Алексей Корепанов - Найти Эдем (Сборник)
В низине находится зеркало-колодец, говорил Колдун; туда можно провалиться и попасть в другой мир, загадочный и, возможно, полный опасностей, и даже встретить вам свое собственное отражение…
Они спустились к подножию холма, подъехали к неподвижной серой поверхности, и Грон убедился в том, что это действительно огромное, покрытое пылью зеркало, в котором тускло отражалось облачное небо. Словно шел здесь когда-то неведомый исполин, уронил свою ношу в болото, и так и осталась она лежать в этом краю, днем и ночью бесцельно удваивая небо, солнце, Ночную Сестру, звезды, облака и птиц…
А вокруг действительно простиралось болото, и над низиной растекался приторно-мертвенный запах гниения. Вальнур срубил и очистил от ветвей тонкое дерево и, свесившись с коня, воткнул в придорожную траву. Раздалось невнятное чмоканье, волна удушающе тяжелого гнилостного запаха обдала всадников, и ствол неожиданно легко скользнул в глубину и перестал быть опорой для юноши, едва удержавшегося в седле.
Промерив болото в нескольких местах, они убедились в том, что вокруг расстилается глубокая трясина, а дорога, ведущая к зеркалу, представляет собой верхний край высокой и узкой стены, погруженной в топь.
Зеркальная же поверхность оказалась прочной и скользкой. Грон выяснил это, пробуя ее у края мечом и ногой, бросая заготовленные Вальнуром обрубки стволов. Короткие бревнышки падали с глухим стуком, скользили по зеркалу, крутясь и прокладывая дорожки в пыли. И никуда не проваливались и не исчезали.
Они стояли у края странного зеркала, «зеркала-колодца», и думали, что делать дальше. Решение нужно было принимать без промедления, потому что с вершины холма каждое мгновение могли скатиться метатели, а из серых небес вылететь грозная железная птица.
— Что тут раздумывать? — горячился Вальнур. — Перебежим по зеркалу; каких-то тридцать-сорок шагов — и мы на той стороне. А там подождем метателей и встретим из арбалетов. Или даже не так! — Зеленые глаза юноши вспыхнули от новой идеи. — Вернемся и спрячемся в лесу, пропустим метателей к зеркалу, нападем с тыла и выстрелами столкнем в болото. Или расстреляем на зеркале!
— Нет-нет, только в обход! — встревоженно воскликнула Рения. — Болото ведь где-то же должно кончиться — так давайте лучше объедем его. Их слишком много.
— Неужели ты еще не убедился, что метатели не младенцы? — сказал Грон с легкой иронией, чтобы остудить задор юноши. — Обнаружив зеркало, они будут чрезвычайно внимательны и осторожны, и нам с ними вряд ли удастся справиться. Не торопись, подожди; мы попробуем застать их врасплох ночью, на привале. — Он с тревогой посмотрел на лесистый склон, обвел взглядом небо. — Сделаем так: сейчас свяжем поводья, вы будете держать, а я обмотаюсь и пойду первым, насколько хватит длины поводьев. Потом, по одному, Колдун, а за ним Рения; Вальнур замыкает и переводит коней. И новый переход. Так и переберемся, с пятью-шестью остановками. Колдун, ты хочешь возразить?
— Возражать бесполезно. Думаю, у нас просто нет выбора; болото нам не объехать, в этом я не сомневаюсь, потому что тут появилось зеркало. Тебе, Гронгард, придется пройти через зеркало. Надо рисковать. Имей в виду, даже если провалишься, даже если попадешь в зазеркальный мир — не поддавайся панике, никуда не бросайся, не торопись. Помни, что ты привязан, и мы тебя вытащим во что бы то ни стало.
— Решено. — Грон снял плащ, перебросил через седло. — Давайте поводья.
«Где же поводья? — подумал вольный боец, стоя посреди знакомой улочки. — Неужели узел развязался, когда я все-таки провалился?»
Он знал, что узел не мог развязаться; это был особый узел, еще в детстве показанный ему отцом. Значит, вновь произошло что-то, недоступное его пониманию.
«Куда я иду? Ведь Колдун предупреждал: не надо торопиться!»
Он остановился, с легкой растерянностью вновь и вновь всматриваясь в окружающее. Неужели это и есть зазеркальный мир? Такой похожий на тот, что остался ТАМ?.. Но почему он, Гронгард, оказался в Искалоре, совсем рядом с домом отца? Посмотреть бы на дом отца…
Провалился он, сделав лишь третий или четвертый шаг по скользкой поверхности. Последнее, что он услышал, был отчаянный крик Рении. Поводья, которые держали Вальнур и Колдун, натянулись, сдавливая ребра, потом Грон перестал их ощущать и почувствовал, что медленно падает куда-то, хотя перед его глазами застыло не меняющееся, тускло-серое, бесформенное, размазанное НИЧТО. Он не успел еще ничего сообразить, когда ощущение падения исчезло, ноги вновь оказались на твердой опоре, и странное НИЧТО мгновенно сменилось знакомыми домами Искалора.
«Зеркало… Я в мире зеркала. Но как же теперь выбраться отсюда?..»
Этот мир был таким привычным и спокойным… Столько раз проезжал он на коне по гладким булыжникам, торопясь проведать отца или отправляясь после прощания с отцом в новые странствия. Только бы глянуть на отцовский дом, где прошли годы детства и юности, где все вещи хранили давнее прикосновение умелых и ласковых, теплых и нежных маминых рук. Черная беда… Сколько же горя ты принесла!
Вольный боец, задумавшись, сделал еще несколько шагов по направлению к дому отца и опять остановился, услышав раздавшийся за поворотом перестук копыт двух коней. Рука привычно нащупала рукоять меча, но он тут же опомнился и задвинул меч в ножны — в родном городе ему некого было опасаться.
«Хотя какой же это родной город? Это же отражение…» — запоздало подумал он.
Всадники показались из-за угла, медленно приближаясь, — и Грон застыл, с трудом сдержав крик. Он сразу узнал Рению, а мгновением позже сообразил, что рядом с ней, невесело глядя на мостовую, едет он сам, Гронгард, сын Гронгарда Странника, вольный боец Искалора…
Лицо девушки тоже было печальным. Ее длинные волосы двумя черными потоками стекали на плечи из-под низко надвинутой на лоб круглой алой шапочки с искусно вышитым золотистым силуэтом застывшей в полете длинноклювой птицы. Сердце Грона сжалось при виде этой шапочки — ее надевала мама, отправляясь на конные прогулки по пригородным лугам. Черную куртку, облегчающую стройную фигуру Рении, опоясывал широкий, покрытый узорами ремень; невысокие, доходящие до середины голени, сапоги были натянуты на узкие черные рейтузы. Серого коня с аккуратно подстриженной гривой Грон тоже узнал сразу — это был Ирин, один из молодых отцовских скакунов. Волосы спутника девушки, облаченного в обычный, без украшений, серый плащ, под которым угадывался меч, были перехвачены голубой лентой фамильным знаком рода Гронгардов. Что-то во внешнем виде двойника показалось непривычным вольному бойцу, застывшему посреди улицы, но он не успел ничего определить, потому что перевел взгляд на коня. Нет, не Тинтан, стуча копытами, нес на спине седока; не Тинтан, а широкогрудый хитроватый Лалиль — еще один конь из отцовской конюшни. Но почему не Тинтан?.. И почему они такие невеселые, словно возвращаются с чьих-то похорон? Откуда они возвращаются? Из дома отца? Что-то случилось с отцом?
