Феликс Крес - Северная граница
- Так точно, госпожа.
- Подожди. Еще скажешь, что я разведаю расположение алерцев и поеду прямо в Алькаву. Ясно?
- Так точно, госпожа.
- Повтори.
Он повторил все слово в слово.
- Отлично. Гони.
Она долго смотрела ему вслед.
7
Алерцы сдержали слово, но не совсем так, как хотелось бы Равату. Он долго размышлял над тем, какое направление избрать, покинув деревню: двигаться в сторону Алькавы, Эрвы или селений, где можно оставить изгнанников. Толпа крестьян начинала его обременять, и он хотел как можно скорее их пристроить... хоть куда-нибудь.
Оказалось, однако, что вопрос выбора пути придется отложить до следующего дня. Пока что дорогу выбирали алерцы... И Рават понял: речь идет не только о том, чтобы избавиться от неудобного "гарнизона" деревни. Серебряным воинам нужно, чтобы он двинулся вперед, через степь. Его направили туда, откуда вернулась истерзанная стая... Вероятнее всего, прямо навстречу приближающимся золотым.
Пытаясь обуздать душившую его ярость, Рават в то же время, будучи солдатом, вынужден был признать, что это хороший ход. Вступив в бой с Золотым Племенем, он ослабит силы врага, что сыграет на руку серебряным. Кроме того (а возможно, это и было первопричиной), золотым бестиям знакомы мундиры легионеров. Присутствие армектанского войска, пусть и состоящего из нескольких раненых солдат, может заставить Золотое Племя повернуть назад.
Эскортируемые крупными алерскими силами, они тащились до самого захода солнца. Волы с трудом тянули тяжелые повозки, на которых уложили раненых. Но не только повозки замедляли передвижение. Ничто не могло помешать крестьянам забрать из деревни столько скарба, сколько можно было унести. Сотник даже пожалел о том, что запретил гнать с собой коров и свиней. Те, по крайней мере, шли бы сами... Бесчисленные черепки, какие-то мешки, ящики, наполненные неизвестно чем, - все это ходить не умело. А потому ехало на крестьянских спинах... Уже перед заходом Рават начал совершенно всерьез подумывать о том, что эти шатающиеся от усталости люди скорее бросят в степи собственных детей, только бы и дальше тащить свою рухлядь. Оглядываясь назад, он видел широкую полосу истоптанной травы, выдавленные в земле следы колес и множество потерянных пожитков.
В течение последних нескольких дней он переживал самое кошмарное в своей жизни приключение и теперь мечтал лишь об одном: послушаться, наконец, мудрого Амбегена и приложить все усилия к тому, чтобы получить право самостоятельно командовать заставой. Впрочем, какие там усилия... Ему всего-то нужно послать рапорт, а потом спокойно ждать, когда освободится соответствующая должность. Коменданту Восточных Округов всегда не хватает опытных людей. Рават получит свою заставу и будет сидеть там... сидеть... сидеть... Пусть кто-нибудь другой носится по полям и прыгает через голову, пытаясь сколотить отряд из всякого сброда... Пусть кто-нибудь другой объясняет крестьянам, что, когда речь идет о твоей жизни, тащить с собой деревянную миску и лохань нет никакого смысла. Все это веселье Рават оставит другим. А сам засядет на заставе. Зимой, когда набеги алерцев становятся реже, он привезет себе жену. Они будут вместе два, а то и три месяца. Жизнь у них как-то не складывалась... Может, когда он наконец отслужит свое и в звании надсотника станет комендантом городского гарнизона где-нибудь в центральном Армекте или в Дартане... Может быть, тогда? Нельзя вечно бежать от самого себя. Рават постепенно начинал понимать это.
Он посмотрел на небо. Солнце заходит... Рават позвал Астата и показал на край леса.
- Останавливаемся на ночлег! - крикнул он.
Потом бесстрастно посмотрел на алерцев. Те, похоже, не знали, как реагировать на то, что сопровождаемая ими группа углубляется в лес. Как быстро все меняется, подумал Рават. Еще день или два назад, увидь он толпу крестьян и солдат, эскортируемую алерской стаей, решил бы, что свихнулся.
Алерцы развернули вехфетов и двинулись прочь. Часть стаи ушла на северо-восток. Наверняка на разведку...
Неуклюже и шумно крестьяне устраивались на ночлег неподалеку от края леса. Рават подозвал Дольтара, который лучше всех умел договариваться с крестьянами (топорник сам был родом из похожей деревни), и поручил ему навести порядок. Но честно говоря, у Равата возникло странное чувство бесполезности любых действий. Ничем хорошим это не закончится. Бессмыслица какая-то... Пройдет ночь, наступит рассвет. Поход по степи продолжится со скоростью пять, может, шесть миль в сутки. Если бы Рават стоял во главе одной лишь конницы - свежего отряда, только что вышедшего с заставы, - еще можно было бы задуматься о том, как добраться степью и лесом до Эрвы или Алькавы... Но вокруг кишели серебряные отряды, и отнюдь не все из них знали о договоре, который он заключил, покидая деревню. Мало того, где-то поблизости бродят золотые... Будучи солдатом, он больше опасался Серебряных Племен. Но в данной ситуации Золотое Племя столь же опасно, если не опаснее. Темнота не защищала; золотые алерцы обладали необычайным чутьем, умели выслеживать добычу, подобно псам. Для золотых выследить ночью смердящую толпу крестьян - пустячное дело.
Во всю глотку разорался младенец. Мать кормила его грудью, но поссорилась с мужем или, возможно, с братом. Чутье? Оно даже не потребуется...
Все еще сидя в седле, Рават остановился у большого толстого дерева. Хотелось опереться лбом о шершавый ствол и остаться так до утра. А может, и навсегда.
К нему подошел Астат.
- Нам не уйти, сотник, - сказал он.
- Вижу, - последовал глухой ответ.
Лучник нерешительно переминался с ноги на ногу.
- Ну? - спросил Рават. - Знаю, посты... Назначь... а впрочем, сколько нас? Пятеро? И это вместе с лучниками... Значит, все дежурим всю ночь. Раненых не поставишь ведь.
Никогда еще Астат не видел командира в подобном расположении духа. Хотя сам он чувствовал себя не лучше.
- Нет, господин. Я вовсе не о том думаю.
- А о чем?
Солдат молчал.
- О чем, Астат? - вяло поторопил его сотник.
- О том, как вернуться на заставу, господин.
- Так ведь мы и возвращаемся.
Лучник покачал головой.
- Мы... - Он не знал, как лучше выразиться. - Мы служим в легионе, господин. В Армектанском Легионе. Мы здесь для того, чтобы... чтобы сражаться, господин.
- О чем ты, Астат?
- Ты знаешь о чем, господин! - бросил солдат, неожиданно резко и громко. - Хорошо знаешь! Я не могу за тебя решать!
Рават хотел его приструнить, призвать к порядку, но у него уже не было сил. Он закрыл глаза и, сгорбившись, неподвижно застыл в седле.
Легионер повернулся и ушел.
Рават сидел в седле.
Какое-то время спустя он спешился и ослабил упряжь. Коня жаль. Бедную животину уже несколько дней как не расседлывали... Вот и сегодня не будет покоя. Ему нужен конь, готовый к сражению. Рават опасался, что когда наконец снимет чепрак и заглянет под потник, то увидит вместо шкуры одну огромную рану.
