Кристофер Сташеф - Волшебник и узурпатор
Но вскоре взгляду путников между двумя рядами тисов предстало открытое пространство, а где-то за спиной и чуть ниже по склону раздался окрик. Алеа украдкой обернулась через плечо и от неожиданности едва не ахнула — они с Гаром даже не заметили, как высоко вскарабкались. Где-то внизу спешивались солдаты. Одного они оставили у дороги присматривать за лошадьми, остальные бросились напролом через кустарник в погоню за беглецами.
— Они идут сюда, — воскликнула Алеа, тяжело дыша.
— Знаю, — так же задыхаясь от бега, ответил Гар. — Но не быстрее нас.
Это было слабое утешение, но за неимением лучшего и оно слегка взбодрило беглецов. Надрывно дыша, Алеа устремилась вперед; склон был крутым и каждый шаг давался с трудом. Тем не менее она старалась не сбавлять шага. Но, словно сговорившись против нее, ветки безжалостно хлестали ее по лицу, а ноги то и дело цеплялись за корявые корни.
Вскоре деревья расступились, уступая место травянистому склону, такому выжженному и сухому, что Алеа даже удивилась, как здесь вообще что-то растет. И вновь за спиной беглецов раздался окрик, но девушка не стала оборачиваться — какой смысл, если и без того ясно, что солдаты их заметили.
— Это всадники, — прохрипел Гар, — они... вряд ли... станут... карабкаться... нам вдогонку... Кишка тонка...
— Сам хорош скалолаз, — огрызнулась Алеа, но в душе была вынуждена признать, что и сама-то не лучше.
Интересно, подумала она, а можно ли вообще когда-нибудь привыкнуть к лазанью по горам. Девушка попыталась прислушаться к мыслям в солдатских головах, но ничего не обнаружила. Преследователи запыхались и выбились из сил, и с трудом заставляли себя взбираться дальше.
— Этот человек... с ней... он же старик! — крикнул один из них остальным.
— Старик-то старик, а как по горам лазить — вон какой прыткий, — прохрипел в ответ другой.
— Да эти горцы... скачут по скалам... как горные козлы, — задыхаясь заметил третий.
— Стоять! — рявкнул сержант.
Но Алеа и не думала останавливаться, зато ей стало легче на душе — преследователи явно не были настроены идти дальше.
— Мы гонимся... не за теми... — прохрипел сержант.
— Но там женщина, — задыхаясь от бега, возразил солдат.
— Да ну ее, — откликнулся его товарищ, — можно подумать, других не встретим.
Алеа ощутила их молчаливое согласие.
— Назад, и по коням! — приказал сержант.
Солдаты только того и ждали и с радостью устремились вниз.
— Давайте, давайте, поторапливайтесь! — усмехнулся им вслед Гар.
— Зачем ты так? — упрекнула его Алеа и неожиданно ощутила под ногами ровную поверхность.
Гар тоже вскарабкался на горный карниз и в растерянности уставился себе под ноги.
— Но это же... горная тропа!
— А ты решил... что мы единственные... кто здесь ходит? — съязвила Алеа, хотя в душе была рада, что они выбрались на твердую почву.
— Честно говоря, да, — признался Гар, — по крайней мере не ожидал... что встречу здесь кого-то еще. Разве только уроженца этих мест.
— Да, и ему никак нельзя без тропы, — снова съязвила Алеа, хотя и поняла, к чему клонит Гар.
Тропа, вернее, дорога шириной шесть футов, была вырублена в скале. Заметна была и первоначальная тропа — шириной всего три фута. Кто-то взялся ее расширить. Но зачем?
— Здесь... наверняка... нас ждут сюрпризы, — прохрипел Гар. — Но с другой стороны... можно рассчитывать, что нам не придется спать... под открытым небом.
— Что ж, посмотрим, — согласилась Алеа.
Они двинулись дальше. Ну а поскольку дорога была широкой и плавно уходила вверх по склону, то идти по ней было легко — не в пример карабканью по скалам. Вскоре беглецы уже смогли отдышаться. Они шли, куда вела их загадочная, проложенная в горах тропа, и вскоре наткнулись на сидящего у края дороги старика.
Тот сидел, по-турецки скрестив ноги. Спину он держал совершенно прямо, а руки положил на колени. У старика были коротко стриженные седые волосы, лицо — в морщинах, с резкими, словно высеченными чертами, но гладко выбритое. Одеяние сродни крестьянской тунике, только длиннее, и сшито из такой же домотканой холстины.
Алеа застыла на месте, не веря собственным глазам. Меньше всего она ожидала увидеть здесь, на такой высоте, старика.
Вряд ли он вскарабкался сюда лишь для того, чтобы полюбоваться видом. Верится с трудом.
С другой стороны, коль человек столь преклонного возраста пришел в горы, ему надо делать частые остановки и отдыхать. Приглядевшись, Алеа поняла, что старец сидит, уставившись куда-то в пространство.
Пока она на него таращилась, старик перевел глаза на нежданных гостей, слегка поднял голову и широко улыбнулся.
— Здравствуйте, люди добрые. Что занесло вас так высоко в горы?
— Боязнь за собственную жизнь, — ответил Гар.
— Дороги в последнее время небезопасны, — добавила Алеа.
— Увы, даже в горах, — вздохнул старик. — Но, с другой стороны, желай мы для себя одной только безопасности, какой смысл вообще появляться на свет.
Эта мысль поразила девушку. А по тому, как с лица Гара моментально соскользнула маска привычной учтивости, нетрудно было догадаться, что и он счел ее необычной.
— Насколько я могу судить, большинство из нас в данном случае лишено выбора, — ответил он.
— Ты прав, — согласился старец. — Мы живем лишь потому, что такова была воля наших родителей. И все-таки, прежде чем появиться на свет, мы были наделены правом выбора.
Гар слегка улыбнулся в ответ.
— Если это и так, отец, я почему-то не припомню.
— Верно, такое редко кто помнит, — согласился старик, — более того, для этого надо прожить целую жизнь, полную самодисциплины.
С этими словами старик поднялся на ноги. Движения его были исполнены грации. С трудом верилось, что всего минуту назад он долго сидел, скрестив ноги.
— Зачем же отказываться от путешествия из-за какого-то глупого старика. Давайте вместе поднимемся на гору.
И он зашагал по дороге с поразительной для его возраста легкостью, не переставая при этом говорить. Его речи привели Гара в замешательство, Алеа же слушала с неподдельным интересом.
Внезапно она обратила внимание, что стоило ей или Гару что-то сказать, как старик одобрительно кивал. Мало-помалу он добился от них ответов на свои вопросы. Алеа попыталась больше ничего ему не говорить, но глаза старца как будто приглашали к беседе, и Алеа с удивлением заметила, что рассказывает о смерти родителей, о том, как у нее отобрали имущество, а затем отдали в рабство и ее саму. Она была готова расплакаться и предпочла скрыть обиду за личиной дерзости.
Старик уловил ее состояние и обратился с вопросом к Гару:
— Друг мой, ведь и ты знаешь, что такое сердечная рана, как медленно она зарубцовывается шрамом. Что же было тому причиной?
