Юрий Никитин - Великий маг
Я промолчал, тут даже соврать нельзя, чересчур. Почему-то многим гуманитариям непонятно, что старый мир ушел, улетел, рухнул, рассыпался в песок. Никогда уже не вернемся к ямщикам и лаптям, все это умерло, точно так же сейчас вымирают профессии трубочистов, сапожников, актеров, писателей старого образца, то есть пишущих буковками на бумаге.
Когда все кончилось, я вышел ее проводить до лифта, она в прихожей чуть замедлила шаг, сказала с легкой тоской:
– Хорошо у вас! Уютно, защищенно. Как хорошо, наверное, чувствовать себя крепко стоящим на ногах! И как к вам, наверное, тянутся женщины.
Снова промолчал. Что ни скажи, проиграю: по идее должен сейчас взять ее за плечи и прижать к себе поплотнее, чтобы ощутила мои гениталии. Да она и сама прижмется, чтобы ощутить, даже сразу возьмет в ладони, часто задышит, начнет бурно двигаться, закатит глаза, затем ее пальцы судорожно начнут расстегивать мне рубашку, потом и брюки, а я должен снимать с нее маечку и джинсы… Нет, так делают стандартные женщины, насмотревшись дешевых фильмов, на самом деле ни одна женщина не заводится так быстро, Аманда это понимает, сыграет тоньше и правдоподобнее, даже оргазм, возможно, не станет имитировать с первого раза.
– Да что вы, – промямлил я наконец, – столько работы, какие женщины! Сейчас вот вы в кино или в кафе, а мне, как каторжному, прикладывать одну сценку к другой. Как я ненавижу эту черную работу! Но без нее, увы, никакая работа не сдвинется с места.
– Зато как любите момент, когда выходит книга, – закончила она с улыбкой. Умница, все поняла, но не показала ни словом, ни взглядом, что задета моим отказом. – Счастливый момент, не правда ли?
– Не говоря уже о гонораре, – согласился я.
У лифта она повернулась, лицо очень серьезное, попросила:
– Если понадобится что-то еще подобное, свистните. Мне нравится любая творческая работа. Тем более, когда я сейчас на такой мели! Да и платите очень щедро, даже чересчур. Так что имейте меня в виду… Да и вообще, мой телефон у вас есть. Вот моя визитка, здесь еще и мобильный.
После ее ухода остался неприятный осадок, смешанный с сожалением, что вот мог бы, да не стал, что за мужчина, в нас же у всех громче всего говорит самец, доживший даже не с обезьяньих времен, а еще амебьих, мол, самое важное в жизни – залезть на самочку, для этого и живем… А неприятный, что ничем помочь не могу, вижу, как вымирают хорошие люди, не в состоянии найти себе место в быстро меняющейся жизни. Что делать, не все извозчики сумели освоить ремесло шоферов и пересесть за руль автомобиля, многие спились, все еще упрямо рассчитывая, что люди опомнятся и откажутся от этих воняющих бензином чудищ, и вот тогда их снова призовут.
Комп даже заурчал, как довольный домашний пес при виде вернувшегося хозяина. Я погладил его по башке корпуса и плюхнулся в кресло. Давай работай, парень. Мы в самом деле собираемся встряхнуть мир. Самое важное в том, что с моим умненьким компом это можем.
Я откинулся на спинку кресла, тронул эникэй, заставка исчезла, пошла загрузка. Очень важным моментом, мелькнула мысль, современных видеокниг является их плюралистичность. Плюрализм – главный стержень нынешнего общества, так что видеокниги волей-неволей отошли от строго определенного развития сюжета, однозначной концовки и тоже дают разные варианты. Мне это в кайф, у меня всегда намного больше идей, сюжетов и вариантов, чем я могу реализовать, но большинство авторов стонут и жалуются.
Конечно, они тоже вынужденно дают разные варианты событий, но обычно это такие серые и одинаковые, что, честно говоря, не стоило огород городить, если все варианты развития сюжета и не приводят к одному и тому же финалу, то все равно похожи один на другой, как полевые мыши.
Мои книги раскупаемы еще и потому, как объяснил один из оптовиков, что сюжеты отпочковываются от основного не просто разные, а действительно разные. И герои ведут себя по-разному, и мысли там проводятся совершенно противоположные, словно автор одновременно ухитряется быть и коммунистом, и демократом, и нихренанеделающим убежденным буддистом, а то и вовсе русским интеллигентом, который с нихренанеделаньем еще и требует к себе особого уважения, чтобы его называли совестью нации и ее зеркалом.
Рыцари мчались на крупных боевых конях, земля гремела под копытами, когда за спиной неожиданно резко прозвенел телефон. Я подпрыгнул, уставился дикими глазами. Сам же ставил громкость, какого черта… ах да, сейчас полночь, все спят, везде мертвая тишина.
Я схватил трубку, зло рявкнул:
– Алло!.. вы знаете, который час?
Очень вежливый голос ответил бархатным тоном:
– Владимир Юрьевич, знаем. Как и то, что вы не спите. А сейчас как раз работаете. Наверное, над чем-то исключительно важным?
– Почему вы решили, – ответил я еще злее, – что это я?
Голос сказал вежливо и уважительно:
– Потому что это вы, Владимир Юрьевич, взяли трубку. И только что встали с кресла, стоите напротив окна, что очень неблагоразумно. Вас можно подстрелить сразу с трех крыш.
– Что за бред? – спросил я, уже чуть сбавив тон.
– О, если бы бред, – ответил очень вежливый голос. – Но мы – реальность. Чтобы вы поверили в нашу реальность, мы… гм… что бы такое сделать… а, вчера хозяин бара, что напротив вашего дома, орал, чтоб вы не выгуливали собаку на его территории… Мерзавец, конечно, вы не выгуливали, а шли с нею в лес, где и гуляете еще с тремя собачниками. Могу назвать как их имена, так и собачьи… Да и не его это территория, мерзавец. Мы сейчас взорвем джип этого типа. Думаю, вам его жалко не будет?.. Эти кавказцы совсем заполонили столицу. Для него это не велика потеря, но эффект…
Я спросил сдавленным голосом:
– Вы это всерьез?
– Абсолютно, – заверил голос. – С кухни, где вы говорите, видно плохо, рекомендую перейти на балкон…
Я, как сомнамбула, с телефоном возле уха вышел в прихожую, зашел в спальню, наконец выбрался на балкон. Темень, только от подъезда приглушенный свет, да от бара напротив чуть ли не прожекторы. По светлой полоске между рядами припаркованных машин прошел приличный молодой человек спортивного вида. В одной руке пластиковый пакет, судя по верблюду – с рекламой «Кэмэла», другой вольно размахивает в такт шагам. И пакетом слегка помахивает, а когда поравнялся с джипом хозяина бара, ловким движением зашвырнул пакет под колеса.
Сделано было так ловко, что даже я не успел разглядеть, когда же руки опустели, но дальше парень двигался без пакета, неспешно обогнул бар, и в тот же миг грянуло. Моя квартира на семнадцатом, но тугая волна ударила меня в подбородок с такой силой, что я едва не влетел спиной вперед в комнату. Внизу грохот, треск, истошно завыла на разные голоса сигнализация.
