Павел Парфин - Сопротивление бесполезно !
- А в этом кто же, по-твоему? - ехидно так спрашивает графиня Батори. - Да вроде жмурик нормальный. Вон сколько чесноку напихали. И крест на груди. Все путем. - Ты уверен?.. Ай нет, ошибаешься! С этими словами мадам Батори перевернула гроб с первым покойником - тот мешком плюхнулся на пол. - Все, свободно место! Не догадываешься для кого?! А-ха-ха! - Вот дура! - только и мог сказать наш герой, после чего графиня с привычной жадностью набросилась на него...
...А вот и Коровин! Гриценко мигом очнулся, едва перешагнув порог дома кровопийц. "Эх, чтоб им пусто было!.. Мне было пусто!.." Пир у Коровина шел горой, когда прибыли Серега и Миц. Ягра уже не в комбидрессе, а в умопомрачительном черно-красном, с золотыми блестками платье танцевала вамп-танго. Танцевала одна, с отрешенной, грустной улыбкой на губах. Но стоило появиться Гриценко, как Ягра немедленно преобразилась... Заметив это, Шабар, неразлучная Ягрина подружка, глупо хихикнула в кулачок. А потом, подняв на Серегу колючие черные очи, как выпустит в его сторону когти! Несколько вурдовампов, которых Гриценко видел впервые, сложили громадную пагоду из бутербродов со свернувшейся кровью, облили сверху подозрительного вида бледно-красным кетчупом или сиропом и подожгли. Вскоре горящие бутерброды начали издавать невыносимо громкие, хлесткие звуки, наподобие тех, которые издают патроны, брошенные в костер. Началась дьявольская пальба,сопровождаемая ликующими воплями вурдовампов. Но даже она не смогла заглушить звонкий старушечий голос. Гриценко диву давался: бабка, что едва не проткнула его клюкой, теперь как ни в чем не бывало распевала частушки: - Закохалась в лейтенанта, Думала - любовь. Ночью стал он вурдовампом, Выпил, гад, всю кровь! С непривычки язык ее то и дело цеплялся за молодые клыки, и бабка временами шепелявила. Ей старательно подпевали отец и мать Артема Бойко. При этом двойник Жванецкого самозабвенно стучал алюминиевыми ложками, а копия Мерилин Монро лихо наяривала на губной гармошке. Самого Артема нигде не было видно... Да вот же он! Коровин, видимо, сытый кровью, отвязывался на полную катушку - изображал матерого мамонта. Клыки у него и в самом деле были ого-го! Да и бакенбарды вполне смахивали на шерсть первобытной зверюги... А "охоту" на него устроили... Кто бы мог подумть! Те четверо Серегиных обидчиков - Артем "Маруани", Лысый-толстый, Прилизанный и Бейсболка, как в свое время окрестил их Серега. Они тыкали в Коровина-"мамонта" какими-то жалкими прутиками (в руке Прилизанного - коротышки-блондина с вечно набриолиненными волосами - кажется, мелькнула даже клюшка для гольфа), но Коровин, войдя в роль, разбрасывал их, как котят. И тут Гриценко перевел взгляд на Ягру - и вовремя! Женщина-вурдовамп вдруг выхватила откуда-то между ног прямую, как копье, черную змею и зло метнула в Серегу. Как и в прошлый раз, Гриценко ловко поймал на лету гадюку, но прикуривать не стал от ее огненного языка, а швырнул в Коровина. Тот чудом углядел змею, увернулся, и змея досталась Артему - бахнула ему прямо в лоб! Голова Артема так и покатилась, дымясь, по полу. Вокруг все стихло, поцарапанная иглой, истерично взвизгнула пластинка на "Аккорде-301", вурдовампы недовольно зароптали, а Коровину вмиг опостылело играть роль мамонта. - Гриц, ты отомстил дважды. Это слишком, - насупившись, Коровин встал посреди комнаты. Рядом, склонившись над Артемовой головой, тихонько подвывали Ягра и Шабар. - Да ну! - с напускным безразличием попытался отмахнуться Гриценко. - Ему просто не посчастыло! - Ты говоришь ерунду, Гриц! Мы каста единомышленников, а не свора враждующих между собой кровопийц! - Я уже слыхал об одной такой касте. О "новых ариях", - усмехнулся Гриценко, обведя взглядом притихших вурдовампов. Никто не решался взглянуть Сереге в глаза. - Ты перечишь мне, Гриц. Я опять начинаю сомневаться в твоей преданности. Знаешь что... Приведи свою дочь!.. - Дочь!! - в тот же миг взорвались вурдовампы, впившись в Гриценко ненавидящими взглядами. - ...Иначе мы сами разделаемся с ней. А потом подумаем, как поступить с тем, кто вносит раскол в наш древний союз, - грозно закончил Коровин. Гриценко глянул на часы: до рассвета оставалось еще полтора часа - должен успеть.
