Александр Чуманов - Иван родил девчонку
А дело было вечером. В квартире было пусто, усталый теледиктор советовал выключить ненужные электроприборы и убавить громкость телевизора. И тут в дверь тихонько постучали. Ванятка, стряхивая с себя наваждение, пошел открывать. За дверью стояла маленькая, лет пяти девчущка в голубом платьице и сандалетиках. Она дрожала от холода.
— Папа Ваня, я уже давно пришла, почему ты так долго не открывал? — сказала девочка, по-хозяйски заходя в квартиру.
— Я сильно-сильно хочу кушать, папа Ваня, — сказала девочка, и Ванятка поставил варить яички.
— А можно, я буду спать с тобой, пока ты не купишь мне кроватку? — спросила девочка.
Так не бывает, считаете вы? Что ж, и я сам знаю, что не бывает слишком многого. Грустно, но это так. Вот я и решил, что если на свете такого не существует, так пусть хоть у меня в рассказе будет. Это ведь никому не помешает, верно?
Девочку звали Ольгой. Олей. Оленькой. Ванятка стал звать ее Олененочком.
Утром, придя на работу, Ванятка заскочил в профком насчет путевки в садик. Путевку дали. Вечером он зашел в ЗАГС и оформил на дочку свидетельство о рождении. В графе «мать» собственноручно записал себя. Так же, как и в графе «отец». Никто и внимания не обратил.
Опять скажете, не бывает? А вот и бывает. Узнать бы только где.
— Где ты взял девочку? — спрашивали любопытные.
— Выдумал, — честно отвечал Ванятка. Такой ответ всех устраивал.
— Иван родил девчонку, велел тащить пеленку! — дразнились во дворе пацаны, но формально их ни в чем нельзя было упрекнуть, они бы сказали, что таким образом заучивают последовательность падежей.
Все шло так, как мерещилось Ванятке в приступе одиночества. Девочка росла, росли заботы. И чем больше их становилось, тем больше Ваняткина душа разглаживалась, распрямлялась, казалось, что и сам он разглаживается и распрямляется, как потрепанный житейскими сквозняками парус на свежем ветру.
Хотя почему — «казалось»? Ванятка и впрямь молодел на глазах. Бывшие друзья, встречая его на улице, говорили с плохо скрываемой завистью:
— Ну ты, Ванятка, даешь!
По мере того как девочка росла, отец ее молодел. День в день. Год в год. Один к одному. В школе Оленька училась средне. И скоро стало ясно, что доктора из нее, пожалуй, не выйдет. Ванятка посоветовал ей попробовать в медучилище. Сам он в тот же год, влекомый непонятно откуда взявшейся тягой к знаниям, поступил в механический техникум.
С годами Оля перестала звать Ванятку папой. Отец обиделся, но смолчал. А потом чего уж? Ольга превратилась в длинноногую видную девушку, переросла отца. Она стала звать его, как и все.
Ванятка по-прежнему без памяти любил дочь. Но все более меняющейся, пугающей любовью…
Когда Ольге стало двадцать, они сравнялись. Ванятка подолгу смотрел в зеркало, сравнивал себя нынешнего с тем двадцатилетним на фотографии, где был снят сразу после армии, и не находил разницы. А никакой разницы и не было. Оля была похожа на его первую любовь, как две капли воды.
Дочь встретила хорошего парня, и они подали заявление. Отец в сравнении с женихом сильно проигрывал. Ванятка снял со сберкнижки все свои немалые накопления и отгрохал свадьбу с современным размахом.
Мучаясь тяжелым похмельем, он просидел полночи в темной кухне, вспоминая всю свою долгую жизнь. И когда утром Оленька зашла к нему, пепельница топорщилась окурками, как противотанковый еж.
— Разве ты не рад моему счастью, Ванятка? — прощебетала беззаботно дочь, не глядя на отца.
— Рад, что ты! — торопливо ответил он.
— Что с тобой, папа Ваня? — испуганно задохнулась дочь, взглянув наконец на выдумавшего ее человека в семейных, покрытых розами трусах.
— А что, ничего, голова маленько болит, — ответил Ванятка устало и зажег новую сигарету, надсадно кашляя.
— Да посмотри на себя! — крикнула дочь и сунула отцу зеркало.
На Ванятку глянул седой, очень пожилой человек, отдаленно похожий на него самого.
«Все нормально, — подумал он спокойно, — так и должно быть. А того, что было до сих пор, вовсе и не бывает… Все я повидал на своем веку, все пережил, что причитается человеку, и даже больше. Кто скажет, что жизнь моя не получилась?»
— Все нормально, дочка, — сказал он вслух. — А что ты хочешь? Я ведь сегодня седьмой десяток разменял.
И в тот же день Ванятка оформил себе пенсию.
Муж зовет Ольгу Олененочком. Ей страшно нравится.
СТАБИЛЬНОЕ СЧАСТЬЕ
В субботу, утром, когда старший экономист Пузиков, как обычно, вытряхивал во дворе половик, его унесла огромная, никем до того не виданная птица. Одни говорили, что это был орел-акселерат, другие считали, что — птеродактиль, а третьи, которых было мало, утверждали, что — дракон.
Собрался народ, пришел участковый, жена Пузикова Нина громко голосила, пыталась даже рвать волосы на голове, но из этого ничего не вышло, потому что больно.
Огромная птица исчезла в дымной синеве городского неба и возвращать добычу, по-видимому, не собиралась. Поэтому скоро толпа рассосалась, участковый, пообещав принять меры, тоже ушел. Нина кое-как дохлопала упавший с неба половик и вернулась домой, где легла на диван, положив на лоб мокрое полотенце, и стала ждать известий о пропавшем муже.
Однако все поиски Пузикова оказались напрасными. Добровольцы прочесали окрестности, но нигде вблизи города мест гнездования диковинных птиц обнаружить не удалось. На что никто, впрочем, всерьез и не надеялся. Окрестности были настолько современны, что даже самые ветхие старожилы понятия не имели о какой-то рыбалке, не то что об охоте. По небу летали воробьи, вороны, голуби, самолеты, мухи. А больше в основном ничего и не летало.
Полотенце на лбу Нины скоро высохло, она встала с дивана, попудрила нос и устроилась работать в библиотеку при Доме культуры.
Но старший экономист не погиб! А приключилось с ним вот что.
…В первые мгновения, когда неведомая сила, схватив за ворот пиджака, подняла его от земли, Пузиков даже не испугался. А когда испугался и выронил половик, земля уже была далеко внизу. И что пережил старший экономист за время полета, описывать ни к чему. Потому что можно и так и этак. А получится одно и то же. Только более страшно или менее страшно. Все равно никого из вас сроду не носила в клюве огромная птица, поэтому сравнить ощущения вам не с чем. Так же, как и мне. Скажу только, что полет проходил довольно долго, он осуществлялся на высоте девять тысяч метров со скоростью семьсот километров в час при температуре воздуха за бортом… простите, борта не было, а было весьма прохладно и даже вполне холодно.
Начитанный Пузиков быстро понял, что его, скорее всего, несут, имея целью накормить голодных птенцов, и приуныл. Даже, пожалуй, впал отчаяние. Он, честно говоря, за время полета несколько раз всплакнул и простился с жизнью.
