Виталий Сертаков - Демон против Халифата
— Ага! Как будто… голова, ноги, — сиплым голосом откликнулся Сын Прохор. Колдун склонился над дырой, жадно втягивая ноздрями холодный воздух. — Позвольте, господин… Я спущусь первым.
— Нет, постой, мы должны вначале…
— Стой!
— Держи его!
Никто не успел отреагировать достаточно быстро. Озерник схватился за лямку троса и головой вниз нырнул во мрак. С бешеной скоростью закрутился барабан с ручкой, закачались вбитые в камни распорки.
— Остановите, задержите его!
— Прошка, назад!!
— Дьявол, на кой его понесло?
Общими усилиями вращение барабана остановили, но когда потянули трос, оказалось, что он болтается свободно.
— Вот собака! — Митя показал президенту отрезанный конец. — Отхватил канат, собака! Так я и знал, что нельзя было верить аспиду! Эй, Прошка, сукин сын, ты живой там?!
Звук словно ударился о твердую поверхность мрака и отскочил вверх.
— Темно, не видать… — Махмудов светил факелом; огонь растворялся в маслянистом непроницаемом мраке. — Зачем он прыгнул, господин?
— Хотел бы я знать… — поморщился Коваль.
— Зато он-то знал… — скривил рот «визирь».
— Что он знал?
— В любом случае, он ошибся, — мрачно хохотнул бывший «джинн». — Одно могу сказать — парень готовился заранее. Это меня пугает…
— Да не мог он заранее! Мы понятия не имели про ваши ворота… — начал Артур и осекся.
— Вот именно, — скривился визирь. — Это вы не имели, а он имел. И решил прыгнуть первым. Но это ничего не меняет. Очередность не играет никакой роли. Мы опускали туда троих в одной связке, а возвращались они с разбросом в несколько месяцев. И внизу друг друга не встречали… Скорее всего, ваш нетерпеливый приятель не вернется. Если только…
— Что только? — выдохнул Расул.
— Если только вонючее озерное отродье не отыскало формулу, верную формулировку…
— Постой, постой… — перебил Артур. — Как он может вообще там общаться? На каком языке? Там внизу что, переводчик?
— Нет «низа», и нет переводчика. Джинны говорят с любым человеком… — Дробиченко потер воспаленные глаза. — Я вам говорю, можете не ждать возле веревки. Раз он не вернулся сразу, не вернется теперь долго. Несколько месяцев, а то и лет. Или миллионов лет.
— Но мы не можем ждать его несколько лет… — растерялся Махмудов.
— Командир… господин президент, — поправился Карапуз. — Разрешите, я за ним слазаю?
— Не разрешаю! Дробиченко, я верно понял? Вы считаете, что любой, опустившийся по канату в скважину, может попросить все, что захочет?
— Верно, куда вернее, — хмыкнул Дробиченко. — А потом можно прийти сюда через сто или тысячу лет, если гора снова не сомкнется, кинуть веревку, она задергается, и вылезут люди, спустившиеся сюда сегодня. Например, ваш колдун-недоучка. Попросить-то — дело ерундовое, а вот что откликнется, Нда…
— То есть его просьба исполнится лишь тогда, когда скинут веревку? Полный бред! А если спустить туда старушку? Ведь она не сумеет взобраться назад, а?!
— Судя по всему… — визирь яростно почесал затылок. — Судя по всему, неважно, старушка или кабан здоровый. Канат — это атрибутика, символ запроса. Достаточно сдвинуть крышку и опустить в дыру любой предмет, выпрыгнет хоть слон.
— То есть… если мы сейчас снова опустим канат, то назад может вылезти совсем не Прохор?
— Я бы отметил, что вероятность появления Прохора крайне мала. Мало того, может вылезти совсем не человек.
Наперекосяк. Другое слово не подберешь. Артур даже не был взбешен, в конце концов, ничего страшного не произошло. Проявил парень героизм, первым кинулся навстречу, ешкин кот, неизведанному…
Только вот рожа у парня больно хитрая была! И как раньше недоглядели? Самое забавное, что в течение всего похода Озерники вели себя замечательно. И Дед, не дурак ведь, отлично сознавал, что на берегах Чудского озера осталось три деревни заложников, которых не спасут от ярости президента ни заговоры, ни надежно укрытая в подземельях нежить, ни сотни ядовитых снадобий, сваренных еще в бытность соборника Карина, обещавшего Озерным колдунам большую власть…
Ничто не спасло бы деревни от разбоя горожан в случае малейшей гадости, допущенной колдунами в миру. Понимал это Дед и не тешил себя иллюзиями, не успокаивал подписанными президентом бумагами на владение землей. А раз Дед не дурак, значит…
Значит, с Сыном Прохором беда.
— Это не он отрезал, — Расул вертел в руках лохматый конец каната. — Это сделали очень давно. Смотрите, нитки рассыпаются в руке…
Нитки действительно рассыпались.
— Как это давно? — засомневался Митя. — Он только что прыгнул, гад. Петли кожаные были, а теперь вон что… Придется вязать новую сбрую, так-то страшно. Эй, визирь, как туды посветить-то?
— Он не только что прыгнул, — тихо произнес Дробиченко. — Это для нас он прыгнул недавно, а для того, что за воротами… может, прошли тысячи лет.
— Тогда на кой нам туды лезть? — опешил чингис.
— Я вас не заставляю! — огрызнулся Дробиченко. — Я же сразу сказал, что явление следует изучить. Пойдемте, я покажу вам. Тогда расхочется прыгать…
— Сам ты явление, — обиделся на незнакомое слово узбек.
— А ну, тихо оба! В форме человека… — вслух размышлял Артур. — Это означает, что человек — он и есть ключ, понимаете? Ворота совсем не нужно открывать целиком…
— Смотря какой еще человек подойдет заместо ключа, — заметил Расул.
— Можа, всякий подойдет? — предположил Карапуз. — Бона, даже я пролезу!
— Не может быть, чтобы всякий, — покрутил головой Дробиченко. — Если бы всякий, ворота открылись бы. Там сказано, что ворота непременно откроются…
— Оно нам надо, чтоб открылись?..
— Ага, пакость какая вылезет…
— Зря, что ли, летели? Повернуться и забыть?
— Погодите. На минуточку, — перебил спорщиков Артур. — Прежде чем мы продолжим обсуждать этот бред. Ты раньше утверждал, что скважину и ключ создали не люди?
— Я и сейчас в этом уверен… Там не компьютер и не комната фокусов. Там внутри живет Бог. Люди кое-как стряпают миражи, деды, волхвы, вся эта шушера, расплодившаяся после катастрофы. Колдуны лесные, речные, мать их, озерные… Я не спорю, некоторые ловкачи делают вещи, которые не просто объяснить, но все они, без исключения, ползают на брюхе перед настоящей наукой!.. — Визирь понизил голос, будто из-за Малахитовых врат его кто-то подслушивал. — Но тут нечто иное, эта дырка… Если бы не Карамаз, я бы давно приказал ее забросать камнями, а скалу взорвать, к чертовой бабушке, динамитом!
— Отчего же имам так прикипел к местным аттракционам? — Коваль поймал себя на том, что неотрывно следит за канатом, опущенным в темноту. Все-таки президенту очень хотелось поверить, что непутевый десантник Прохор вернется… — Или Карамаз надеется выпросить вторую молодость?