* 16 * - Успеем? - Машка озорно и в то же время с обожанием смотрела на Вовку. Ее голая нога была игриво закинута на его голую попу. Лицом к лицу они лежали в постели, наспех сооруженной среди бесполых черных ящиков, компьютера, проводов, лампочек, по соседству с удивительным гуслевидным прибором с необычным названием "Поляриз". - Успе... А ты знаешь: успех - от слова успеть? - Вовка потянулся губами к девушке и нежно поцеловал грудь. - Куда нам спешить? - Так ведь кто-то пришел! - рассмеялась Машка и вдруг оказалась сверху на юноше. Они куда-то помчались - лихо, не разбирая дороги, не оглядываясь, не пожертвовав целомудрию и пяди постели... Приехала из села Ольга, Вовкина мама. Спинов-старший встретил жену в дверях, забрал из рук кучу свертков и пакетов. Ноши было столько, что Спинов даже присвистнул, а затем глянул, нет ли кого позади Ольги. Никого. Отнес пакеты на кухню. Чего в них только не было: меднобокие огурцы и совсем уж медноголовый репчатый лук, ведро розовой картошки, двухлитровая банка с малосольными огурцами, пахнущими укропом и чесноком. Были даже живые раки, варенье из алычи, пять вяленых лещей, лукошко пахучих, аппетитных маслят... От самой Ольги пахло нездешним, загородным летом, привыкшим к воле и работе на свежем воздухе. - От тебя пахнет сеном, - поцеловав волосы жены, улыбнулся Сашка. Пахнет, как от... - Как от лошади? - фыркнув, насмешливо повела бровью Ольга. С ней что-то происходило, пока невидимое Сашкиному взгляду. - При чем тут лошадь? Как от букета твоих цветов, - Спинов осторожно расправил в керамической вазе пучок желтых, розовых и фиолетовых цветов, привезенных женой. - Ты какой-то озабоченный. Такой ты мне не нравишься, - продолжала дуться Ольга. - Я по-другому представляла нашу встречу. Думала, приеду, приму душ, мы выпьем кофе, поделимся впечатлениями и... займемся любовью. Нет, лучше сначала займемся любовью, а потом поделимся впечатлениями. А ты какой-то... Ты что, не рад мне? - С чего ты взяла? Конечно, рад! Я тоже по тебе очень соскучился... Просто столько событий за последнее время. Мысли разные лезут в голову... - Тогда зачем ты говоришь глупости: "От тебя пахнет сеном..."? От меня пахнет женщиной, которая две недели пробыла на солнце и свежем воздухе, среди такой красоты! Сашка, а какая в деревне река! - вдруг Ольгу понесло, точно щепку, угодившую в скрытое от глаз течение. - Решила я искупнуться, думала, никто не увидит, разделась догола и - бултых! А дядя Миша углядел, паразит такой, и давай кричать на весь берег: "Олька, конец тебе! Здесь рыба голодная ходит, как зверь! Рыбаками приучена жрать чужих голых баб!" На крик дети сбежались, а среди них такой мальчик, прелесть... А после работы, когда уж с сеном покончили, затеяли зачем-то хоровод водить. Там же, на лугу. Все дядя Миша, баламут. Старики посходили с ума и вроде не пили, а как дети малые стали, скачут, прыгают через костер, хотя Купала-то когда был!.. А когда поужинали, песню затянули, я раньше такой не слыхала, а у того мальчика голос-то какой оказался - серебряный, Сашка, голос. А заночевала прямо в свежей копне. Прохладно, правда, было, да ничего - не замерзла. Сено как обняло, как проглотило в свои объятия - аж дух захватило! Знаешь, до рассвета, думала, не до живу. Так сердце билось от счастья. - Ты случайно не влюбилась? - Спинов улыбнулся, нежно провел пальцами по жениной щеке, взъерошил слегка ее локоны над левым виском. - Прямо как девчонка. Сразу вспомнил, как мы семнадцать лет назад... Помнишь: парк, метро, сотни маленьких солнц в лужах, а ты скинула туфли и босиком шагаешь по площади Ногина... А как мы ели мороженое, смазывая им шестерни в паровой машине! Помнишь наше первое свидание в Политехническом музее? - Нашел, что вспомнить! Это было так давно... А сейчас, как наяву, - трава по пояс, молодая, зеленая, как в июне, жаворонок над головой звенит, ситцевая косынка норовит сползти на глаза, и я - с косой! Заправски так кошу: раз - вжик, два - вжик! - Так ты теперь профессиональный косарь? - Не язви. Выходить косить нужно не позднее трех утра, когда только-только забрезжил рассвет. Тогда большая роса стоит. Трава в это время необыкновенно мягкая, сочная, легко подрезается косой, коса аж поет!.. Косят обычно до одиннадцати, а то и раньше бросают, потому как солнце высушивает траву, та становится жесткой и быстро тупит косу. Я косила косой-шестиручкой, а дядя Миша - девятиручкой. Один раз я умудрилась порезаться, так тот мальчик... Ты чего замолчал? - Любуюсь тобой. Ты сильно изменилась. Когда же это произошло? Жаль, я пропустил этот момент. - Разве это плохо?.. Теперь ты меня разлюбишь? - Размечталась! Просто буду любить