Баррингтон Бейли - Фактор аннигиляции
– Не утомляйте. У вас есть собственные глубинные интересы, разве не так? Мы живем в подвижные времена; по меньшей мере я делаю такой вывод, иначе Политический Отдел не тревожился бы так по поводу моей скромной деятельности. Ваши интересы и мои могут не так уж сильно различаться.
– К чему вы ведете? - Джандрак теперь был заинтригован.
– Нужно ли нам быть настолько враждебными друг другу? Я так понимаю, что поставил вас в достаточно угрожающие условия. Давайте перейдем в соседнюю комнату. Это место вызывает неприятные ассоциации и у меня тоже.
Он открыл дверь и провел Джандрака в комнату побольше, невероятно неприбранную; казалось, она выполняет функции спальни, столовой и офиса одновременно. Окна были закрыты, так что в ловушке оказался и животный запах, проходивший, несомненно, из комбинации постоянного присутствия Кракно и отсутствия свежего воздуха.
Хоррис Дэйджел уже находился в комнате. Кракно удобно устроился в большом кожаном кресле.
– Присаживайтесь где-нибудь, - гостеприимно сказал он Джандраку. - Я уверен, что Хоррис принесет нам что-нибудь выпить.
Лейтенант анархиста занялся делом и принес им по изрядной дозе виски в потрескавшихся чашках.
Джандрак отпил виски.
– Так что там насчет моих интересов?
– Просто то, что прочтение вашего характера Гринсектом может поставить вас в еще более рискованное положение, чем вы можете себе представить. Вы были избраны не за то, что вы заслуживаете доверия, а за то, что не заслуживаете. Другими словами, вы в безопасности, пока остаетесь полезным. Поэтому, почему бы не развивать революционные контакты и быть также полезным мне, в то же время создавая себе задел на то время, когда наступит кровавая баня революции - а она наступит, со временем.
– Вы, похоже, удивительно много знаете о Гринсекте.
– Я никогда не встречался с ним. Но я знаю его по его методам, и через других людей, которые пострадали из-за него. О, знаю ли я Гринсекта! Это человек, который хочет добраться до моего собственного сердца, человек без иллюзий, без мягкости, без сердца. Человек, который любит смерть больше жизни. Мы оба понимаем человеческую натуру. Вот почему это удовольствие - сражаться с ним.
– Он - чудовище, - с мрачной задумчивостью проговорил Джандрак. - Он не заслуживает того, чтобы называться человеческим существом.
– Высокая похвала, действительно! - ответил Кракно с блеском в глазах. - Я расскажу вам историю. Один из моих людей, один из крутейших, был арестован Политическим Отделом. К несчастью для него, он мало что мог сказать; тем не менее, его немилосердно пытали, пока он не стал умолять и пресмыкаться и просить, чтобы его или убили, или отпустили. Там был и Гринсект. Когда анархиста довели до состояния истеричного ребенка, он снял его с нервной дыбы и сам на нее забрался. По его приказу операторы прогнали его через все те же процедуры, что и пленника. Гринсект все перенес и, кроме скрипа зубов, никакой реакции больше не было. Когда они закончили, он сошел и сказал: «Вот что значит быть мужчиной». Затем они отпустили пленника. Верно, Хоррис?
Его лейтенант, державшийся на заднем плане, кивнул.
– Да, Хоррис и был этим пленником. Он тогда был рядовым членом Общества. И это было единственным посланием напрямую мне от Гринсекта.
Джандрак не знал, что и ответить. Он чувствовал себя более расслабленным из-за виски, обжитого помещения и сердечного отношения анархиста. Также, до определенной степени он попал под влияние личности Кракно. Когда он присутствовал в комнате, кто угодно другой казался полутеневым существом.
– Вы предлагаете мне стать двойным агентом? - спросил Джандрак. - Ваш человек во Внутреннем городе?
– Ничего такого грубого. Как я и говорил, Гринсект каким-то образом догадался, что я в состоянии отличить их психологическим способом, а именно примечая, что они лгут, делая вид, что принимают мое кредо, и что, по сути дела, они построены полностью против него. Поэтому ради эксперимента он попробовал послать человека с амбициями настолько неискренними, что о нем нельзя сказать, что он против кого бы то ни было; он глубоко посвящен только самому себе - а именно, вас. Однако, я его переплюнул, потому что я гораздо проницательнее, чем он думает. Ваше двуличие для меня так же ясно, как та стена. Я не против того, чтобы вы возвращались во дворец и докладывали о своем продвижении, если будете держаться в рамках и не станете поднимать слишком большой тревоги. Таким образом, Гринсект не станет сходить с ума и придумывать что-нибудь отчаянное. Также это предохранит вас от раздирания нервов. Со своей стороны сделки я хотел бы только того, чтобы мы беседовали время от времени, как мы беседуем сейчас. Это даст мне то, чего мне на данный момент не хватает: знания о том, как аристократия мыслит и чувствует.
– Так как же насчет этого? В конце концов, вы на самом деле ни на чьей стороне, и я уверен, предпочитаете ставить на огонь как можно больше утюгов.
«Его домашний вельможа», - подумал Джандрак с оттенком отвращения к себе. - «Умный маленький ублюдок. Хотя он прав, вообще-то. И когда-нибудь в будущем я смогу, если так повернется, извлечь кучу пользы для себя, широко раскрыв весь этот заговор».
– А потом вы сможете даже заработать себе несколько медалей, передав всех нас властям, - победоносно заявил Кракно.
Джандрак испуганно поднял глаза. Кракно мягко рассмеялся.
– Нет, я не читаю мысли. Но в некоторые моменты мне бывает исключительно просто сказать, что люди думают. Кстати, мне нечего особо боятся, если вы попытаетесь всех нас сдать. Наша организация сейчас слишком развилась для этого. Мы сможем справится со всеми непредвиденными обстоятельствами.
– Вы все сумасшедшие, - сообщил ему Джандрак. - Революция, освобождение - это все сны наяву. Ради галактики, что, по вашему мнению, вы можете сделать?
– На это потребуется время, но время придет. «На это могут потребоваться столетия», - подумал Кракно. - «Я этого уже не увижу: я столько не проживу. Но кое-кто из вас, свиней, живущих сейчас, останется и до дня расплаты».
Джандрак смотрел на него трезвым взглядом, стараясь в какой-то мере подхлестнуть свое врожденное чувство превосходства в противовес сырому, самонадеянному животному чувству Кракно.
– Ваши теории кажутся мне несколько запутанными, - высокомерно заявил он, - и разумеется, они в любом случае очень односторонни. Все, о чем вы говорили внизу, это разрушение. Вы говорите, что уничтожите существующий порядок. Чем же вы его замените?
– Свободными условиями, когда вся власть принадлежит индивидууму, и никакой власти - государству или закону.
Вельможа фыркнул.
– Нелепо! И, в любом случае, было доказано научно, математически, логически и исторически, доказано всеми способами, что существующая структура общества - единственно возможная в долговременном плане. Даже если она насильно изменяется каким-либо образом, то в течение определенного периода времени она должна вернуться к первоначальному варианту.
