Александр Тюрин - Полдень XXI век, 2012 № 05
Одно беда — денег после ограбления кафе не прибавилось. Не купить даже билет на утренний сеанс.
Грузовая машина медленно выезжала из садика на проспект. Должно быть, у выхода из кинотеатра проводились какие-то ремонтные работы. Но не исключено, что машину занёс в садик дурной случай и, того гляди, обезумевший автомобиль начнёт крушить всё подряд, снося людей с тротуара. Неважно, что сейчас его скорость вряд ли больше трёх километров в час. Двигатель включён, а за скоростью дело не станет.
Люди, скопившиеся на проспекте, шарахнулись в стороны, Василий инстинктивно прижался к кирпичной ограде, пропуская надвигающуюся угрозу. В последнее миг он успел различить причину, по которой грузовик двигался так медленно.
У шофёра не было никакого злого умысла, ни к кому он не собирался подкрадываться, чтобы, взревев мотором задавить ротозея. Он всего лишь вывозил на прицепе строительный вагончик, который вроде бы должен был вписаться в узкий проезд, но, въезжая на тротуар, качнулся и зацепил колонну, ограничивающую проход.
В подобной ситуации время не исчисляется мгновениями. Мгновение всего одно, и, пока оно бесконечно длится, можно либо ужаснуться происходящему, либо, не рассуждая, прыгнуть.
Василий прыгнул прямиком под машину, куда, казалось бы, по здравом размышлении, никто не станет скакать. И это оказалось единственно возможным выходом. От толчка машина, и без того двигавшаяся со скоростью улитки, остановилась окончательно, а вот колонна, которую ничто не удерживало на её основании, качнулась и рухнула на человека, не догадавшегося или не успевшего повторить отчаянный маневр Василия.
Ничего этого Василий не видел. Он лишь почувствовал порыв ветра, когда колонна проходила в полуметре за его спиной, затем раздался тяжёлый удар, от которого грузовик качнулся на рессорах.
Василий медленно, замороженно обернулся. Колонна лежала, впечатавшись в асфальт, словно от века и была здесь положена. Добросовестная кладка былых десятилетий выдержала удар, колонна не раскололась и лежала целёхонькая. А возможно, её сберегло то, что она упала на мягкое. Человеческое тело, по сравнению со старым калёным кирпичом, субстанция очень мягкая. По краям колонны густо выступала бурая слизь, да торчали сбоку четыре согнутых пальца — всё, что осталось от человека.
Шофёр, бледный, с трясущимися губами вылез из кабины. Для него тоже на сегодняшний день всё было кончено; попытаешься бежать — поймают и убьют при задержании. Сдашься властям — в камере предварительного заключения не выживают.
Толпа собралась жиденькая; к людям возвращалась память, и каждый мог припомнить десятки подобных случаев.
На месте происшествия Василий задерживаться не стал. Заметут в свидетели, тоже мало не покажется, особенно, если выплывет на свет инцидент в кафе. В городе произошли уже сотни настоящих преступлений, но не исключено, что именно его хулиганскую выходку расследуют со всей строгостью.
С улицы пора уходить. Нужно резко сменить манеру поведения, прежде чем судьба успеет прицелиться, как следует. Впрочем, судьба отличный снайпер и бьёт навскидку. Достать может где угодно, но лучше всё-таки заранее поберечься.
Не оглядываясь, Василий поспешил прочь. В голове ни с того, ни с сего всплыла фамилия: Серченко. Чёрт, жаль, что не Иванов или Степанов. В данном случае, чем незаметнее, тем лучше. А вот двигаться, подчиняясь слепому случаю, больше не стоит. Случай уже несколько раз выручал его — сколько можно?
Пора выработать план действий и хотя бы некоторое время следовать ему.
Проспект уводил в промышленную зону. Даже в воскресный день здесь встречались большегрузные фургоны и грязные самосвалы, наводящие ужас на случайных прохожих.
А всё-таки славно было бы сейчас работать и знать, что от тебя зависит только исполнение правил техники безопасности. Чёрные маги и кровососущие марсиане в будний день редкие гости. Кстати, каким образом, живя на Марсе, незваные гости приобрели привычку питаться человеческой кровью? Здравый смысл вопиет… Хотя здравый смысл обязан вопиять при виде каждого события сегодняшнего дня. Человек, живущий в реальном мире, здравым смыслом обладать не должен. Так что недоумения по поводу марсиан скорей всего вызваны просыпающимися профессиональными знаниями.
Так и есть… взгляд скользнул по крыше заводского строения, зацепившись за трёхметровую стальную морковку, установленную на самой верхотуре. Для случайного человека — деталь производственного пейзажа, а он знает, что это ЦН-12, древнее, как и весь завод, приспособление для очистки воздуха от промышленной пыли. Вот уж не думал, что где-то сохранились такие…
Василий… Василий Серченко… инженер-технолог. Ряды автоклавов, тонко свистящий пар… рабочее давление — две с половиной атмосферы. Непрерывный процесс, в выходные дни всё это тоже работает.
Нет уж, сегодня он туда ни ногой! И вообще, нужно держаться подальше от родного завода. Сменным инженером сегодня Мишеев, и одного этого достаточно, чтобы город не чувствовал себя в безопасности.
Василий шёл спорым шагом, возвращаясь в центр города. Бежать нельзя ни в коем случае, бегущий привлекает всеобщие взгляды и притягивает всё дурное, что копится в окрестностях. А просто спешащий идёт себе и идёт. И заодно обдумывает план действий на ближайшие два-три часа.
Музей! Слово ослепительное, чудесное. Не мысль, а озарение. Ну кто в кутерьме воскресного дня вздумает пойти в музей? Надо только выбрать такой, куда пускают бесплатно. Если не считать квартир всевозможных знаменитостей (Василий не помнил, где они находятся, да и по поводу бесплатности сомневался), то в городе их всего два: Зоологический и Артиллерийский. Ещё, кажется, Арктики и Антарктики и, быть может, Суворова. Чёрт, сколько же лет он не был в музеях? И, вообще, где он был за последние годы? Недаром по утрам отказывает память: человеку, занятому исключительно выживанием, попросту нечего помнить. Разве что дурь, которой пичкают с экранов, вторгается в личную жизнь, усиливая градус пошлости. И теперь уже невозможно понять — жизнь лишена разумной основы оттого, что реальность, нас окружающая, безумна, или реальность сошла с ума от бесцельности нашей жизни.
Вот, пожалуйста, болтался бы сейчас без цели, десять раз бы влип в какую-нибудь ерунду, а появилось простое человеческое желание, на один микрон отличное от инстинктивного стремления сберечь свою шкуру, и Василий невредимым прошёл через весь город и ступил под тихие своды Зоологического музея.
Закрытый по летнему времени гардероб, ступени, ведущие в обширный зал, где красуется костяк синего кита.
