Роберт Шекли - 50-й калибр
– Что вы предлагаете? – спросила Эстелла. – Может, нам следует подождать?
Стиччини подошел к окну, раздвинул занавески на дюйм и снова посмотрел на музыкантов. Подойдя к двери, он открыл замок, быстро выглянул наружу и снова закрыл дверь.
– Нет, – сказал он, – лучше не ждать. Им только того и надо.
– А что они могут сделать, пока мы остаемся в номере? – спросил Торнтон.
– Многое. Если бы эта маленькая проблема была поставлена передо мной, то я разрешил бы ее в пять минут. Мне нужна другая комната, и под чужим именем. Насколько я знаю, этот номер прослушивается.
– С записью на магнитофон?
– Какой дурак будет связываться с магнитофоном? Они больше думают о бомбах. Вы знаете, как пользоваться пушкой, которую вы носите в кармане?
– Знаю, – ответил Торнтон. – Но я по-прежнему считаю, что вы преувеличиваете опасность.
– Надеюсь, что это так. – Стиччини снова попробовал дозвониться по телефону, но аппарат по-прежнему молчал. Вынув пистолет из кармана, Стиччини взвел курок до конца. Взяв со стола газету, он завернул в нее оружие. – Ладно, – сказал он, – полагаю, я готов.
Торнтон подумал, что это было бы смешно, если бы не сегодняшнее происшествие с грузовиком. Но даже это воспоминание не помогло ему полностью поверить Стиччини. Лицо Эстеллы было спокойным. Стиччини, казалось, собирался с духом. Потом сказал:
– Если вы увидите, что что-то не так, быстро смывайтесь. Но не думаю, чтобы они решились на что-нибудь прямо сейчас.
Он приоткрыл дверь и осмотрел коридор. Потом вышел наружу, держа в левой руке завернутый в газету пистолет.
– Ладно, можете выходить, – сказал Стиччини голосом бравого офицера из телефильма про войну.
Он пошел впереди них по коридору. Перед каждым поворотом он останавливался и осторожно заглядывал за угол, прежде чем выйти. Когда они дошли до лестницы, он остановился и посмотрел вверх и вниз. На каждой площадке он задерживался, чтобы прислушаться, затем шел дальше. К тому времени, когда они спустились в вестибюль, Торнтон решил, что Стиччини надо было податься не в бандиты, а в актеры.
В вестибюле было немного народу – человек восемь. Группа туристов толпилась у доски объявлений, споря, в какой ночной клуб пойти. За столиком в углу два пожилых человека играли в шашки.
Стиччини подошел к стойке портье, зарегистрировался и попросил номер с окнами во двор. Портье взял деньги и дал ему ключи от номера на третьем этаже. Стиччини спросил:
– А что у вас с телефонами?
– Часа через два все будет в порядке, – ответил портье. – Мы вызвали монтера, но он еще не пришел.
– Понятно, – сказал Стиччини. – Видите ли, я хочу, чтобы еду доставляли мне в номер. Это можно устроить?
– Конечно, сэр.
– Хорошо, позаботьтесь об этом. – Стиччини обернулся к Торнтону: – Наверное, я сейчас поднимусь в номер и осмотрю его. Думаю, это может решить проблему.
Он направился к лестнице. Там ему пришлось подождать – по лестнице спускались четыре бизнесмена в белых тропических костюмах. Они о чем-то ожесточенно спорили по-испански. Пройдя вплотную к Стиччини, они вышли в вестибюль.
Стиччини пошел наверх. Потом вдруг остановился и обернулся. Лицо его стало изжелта-бледным и на какой-то миг застыло, как маска. Потом он выкрикнул что-то, уронил пистолет и газету и судорожно сунул руку в карман.
Торнтон и Эстелла, стоявшие в пятнадцати футах от лестницы, смотрели на него. Потом Торнтон осознал, что же именно выкрикнул Стиччини. Он схватил Эстеллу за руку и бросился бежать.
Четверо бизнесменов уже вышли из отеля.
Стиччини удалось наполовину извлечь из кармана какой-то предмет. Но больше он не успел сделать ничего.
Взрыв прозвучал приглушенно, но воздушная волна едва не сбила Торнтона с ног.
Глава 21
Капитан полиции был молод, не старше двадцати семи или двадцати восьми лет, и красив какой-то сумрачной красотой. У него были маленькие, тщательно подстриженные усики, благородный лоб, тяжелые веки и правильных очертаний губы. Свою форму цвета хаки он носил с оттенком щегольства. Глядя на него, Торнтон сравнивал его с молодым Игнатием Лойолой. В этом человеке не к чему было придраться – разве что к его самоуверенности. Но и эта самоуверенность была вполне объяснима: капитан сейчас выступал как оплот закона.
– Это была ручная граната, – сказал молодой Лойола, которого на самом деле звали Мигель-Доминго Альварес-и-Тадарро. – Они подбросили вашему другу в карман пиджака ручную гранату. Теперь вы поняли?
– Он не был моим другом, – ответил Торнтон.
Капитан Альварес пожал плечами. Он ожидал, что любой человек, находящийся по другую сторону стола для допросов, будет лгать; это было всего лишь подтверждением преступной натуры допрашиваемого.
– Запал гранаты, – продолжал Альварес, – вероятно, был такой длины, чтобы она взорвалась примерно через четыре секунды. Это должно было дать людям, подбросившим ее, достаточно времени, чтобы покинуть место взрыва.
– Я не понимаю одного, – сказал Торнтон. – Почему Стиччини не успел вытащить ее из кармана?
– Я не могу сказать с уверенностью, так как нам не удалось собрать достаточно металлических фрагментов, но я полагаю, что убийцы применили старую и очень простую уловку. К корпусу гранаты приматывается двойной ряд рыболовных крючков. Обычные рыболовные крючки, которые впиваются в одежду и застревают.
– Это ужасно, – отозвался Торнтон.
– Но все равно ваш друг действовал неправильно. Вместо того чтобы пытаться выкинуть гранату из кармана, ему следовало просто сбросить пиджак. Но, возможно, ваш друг никогда не слышал об этой уловке.
– Повторяю, он не был моим другом, – сказал Торнтон. – Вы нашли тех людей, которые прошли мимо него по лестнице?
– Нет, – ответил капитан Альварес. – Ваше описание несколько расплывчато. Четверо мужчин, говорящих по-испански, одетых в белые костюмы делового покроя. Таких людей в Санта-Катарине около десяти тысяч. Ваш друг…
– Капитан, я вам говорил…
– Как пожелаете. Ваш соотечественник мистер Стиччини пал жертвой старых террористических приемов, зародившихся в России, но полного расцвета достигших только в Южной Америке. Вам это о чем-либо говорит?
– Нет. А должно говорить?
Капитан Альварес вздохнул и полистал какие-то документы, лежавшие на столе. Торнтон слышал скрип кожи за спиной – охранник у двери переступал с ноги на ногу.
Альварес сказал:
– Мистер Торнтон, я думаю, что вы сознательно отказываетесь помогать нам. Не расскажете ли, что вы делаете в Санта-Катарине?
– Я вам уже рассказал.
– Я хотел бы услышать это еще раз.
– Я прибыл сюда вместе с мистером Стивеном Дэйном, который является агентом Департамента финансов США.
