Елена Романова - Агент нокке, или на войне как на войне
Да, они обладали невероятными способностями, и в них была очень мощная сила. Но пользоваться этой силой никто не учил. Руководили ими, как правило, карьеристы и неучи, которым недосуг было внимательно изучить эту силу, выяснить границы их возможностей. Хвастаясь необычными свойствами подчиненных, их командиры не очень-то берегли. Они вообще с людьми обращались как со скотом – использовали, пока была такая возможность, выжимали все соки, и вышвыривали в случае провала, как ненужную вещь во имя победы мировой революции.
Когда-то, много лет назад, когда деревья были большими, и сам он был еще наивным подростком, было двенадцать семнадцатилетних парней. Они светились живой радостью, строили планы, мечтали о прекрасной жизни при коммунизме, когда все люди будут братьями, до которого – рукой подать. И вот что осталось от их отряда – одиннадцать безымянных холмиков, затерянных среди печальных болот и заповедных лесов России.
Александр Викторович не хотел такой судьбы для своих юных подопечных.
Мужчина чувствовал, что кое-кто уже не один. Например, внутри молодой женщины, почти девочки, которая смущенно пряталась за своего молодого супруга, который умел превращаться в змею, затаилась до времени новая жизнь. Жизнь нового удивительного существа. Будущая мать и сама не знала об этом.
Пока же эти создания жили своей жизнью и были счастливы друг с другом. Они были одной большой семьей. Старшие опекали младших. Руководить клубом было с одной стороны очень легко. Эту компанию не приходилось понукать. Совята, как называли членов клуба, постоянно загорались идеями, у каждой команды было свое дело.
Но с другой стороны, каждый из этих деток – очень сложная и противоречивая личность. У каждого, как правило, запутанный клубок всевозможных проблем: психологических, физиологических, социальных. Между ними иногда вспыхивали нешуточные страсти, ожесточение конфликты. Бедному дяде Саше приходилось быть судьей в этих спорах, учить детей находить компромиссы, решать проблемы с родителями и учителями.
И учить многому тому, что в школьной программе не предусмотрено. Приходилось детей готовить к встрече с миром неведомых простому обывателю сил. А это очень непросто. Ради этого, только выйдя из госпиталя, Александр Викторович посвятил не один год изучению необычных явлений. Бывший боец спец. отряда учился у деревенских знахарок (особенно в Польше и Литве), у сибирских и чукотских шаманов, медитировал в уединенных монастырях Тибета, корпел над старинными рукописями инквизиторских канцелярий и церковными книгами провинциальных храмов, с риском для жизни добывал и конспектировал засекреченные труды величайших ученых арабского мира. И бережно хранил эти знания. И вот пришло время ими поделиться.
Глава 8. Семейные "радости" Петра Сергеевича и первая любовь Ника.
Дети из турклуба без конца направлялись на задания. К ним прибегали, тогда когда никто больше не мог помочь. Они стали легендой. Их имена друзья повторяли как последнюю надежду. "Белая Сова" – это было проклятьем для врагов. Очень часто приходилось работать в Краснодарском крае и в Белорусском полесье. Ник сильно вытянулся, и голос его тоже изменился – стал бархатным, завораживающим. На мальчишку уже засматривались девушки и женщины.
Петра Сергеевича беспокоили эти перемены: когда малыш успел так вырасти. Хорошо бы только внешне! Казалось, еще вчера это был тихий ласковый мальчишечка, с трепетом внимающий каждому слову своих наставников. И вот теперь вместо него появилось дерзкое, насмешливое и язвительное чудовище. Критиковать его стало совершенно невозможно – на каждое его слово парнишка отвечал десятью. Вот уж воистину "квенди" – говорящий. А когда Петр Сергеевич делал ему замечания за появление дома после полуночи, Ник дерзко отвечал:
– Я бы на твоем месте за Дашкой проследил, как бы она в подоле не принесла!
– Да Ника сам вперед меня в подоле принесет, он у нас шустрый парень, – с язвой в голосе отвечала ему Даша, – Алеша, к твоему сведению, не такой!
– Все они "не такие" до поры до времени! – небрежно бросал Ник.
– Сам такой, раз других обзываешь! На воре и шапка горит!
– Я мужчина, это совсем другое дело!
– Ничего не другое… И вообще, ты еще не мужчина, ты наглый, завравшийся щенок!
Недопесок!
– А ты… Ты вертихвостка!
Чем эта перебранка заканчивалась, бедный мужчина не слушал. Пока молодежь выясняла отношения, он одевался и уходил к Лилии Борисовне в гости. Там они пили чай с земляничным вареньем и рассматривали фотографии, где детки Даша и Ник – еще маленькие, хорошенькие, послушные. И само собой уходила раздражение и досада на них. И тут еще Лилия Борисовна говорит, что мальчик просто взрослеет. И добавляла, чтобы вырасти полноценным мужчиной, мальчик должен, не один и не два раза, поругаться с отцом, (или с тем, кто ему вместо отца). И сильно поругаться.
Отстоять свое право на взрослость. Что с нее взять – педиатр, и сама как ребенок рассуждает.
– Конечно, – думал бедный опекун двух сорвавшихся с цепи подростков, – ей легко рассуждать. Она им не мать, она за них перед богом и людьми не отвечает. Даша с Алешкой прохаживаются, забыв про занятия и тренировки. В городе полно бандитов, шпионов, диверсантов. Ник в компании себе подобных шатается по улицам до полуночи – ищет приключения на свою голову. И ведь уже два раза находил. А я должен сидеть и переживать за них, вздрагивать от каждого телефонного звонка, сходить с ума, когда они опаздывают на пять минут.
Она ведь не знает, каково это видеть ребенка (упрямо считающего себя взрослым), который зажимает руками окровавленный, кое-как стянутый тряпкой рукав, и наскоро перевязав, ночью везти к Николаю Ивановичу. Малыш даже не стонет, боясь показать, что ему больно. Но, влажная щека все-таки выдает его. Алешка крепко держит своего друга, он знает, что у Ника кружится голова от потери крови. Одинокая женщина не знает, каково успокаивать его друзей, и главное, самого себя, что ничего страшного не случилось. И боятся – что вдруг, это конец, вдруг мальчишка не перенесет этой раны.
Петру Сергеевичу было бы легче, если бы он не знал особенностей Ника. С волшебными существами все очень сложно – мальчик может выжить, находясь в эпицентре взрыва, но самая незначительная мелочь может оказаться для него опасной. Рябиновая ветка, свинцовая пластина, странный зеленый обломок метеорита.
Кто знает, как и чем именно был ранен мальчик. Почему из раны долго-долго вымывается какая-то зеленая жижа? Не было ли это нападение специально подстроено теми, кто знал юного Ника? Или теми, кто знает, как убить такого, как ник?
