Пол Андерсон - Орион взойдет (с примечаниями переводчика)
Она почти услыхала насмешливый голос Иерна: "Что-то среди этих развратных иноземцев не числятся монги".
Ей самой, на людях, он говорил так: более всего пугает в геанцах то, что если они возьмут власть, то запретят все, с чем не согласны. Стоит лишь почитать их книги, вспомнить об Эспейни и комиссарах информационной службы. Настанет новая Эра Изоляции - еще худшая.
Все-таки в прежние времена правительство пыталось сберечь национальные традиции Домена. "Кстати, Джовейн, - мысленно добавила Фейлис, - твои слова не совсем убедительны. Это скорее предлог, чем причина. Чем же на самом деле ты занимаешься на этой границе?"
Но подобный вопрос она сочла недостойным.
- Итак, твоя вера для тебя главное? - пробормотала она.
- Вера - это не правильное слово, - ответил он. - Гея для нас не богиня, Гея - это жизнь на Земле. Безусловно, почти наверняка существуют и другие обитаемые миры, но Вселенная чересчур велика и загадочна. Мы никогда не узнаем ничего иного, кроме того что видно с этой планеты, и не сможем понять большую часть того, что увидим. Разве что это сделает следующий вид органелл, которых вырастит Гея через тысячу или миллион лет...
Она прервала его монолог, нагнувшись вперед и прикоснувшись к руке:
- Я знаю это. Но ты не ответил мне. Я хотела знать... неужели философия... значит для тебя все... Таленс Джовейн Орилак.
Он кивнул, глядя вовне - вниз.
- Выходит, что так.
- Ты никогда не объяснял мне причину.
- Почему мы что-то делаем или с чем-то согласны? Мы сами не знаем этого. Наше сознание само подсказывает нам действия, а основная часть мозга досталась нам от древнего млекопитающего... даже рептилии. - Он обернулся к ней с кривой улыбкой:
- Или ты полагаешь, что я слишком много молюсь?
- Нет, - возразила она. - Мне так не кажется. Но я предполагаю - с тобой все-таки что-то произошло.
Он сморщился:
- Да, всему виной Итальянская кампания, не слишком серьезная, чтобы именоваться войной. Пустяк, по сути дела, всего лишь наша "помощь дружественной нации" против эспейньянских агрессоров и их местных "прислужников". О, мы помогли им: помешали прихвостням женерала одолеть нашего собственного приспешника. - Он сжал губы в тугую линию.
- Я был военным летчиком и не видел самого худшего. Но то, что мне довелось... смерть, раны, муки, горе, разрушения, опустошение... для чего все это?
Какая опасность грозила Скайгольму, способному уничтожить всякого врага, что посмеет вторгнуться в Домен? Ах да, конечно, иначе наша коммерция может претерпеть неудобства, и очередная страна обратится в геанство и потому перестанет с нами считаться.
Я отправился домой и принял - этого от меня потребовали - пост хранителя замка моего Клана в Приниях. Он предоставил мне свободу и уединение, в которых я нуждался, чтобы осознать увиденное. В это время из Эспейни прибыл ученый Маттас, он пришел пешком, проповедуя и обращая в свою веру. Я упоминал тебе о нем, не так ли? Он не монг, дюруазец, хотя учился у Цяня Сартова. Я заинтересовался и пригласил его в гости. - Джовейн улыбнулся. - Он до сих пор обитает у меня.
Только не думай, что это свихнувшийся тощий аскет. Маттас наслаждается жизнью. Мне бы хотелось обладать его способностью. Он заложил росток: доказал мне, что жизнь не пустая череда событий и не прихоть некоего сверхчеловеческого интеллекта. Она творит, обладая собственным смыслом, судьбой и целью. - Голос его смягчился. - Вот тогда я и обрел внутренний мир. Неужели тебя может удивить, что я стремлюсь разделить его со своими соотечественниками?
- Ах, Джовейн! - Она потянулась, чтобы обнять его. И тут с гневом и облегчением одновременно Фейлис заметила появившуюся внезапно возле входа пару. Рыжеватый блондин, в котором черты фламандца смешивались с обликом аэрогена, в простой одежде этой древней страны: вне сомнения, Маартенс из Клана Дикенскит. Женщина, невысокая и смуглая, явно принадлежала к Зильберам, хотя фамилия в данном случае была не столь очевидна.
- Приветствуем вас, сэр и леди, - провозгласил мужчина с акцентом: наверное, ему не часто приходилось оставлять родовое поместье своих предков. - Мы не собирались мешать вам.
- Этот уголок принадлежит всем. - Поднявшись и поклонившись, Джовейн исправил неловкость. - Позвольте приветствовать вас. Отсюда открывается необычайный вид. Мы уже намеревались оставить беседку, что и делаем по своей доброй воле.
Фейлис последовала его примеру. После нескольких подобавших ситуации любезностей она присоединилась к Джовейну.
Они пошли вперед. Когда его уже не могли услышать в беседке, Джовейн произнес:
- Ну, вот видишь, какое невезение: даже вдвоем нельзя побыть.
- Но нам еще нужно о стольком поговорить, - посетовала она. - Срок твоего пребывания здесь заканчивается через неделю. Когда-то мы еще встретимся!.. - Повинуясь порыву, она схватила его за руки. - Пойдем ко мне.
"Раз он прибыл сюда один, значит, свои апартаменты делит с другим мужчиной, тоже явившимся сюда в одиночестве".
Он помедлил.
- Иерн недолюбливает меня.
- Иерн не скоро вернется. Он повел свою лучшую эскадрилью смотреть на шторм над Заливом. - Фейлис торопливо прибавила:
- Я вовсе не опрометчива. Выпьем чуточку вина, поговорим.
"И?." Она удивилась себе... сердце заколотилось.
- Соглашаюсь с радостью, - ответил он. Они заторопились назад - вверх по рампе, мимо амариллисов, через тоннель, поросший грибами. - Ты всегда приносишь мне счастье, - проговорил он. - Я бирюк по натуре, но ты всегда очаровательна, и мне кажется, что сейчас сама Гея смеется.
"Не следовало бы позволять ему говорить подобные вещи, но мне тепло... по коже мурашки".
- Благодаря вам, добрый сэр, я согласна - нрав ваш склонен к уединению. Я слыхала, что вас называют человеком, не ведающим пороков.
Впрочем, не сомневаюсь - люди могут ошибаться.
- О, конечно, я ведь тоже живой. Я люблю быть в форме, а для этого восхожу на горы, катаюсь на лыжах, играю в такую жесткую игру, как пелота <Баскская игра в мяч.>. А еще, знаешь, я играю на флейте и достаточно хорошо. Я вообще ценю искусство. Кроме того, я астроном-любитель. В ясную ночь на высокогорье звезды манят к себе мой дух, и он сливается с Геей...
Оживленно беседуя, они миновали Хозяина Зимы, фонтан, шестигранники, мельком глянули на маленький водопад, прошли бамбуковую рощу, поднялись по лестнице, вступили в заросший зеленью тоннель и по шаткому мостику направились к покрытой мхом подвесной дорожке. Она вернула их в будни Скайгольма, но это ничего не значило. Они расходились с встречными вежливо и молча, стараясь побыстрее добраться до намеченного места.
