Александр Борянский - Время покупать черные перстни
Андрей на секунду отвлекся от созерцания магнитной шахматной доски, плавающей над пультом, чтобы почесать пятку — подобно большинству космонавтов, он не пользовался обувью в невесомости, — после чего произнес в пространство:
— Стажер Бушмелев!
— Я! — раздался из динамика простуженный хрип.
— Чего хрипишь? — немедленно поинтересовался Андрей.
— Сам дурак, — последовал дерзкий ответ, после чего в динамике загрохотало и вполне нормальным (и ни капельки не виноватым) голосом стажер Бушмелев извинился за любимого попугая Марсика.
— Стажер Бушмелев, установите тип корабля инопланетян из сектора «аш», нет, вру, уже «джи».
Секундная пауза. Затем Антон Бушмелев несколько озадаченно произнес:
— Какие-то деми… демни… урги. Обнаружились на Печальной 300 лет назад. Произвели по ней 100 залпов антиматерией. Потерь нет.
Затем, не выдержав, он спросил:
— А что, командир, будет драка? «Мальчишка, что с него взять».
— Вряд ли, — пожал плечами Андрей, — с какой стати? — Он повернулся к экрану, подскочил на месте и стукнулся головой о потолок. Опустившись наконец к пульту, он принялся лихорадочно давить на клавиши на панели гиперстабилизатора — компьютер не успевал справляться — и одновременно скороговоркой забормотал в микрофон:
— Муми-эльф! Муми-эльф, вызывает диспетчер! Муми…
— Муми-эльф на связи, — пискнули в ответ.
— Я вас дисквалифицирую, — жалобно произнес Андрей, — ну что вы творите?!
— Уже втянули, командир, не шуми! — Приборы постепенно успокоились, сигнал тревоги над пультом погас, и только вопли бедного попугая нарушали тишину станции.
Муми-эльф был кораблем цивилизации Ой, имевшей богатое пиратское прошлое. Двигался он под нейтринным парусом, используя космический ветер из центра Галактики. Чтобы двигаться не только по ветру, но и галсами, ему, как и всякому паруснику, требовался киль или шверт. В качестве такового использовался гиперпространственный трал. Войдя в зону с невыбранным тралом, муми создал жуткие помехи и едва не привел к столкновениям.
— Мы, — вещал тем временем инопланетянин, — выполняем великую миссию по уничтожению разума…
Андрей прокричал в коридор следующий ход и вернулся к пульту. Теперь гость передавал на экран схему некой абстрактной планеты и то, что от нее останется после атаки. Проще говоря, пояс астероидов.
— Вы, — вещал голос, — будете последними, кто останется в живых из вашей цивилизации…
— Псих ненормальный, — буркнул Андрей и переключился на насущные дела. Дел накопилось великое множество. Попугай Марсик вступил в диалог с компьютером, в результате чего возник сбой программы. Муми-эльф выбрал гипершверт, после чего его немедленно снесло в стартовую зону андромедян. График движения безбожно нарушался, ибо в самом оживленном месте торчала, ощетинившись пушками, громада инопланетного крейсера. Его командир полагал, что это стратегическое место. Он требовал координаты Земли. Андрей попросил отсрочку и получил двадцать минут. И пошел обедать…
…Экран посветлел, и на нем появилось хмурое небритое лицо Эдика. Эдик был космическим геологом и поддерживал с Андреем самые дружеские отношения. Впрочем, сейчас у него были неприятности.
— Пляши, — потребовал Андрей.
— С какой стати? — мрачно поинтересовался Эдик.
— А вот с какой. Твое хозяйство осталось без горнодобывающей техники?
— Ну да, — грустно подтвердил Эдик, — твой брат диспетчер постарался.
— Обидеться, что ли? — задумчиво произнес Андрей. — Ладно, прощаю, тем более, что диспетчер я, как ты знаешь, ненадолго: обучу стажеров — и снова к звездочкам. Так вот. Я тут уговорил одного психа, дал ему твои координаты и все такое. Через сутки-двое он будет у тебя и разнесет твою планету на куски, вполне пригодные для промышленной переработки. Ты только отойди подальше, а то этот тип нервный какой-то. Что? Ну, естественно, не даром. Услуга за услугу… И тут его осенило!..
— Бэ-два, — тихо сказал он в микрофон и услышал, как Игорь Бессонов, второй на станции шахматист, бьется головой об стену.
Владимир Вольф
Продается пытка
«…стоял твердый, с холодным янтарем капель на благородном носу. Упрямый свет расшибался о глухую яйцевыпуклую прозрачную камеру, в которой Патриотов и стоял.
Зверланги наконец заговорили:
— О землянин, ты в наших руках. Деваться некуда. Мы тебя или убьем, или — вернем откуда взяли. Страшно?
Патриотов бросил им в глаза мужественное молчание. Зверланги сидели втроем за столом, крытым сукном цвета хаки. Хаки же цвета были ихние полувоенные френчи. Лица… Это были не лица. Это были зверские лица.
— Мы поставим тебе условия, землянин. Выполнишь — вернем домой. Не выполнишь — смерть примешь зверскую.
«Наверняка потребуют сведения о перестройке, — подумалось Патриотову. — Шиш вам! Выдавать нельзя. Нападут».
Главный зверланг продолжал:
— Между прочим, у нас бушует гражданская война. «Неправые» почти разгромлены и в страхе ждут нашего последнего удара. У нас, «правых», все готово, но не хватает сущей мелочи.
— Какой? — спросил Патриотов.
Зверланги улыбнулись, зашумели. Патриотова передернуло. Зубы у них были фиолетового цвета. Как школьные чернила. Поднялся главный. Вынул и постучал контактной линзой о графин.
— А вот эту-то мелочь вы нам и предоставите!
— Какую? Ну! — занервничал Патриотов.
— Вы придумаете нам пытку, — еще фиолетовей улыбнулся зверланг. — Зверскую…
Патриотов с гордостью выпрямился.
— Нет! — был его ответ…»
— Однако… — жарко зашептал Сошкин, уронив ручку. Вспушил шевелюру. — Так-так-так…
Заодно с ним, задумчиво закусив штаны, раскачивался щелястый табурет. Творческий акт Сошкина напоминал схватку скупого самоубийцы с собственным завещанием.
Зубы отпиливали нижнюю губу. Ногти скальпировали череп. Зрачки то сглатывались со скоростью черной икры, то расплывались нефтяными пятнами.
В данный момент как автор Сошкин отсутствовал. Его, ранимого, настигло и вышибло из седла воспоминание о чудесной фразе:
— Вас устроит полторы штуки за лист? Авторский, разумеется…
«Экий мерзавец… — восхитился Сошкин. — А ведь спасет, из фекала вынет…»
Фразой автора одарил Илья Кириллович Степной — мощный книгоиздатель, поставщик звездного кайфа, имя которого всплывало пусть раз в месяц, но зато в самой центральной прессе. Поэтому явление его в утлом городке районного звания для местных любителей фантастики показалось событием сверхъестественным. Вася Крот, бессменный председатель клуба, атаман, клеврет «хард-фикшн», человек, глубоко презираемый Сошкиным за бесконечно-радостные уличения в плагиате его произведений, наследственный рапповец и энтузиаст-истерик, именно он, умница, устроил все и вся. Влетел в гостиницу, ахнул, обнял, сманил Степного, повел, столичного в притаившийся фан-клуб. А там уж Степного чуть не удушили счастливо, с читательской голодухи…
