окраинный район Читы возле речки Кайдаловка. Это сейчас речка совсем обмельчала, а раньше была игривой и полноводной. Рассказывали старожилы, что своё название она получила от забайкальских казаков братьев Кайдаловых - Никифора и Григория.
Кроме отдельных одноэтажных домишек и сараев, стоявших в беспорядке вдоль оврагов, тут проходили тропинки, обрамленные густым бурьяном и полынью. Мимо меня торопясь прошелестела одеждами женщина, которая повернула в сторону бараков. От одного из домов отделились два странных типа, которые спешно двинулись за ней следом. Один из них мельком недобро взглянул на меня.
Это мне совсем не понравилось. Не нужно много ума что бы догадаться о цели преследователей. Это были грабители, выбравшие себе беззащитную жертву в глухом месте. Я был у них на виду, одиноко стоял на перекрестке, но меня они не выбрали! Я, недобро сдвинув брови, незаметно двинулся следом за ними. Зелень скрывала меня.
Я не увидел начало, но услышал сдавленные крики женщины.
- Отдайте сумку! - слабо кричала в испуге и отчаянии женщина. - Это все, что у меня есть!
Но место было безлюдное, а редкие дома, скрытые заборами и зеленью деревьев холодно блестели стеклами окон и были затемнены занавесками. Люди еще спали. А если и нет? Страх перед бандитами был слишком велик. Никто бы не рискнул выйти заступиться за нее.
- Шурудим[1]? - я внезапно появился на тропе за спиной одного из налетчиков. От неожиданности тот, который держал женщину, отпустил ее, и она соскользнула вниз. Второй, стоявший спиной ко мне, резко повернулся, и я увидел в его руке нож.
- Хряй[2] отсюда, работяга! - зловещим шепотом прошипел он. - Попишу, падлюка[3]!
Я не стал слушать его угроз и вступать с ним в словесную перепалку. Во мне забурлил гнев, он в одночасье прожег меня насквозь. Сомнения ушли, осталось только чувство клокочущей ненависти. Я вдруг в полную силу ощутил себя матерым лагерником, северным волком, хищником, идущим политой кровью тропою. И неожиданно для себя напал первый. Резким движением я выбросил руку, сжимающую нож и коронным ударом черной масти вогнал серую холодную сталь в грудь налетчика, целясь прямо в сердце.
После такого удара выжить практически невозможно. Смерть наступает мгновенно. Поэтому налетчик, даже не успев вскрикнуть, тяжело рухнул к моим ногам. Когда он начал оседать, его подельник, взглянув на меня, уже прочитал свой смертный приговор и поспешил броситься наутек. Но я не позволил ему безнаказанно уйти. Размахнувшись, я с силой метнул нож ему вдогонку. Уже увидевшее кровь наточенное перо[4] вошло бандиту ниже затылка и он, пробежав по инерции два-три шага, упал ничком на узкую тропинку. Я быстро огляделся по сторонам и, не увидев никаких прохожих, быстро прошел мимо женщины ко второму убитому. Выдернув из его шеи нож, я приподнял его голову и коротко резанул по горлу. Мне не нужны были свидетели моего подвига. Потом, я, недолго думая, столкнул труп поверженного бандита в яму, рядом с дорогой. Затем обернулся к женщине, которая к счастью не видела поножовщины. После чего подошел к ней, протянул руку.
- Вставай! Уходим быстрее! - произнес я. - Они больше не опасны...
Она смотрела на меня с испугом, видимо принимая за оного из налетчиков.
- Я не сделаю тебе ничего плохого, - я попытался придать своему голосу мягкие нотки. - Идем, я провожу тебя до дома. Куда тебя отвести?
Это на нее подействовало. Она поднялась, быстро стряхнула с юбки пыль.
- Я тут недалеко живу, - она показала рукой.
- Идем, - поторопил я.
Я взял женщину под руку, и мы быстрым шагом проследовали вдоль старых заборов и зеленых зарослей. Скоро она остановилась возле одной из калиток.
- Это мой дом. Спасибо, - произнесла она, бросив на меня быстрый взгляд.
- Тогда я пошел? - просто спросил я.
- Нет! - она не отпустила мою руку. - Зайди ко мне в дом. Побудь немного рядом. Я прошу. Мне страшно!
Я ничем не рисковал, но подумал, что ничего не случиться плохого, если я приму ее предложение. К тому же мне был понятен ее страх чисто по-человечески. Тем более, остывая после схватки, я сам был не против немного успокоить нервы. Я впервые в жизни убил человека. Какое там одного, сразу двоих! Хотя какие это люди? Я упорно не хотел их считать их людьми. Это были не волки, это были шакалы, напавшие вдвоем с ножами на безоружную женщину. Для любого вора черной масти, к которой я принадлежал, этот поступок был бы несмываемым позором. Наш закон гласил: укради, но не убей, ограбь, но не убей. А эти? Если бы не я, то разозленные криками женщины, эти приблатненные уроды не остановились бы перед убийством... Это сразу принесло мне успокоение. Но по закону, с другой стороны, вор не должен вмешиваться, если дело его не касается. Но кто запретит мне заявить на сходняке[5], если, конечно, этот случай станет известным блатным, что я заступился за свою женщину? В этом случае я буду прав со всех сторон. В итоге я пришел к выводу, что поступил правильно. И одновременно подумал о том, что мне безразлично, как посмотрят мусора на мой поступок, но далеко не безразлично, что скажут мои братья-босяки.
