Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне
Если т е, это лучше. Тогда, возможно, сработал закон сопротивления, и ребята спаслись…
Поезд ушёл от моря, потянулись заросшие холмы. Вечер сразу потемнел, зажглись жёлтые плафончики. В этом печальном свете и мысли у Яра сделались печальными. Он стал понимать, что на придуманные законы и на чудо надеяться не стоит. Крепость, скорее всего, сползла сама. Видимо, электрические разряды при нашествии как-то нарушили структуру берега… И нечего тешить себя надеждами.
А Тик, напуганный мерзавцем Тотом (или просто Т е м?), будет убегать и прятаться бесконечно. Думает, глупый, что этим спасает Яра от беды…
Кто-то шаркающе подошёл и кашлянул. Яр опять ощутил грудью прикосновение пистолета и медленно оглянулся. Рядом стоял старичок в мятой фуражке с засаленным галуном. С зелёной повязкой на потёртом рукаве.
– Билетик ваш? – попросил старичок.
– Нет у меня билета, отстаньте! – резко сказал Яр.
Старичок потоптался, поморгал и заговорил примирительно:
– Ну, нет так нет. Ругаться-то зачем? Сказали бы попросту, я разве не понимаю…
"Что это я? – ахнул про себя Яр. – При чём здесь старик?"
– Извините, папаша. Не успел билет купить, спешил…
– Ну и ладно, – покладисто отозвался старичок. – Не успел так не успел… – Он присел напротив Яра. – Если разобраться, то кому они нужны сейчас, эти билеты? Ты, главное, скажи по-человечески, я и пойму… А то вроде как тот мальчонка. Я подхожу, а он бежать…
– Какой мальчонка? – замирая, спросил Яр.
– Да шустренький такой, в рубашечке апельсиновой… Я говорю: "Ну куда ты скачешь-то? Я тебя разве буду ловить? Ты скажи по-хорошему да езжай дальше…" Ну, притих, успокоился…
– А где он сейчас?
– Тут он и есть, в соседнем вагоне прилёг…
Яр поднялся и по-кошачьи пошел к тамбуру.
…В соседнем вагоне так же слабо горел жёлтый свет и дребезжали стекла. Вагон подпрыгивал на стыках. В такт этому подпрыгиванию вздрагивали мальчишечьи ноги – они торчали из-за спинки ближнего сиденья. Пыльные, в белых царапинах на загаре. В стоптанных полуботинках без шнурков. Яр вспомнил, что из шнурков Игнатик сделал тетиву для лука… Он перегнулся через спинку.
На голой скамейке – голова на согнутых руках – спал светловолосый остролицый мальчишка.
Яр смотрел на него с ощущением потери и усталости. И с невольной ласковостью. Пацанёнок в порванной оранжевой майке был слегка похож на Игнатика.
Так продолжалось полминуты. Мальчик поднял веки, встретился глазами с Яром. Секунду лежал неподвижно, потом метнулся к выходу.
Яр постоял и пошёл следом. Он чувствовал себя виноватым. На ходу он подумал: "А Игнатик-то, наверно, и не в рубашке, он же курточку с собой взял. Зря я гонялся…"
Он опять прошёл поезд насквозь. Последний вагончик заканчивался площадкой с навесом и перильцами. Под кромкой навеса горел яркий фонарик.
Мальчик был здесь. Он вскочил на перила, ухватился за витой столбик и быстро сказал:
– Я могу спрыгнуть на ходу. Мне ничего не стоит.
Голос у него был тонкий, но не испуганный, а сердитый.
– Не надо, – отозвался Яр как можно спокойнее. И сел на откидное сиденьице у двери.
Мальчик стоял, покачиваясь. Глядел сверху на Яра.
– Что вам от меня нужно? – спросил он потише.
– Ничего. Я искал не тебя. Я ошибся, извини… И не бойся.
Мальчик прыгнул на трясущийся пол.
– Я не боюсь ничего, не в этом дело, – сказал он очень серьёзно.
– Зачем же убегал?
Мальчик сказал нехотя:
– Я тоже ошибся. Я думал, что пристанете с расспросами. Не люблю, когда много спрашивают.
– Я не буду, – пообещал Яр.
Мальчик сел на откидную скамеечку у другого косяка. Поставил на неё пятки, обхватил колени. Стал смотреть перед собой. Фонарик ярко светил ему на макушку, а лицо было в тени.
Из-под вагона убегали рельсы, они тускло отражали ещё не совсем погасшее небо. Уплыл назад тёмный городок с острыми башнями и редкими огоньками. Мальчик тихо спросил:
– А вы кого искали?
– Такого же мальчика… Понимаешь, он уехал не попрощавшись…
– Понимаю. А далеко уехал?
– Сказал, что до станции Мост.
– Куда? – звонко спросил мальчик. Опустил ноги и повернулся к Яру.
– До станции Мост…
– Ну, вы даёте… – пренебрежительно сказал мальчик.
– А… что такого я сказал?
Мальчик пожал плечами.
– Я не здешний, – объяснил Яр. – Я многого не знаю.
Мальчик снисходительно спросил:
– Вы по правде верите, что такая станция есть?
– Да… По крайней мере, верил до сих пор… А куда же идёт поезд?
Мальчик усмехнулся:
– Куда-нибудь…
– Но всё-таки? С какой станции он отправится обратно?
– А зачем ему отправляться обратно…
Яр понял, что дальше спрашивать не стоит. Он беспомощно сказал:
– Тогда я не знаю, как быть. В поезде я его не нашёл… Где же искать, если станции Мост нет?
– Да уж лучше сойти где придётся, – посоветовал мальчик. – Там, где место покажется подходящим.
– Пожалуй, я так и сделаю, – устало сказал Яр. Его стала давить сонливость.
– Так и сделайте, – сказал мальчик.
Яр встряхнулся и опять посмотрел на него. Мальчик снова сидел, обняв коленки. С локтя у него падали тёмные капли.
– Что это у тебя? На руке…
– А… Поцарапался, когда бежал. Там проволока торчит у тормоза.
– Ну-ка покажи… Ничего себе "поцарапался"!.. Дай, я хотя бы платком перетяну. Это ты из-за меня пострадал.
Мальчик скосил глаза на локоть.
– Ладно, перетяните.
– И промыть-то нечем…
Мальчик задумчиво сказал:
– Раньше раны смолой замазывали. Или порохом посыпали…
– Порохом?
"А в самом деле, он же стерильный", – подумал Яр. Вынул и положил на колени пистолет. Вытащил обойму.
– "Викинг", – не удивившись, сказал мальчик. – Хорошая штука, надёжная.
Яр достал патрон, зажал в закаменевших пальцах пулю, раскачал, выдернул. Высыпал на ладонь серые зёрнышки.
– А в патронах для карабинов порох чёрный, – задумчиво сказал мальчик.
Яра что-то толкнуло:
– В учебных патронах?
Мальчик будто затвердел. Глухо молчал.
– Ну, извини, ты ведь не любишь лишние вопросы. Как бормотунчик, – сказал Яр. – Давай руку.
Мальчик подставил локоть. И, обмякнув, тихо проговорил :
– Они были не учебные. Просто они почему-то не срабатывали, когда нужно. Будто холостые…
Яр присыпал порохом глубокий чёрный порез, достал платок, разорвал на полосы. Вспомнил Альку – как он поранил ногу в фонтане, а Данка бинтовала.
"А может быть, они всё-таки живы?"
Он стал перевязывать мальчику руку.
– Вам не жаль патрона? – спросил мальчик. – Их же всего семь в обойме.
– Что поделаешь…