как другую женщину. Которая пахнет сеном, купалась голой в реке, разбирается в косах и... Про какого там мальчишку ты сейчас рассказывала, а? Ну-ка иди сюда! Немедленно! Задам тебе... - Что же ты мне задашь? - Порки тебе задам, хорошей порки! - Неужели? Спинов схватил ее на руки, поднимая, опрокинул стол, ваза разбилась, и розовые, желтые, фиолетовые цветы смешались с глиняными черепками. - Это тебе надо задать порки! - закричала Ольга и схватила Сашку за щеки. Потом крепко и долго целовала в губы... - Что там у вас происходит? - тяжело дыша, спросила Маша. Она с трудом сдерживала в себе ликование: "Боже, как хорошо!" - Родители чудят. Что-то уже уронили. А это сигнал к тому, что сейчас они закроются в спальне и папа полюбит маму. - Так это же здорово! Они там, а мы здесь! Прямо оргия! - Дурочка, что ты такое говоришь?! То кусаешь меня до крови, то глупости несешь. Причем тут оргия? - Ладно, не дуйся. Давай лучше еще раз... - Не хочу. Пора... - Никаких "пора"! Принеси еще вина, включи музыку и иди ко мне. А то щас привяжу к кровати и так... так затрахаю! - Ха-ха-ха, во напугала! Машка, я тебя не узнаю! - Кончай трепаться, понял! Врубай музыку и лезь быстро в постель! - Слушаюсь, товарищ командир! - Вовка отдал шутливо честь, встав голым по стойке смирно. Потом лукаво так улыбнулся: - А хочешь, вместо музыкального центра я включу Поляриз? - И что будет? - А черт его знает! По идее... Я люблю читать вслух. Есть такой недостаток. Как-то я готовился к экзамену, материал не шел, часа четыре я до одури барабанил по учебнику, потом кинул его и, не знаю уж зачем, полез к веб-поляризатору. И что ты думаешь? Минут десять повозившись с ним, я вдруг понял, что могу спокойно идти на экзамен. Все параграфы, над которыми я корпел битых четыре часа, как по полочкам, встали в моем сознании. - Не понимаю, о чем ты? - А это значит, что вон та штука, - Вовка кивнул на Поляриз, загадочно блестевший из темноты струнами нерводами, - настраивает некоторым образом не только мозг и кровеносную систему, но и информационные потоки, замкнутые в определенном объеме. Поляризованная информация легче усваивается человеком. Уж не знаю, посредством чего - органов чувств или еще чего. Но результат налицо: в тот день, когда я сделал это открытие, я мгновенно выучил треть учебника и стал прекрасно разбираться в предмете! - Но ты же рассказывал, что когда готовился к экзамену по химии, то скачал шпаргалки из Интернета в кровь. Вводил в вену иглу... Потом говорил про какой-то Гемоглобов... - Ну, так это случилось гораздо раньше! Потом... Повторяю: мне пришлось около четырех часов читать вслух, наверное, десять параграфов... - Слушай, неужели ты такой тупой? Я бы и без твоего Поляриза выучила параграфы. - Может, и тупой. Но будь я в тот момент другим, нормальным, я бы вряд ли сделал то открытие. Ведь тогда... Я как бы наводнил информацией свою комнату. Насытил ею до предела, понимаешь? Мне кажется, если бы я читал меньше по времени, а потом включил Поляриз, эффект был бы совсем иным. Или его вообще бы не было. Как ты думаешь? - Не знаю и знать не хочу! - у Машки лопнуло терпение. - Включай быстрей свою адскую машину! Иначе... Короче, если ты сейчас же не ляжешь, я пойду к твоему отцу и... и... соблазню его. Вот! - С ума сошла?! Там же мама! - Мама?! Вот был бы прикол!.. Вовка и Машка, как одержимые, занимались любовью, будто и не было позади четырех часов упорной любовной игры. А в соседней комнате жарко стонала в объятиях мужа Ольга. Внезапно что-то произошло с ней - с ее зрением, слухом, со всеми ее ощущениями... Будто кто-то подменил мир, в котором она жила. Она так крепко держала мужа, а он взял - и исчез. Зато тот мальчик возник, что бесстыже щекотал ее пятки зеленой травинкой. Боже, а это что за девушка? Так ведь это Маша Гриценко, Вовина подружка. Почему она так на нее смотрит? А Вовка тоже хорош! Занимается сексом с девушкой на глазах матери, и хоть бы прикрылся что ли!.. Боже, так это ж не Вовка! Спинов, сволочь, трахается с девчонкой!! Что они себе позволяют?!.. Так Сашка с ней никогда не занимался любовью. Правда, она ему многого и не позволяла... Что надо, Вова? Видишь, я не одета? Отвернись! Лучше пойди отбей у отца свою подружку. Ох, и похотливые эти молодые девушки! Вовка, убери руки! Боже, где тебя учили целоваться? Вот так надо, дурачок. Дура, что я делаю?! Он же мой... Но когда еще такое возможно? Сопротивление бесполезно! Иди сюда... Мы должны успеть. Что-то мне подсказывает: нам надо успеть... Из постели протянулась рука, устало нащупала на тумбочке гуслевидный предмет, провела по тонким холодным струнам и после десятисекундного колебания выключила Поляриз.
