Юрий Мишин - Человек
В такси Алена дремала, положив голову Сергею на плечо, а он смотрел на проплывающие за окном улицы ночного города. Муромцев вспомнил, что не так давно, почти сразу после инициации заехал к Сапожниковым по просьбе Алены. Дело было ранним утром. Гоши дома уже не было, и дверь открыла Ирина. Сергей забрал у нее рекламные буклеты и только выйдя из квартиры, заметил, что соседом Сапожниковых был старый оборотень.
Его с головой выдавала хорошо видимая дорожка ночных следов. На грязном бетонном полу, мутно светились в Сумраке красно-фиолетовым отпечатки лап низшего Темного. «Гулять выходил, собака» — подумал Муромцев и в тот же день проверил этого соседа по информационному центру Ночного Патруля.
Оборотень, в миру Селиверстов Савелий Гаврилович послевоенного рождения, жил одиноко и тихо. Работал сантехником в местном ЖЭКе. Был на хорошем счету, но иногда чрезмерно закладывал за воротник и днями не выходил на работу. Эта, по мнению Муромцева, далеко не божья тварь к Дневному Патрулю отношения никакого не имела и была достаточна законопослушна. Плохо было другое. То, что оборотень регулярно, с завидной настойчивостью реализовывал свое право на охоту. А это ни много ни мало, одна — две человеческие жизни в год. Сергею это очень не понравилось. Невооруженным глазом было видно, что сантехник привык, можно даже сказать подсел на человечину. В остальное время Савелий Гаврилович выходил по ночам размяться и попутно охотился на бродячих собак и кошек. Санитарил в некотором роде.
В первую же ночь Муромцев подкараулил оборотня у подъезда и, представившись, сделал ему внушение относительно Сапожниковых.
— Смотри у меня! Если что с ними случится, отвечать будешь ты, — сказал тогда Сергей. — Из-под земли достану. Лучше тогда тебе самому сдохнуть, прежде чем я до тебя доберусь. Доступно?
— Нарушаешь, Патрульный, — прохрипел небольшого роста мужичок с корявым, к тому же покрытым глубокими оспинами лицом. — Так не положено. Я ничего плохого не дела. й..оу… — завыл он, когда Муромцев коротким без размаха движением въехал ему кулаком в разбухшую от постоянного пьянства дряблую печень.
Все попытки вырваться у оборотня сразу прекратились, а отдышавшись он уставился на Сергея преданными собачьими глазами.
— Ты, меня, понял? — еще раз раздельно проговорил Муромцев, держа Селиверстова за шиворот. — Ну! Отвечай, собака!
— Понял, понял, Светлый.
— Вот и хорошо, Савелий Гаврилович, — удовлетворенно сказал Сергей. — Жаловаться будешь, так это была профилактическая беседа. Здесь я в своем вправе, а магия к тебе не применялась. Так ведь?
— Так, Светлый.
— Ну, вот и отлично, — Муромцев отпустил оборотня и отвернулся, брезгливо вытирая руки платком.
От Савелия Петровича несло какой-то кислятиной не хуже, чем от настоящего бомжа. «Хорошо я тогда поступил. Правильно, хотя и не очень законно», — сонно подумал Сергей, всматриваясь в темноту. Кажется, они уже подъезжали к дому.
Глава 4
Он не то что бы проснулся. Муромцев часа два, как почти не спал. Просто его потревожило солнце. Яркое, отливающее расплавленным золотом, оно уже вставало из-за океана, готовясь к новому дню. Большие окна номера были распахнуты, шторы отдернуты, а из полуоткрытой двери ванной комнаты доносился негромкий шум воды и пение Алены.
Посмотрев на часы, которые показывали шесть утра, Сергей решил, что пора и быстро одевшись, заглянул в ванну. Алена плескалась под душем и, судя по ее хорошему настроению это было надолго. Подумав, что так даже лучше, он набросал ей небольшую записку, что вернется к вечеру, что целует и, взяв со столика темные очки, вышел из номера.
На парковке Муромцева уже ожидала служебная машина с водителем — пожилым австралийским аборигеном. Шофера звали Фрэнком. Он был Светлым Иным шестого уровня. На этот раз транспорт не был таким роскошным. Поздоровавшись, Сергей сел на заднее сиденье обычной, даже слегка потрепанной темно-синей «Тойоты» и машина тронулась. Муромцев ожидал, что они будут долго пробираться по городским пробкам Таунсвилла, но водитель бойко объезжал опасные места, попутно показывая Сергею местные достопримечательности.
Они проехали мимо небольшого, но, как показалось Муромцеву уютного ботанического сада с примыкающим к нему стадионом и какими-то, он не разобрал какими именно, игровыми площадками. Возможно даже бейсбольными. Потом Фрэнк вывел машину на прямую и, показывая на проплывающие мимо симпатичные одно и двухэтажные коттеджи, сказал:
— Белджиан Гарден. Дальше будет Роус бей. Там я живу.
Сергей довольно равнодушно таращился в окно на незнакомый ему тропический город, а водитель продолжал вещать:
— Гарбутт. Скоро будет аэропорт. Впрочем, вы там вчера уже были.
Автомобильных пробок Муромцев так и не увидел, а вскоре они уже мчались прямо на Север по отличному приморскому шоссе к белым пескам пляжей Коули Бич.
— Фрэнк, нам долго ехать? — поинтересовался Сергей у водителя.
— Как дорога, сэр, — ответил тот, благожелательно поглядывая на Муромцева в зеркало заднего вида. — Никогда не знаешь, что может случиться в пути. Хотя до Коули Бич не так и далеко.
— Все будет нормально, — успокоил его Муромцев, который загодя просмотрел линии реальности. — Путешествие пройдет как по-маслу. Верьте мне.
— Я пока так не могу, — улыбнулся Фрэнк. Зубы у него, как почти у всех темнокожих и людей и Иных были на удивление ровные и ослепительно белые. — Да и не смогу никогда. А, что значил «как по-маслу»?
— Это… у нас это означает, что все пройдет гладко, хорошо, удачно, — попытался объяснить Сергей.
— Гладко… По-маслу, — проговорил водитель. — Надо бы запомнить. До чего удивительный язык!
— Действительно, удивительный, — согласился с ним Муромцев, вспомнив ненормативную лексику своих соотечественников. — Извините, а вы давно работаете?
— Кому как, сэр. Для кого давно, для кого не очень. Если я еще на кэбах возил Главу Ночной Службы, это как, давно?
— Конечно давно, — улыбнулся Сергей. — Особенно по сравнению со мной.
— Это, как посмотреть. Вот я почти полтора века в Службе, а выше шестого уровня не поднялся. Да и куда мне с такой Силой? Ни в бой пойти, ни лечить толком… Так и работаю водителем. Вы же сэр, хотя и недавно в Иных, а достигли такого, что и многим старым из нас не всегда под силу. Так то…
Муромцев хотел было сказать, что даже древние с ним не могут сравниться, что он единственный в своем роде. Вот разве что Радомир посильнее его будет, но подумав, промолчал и стал смотреть в окно. Там, за поднятым стеклом бежала вдоль шоссе довольно узкая полоска травы, за которой начинался песчаный пляж с высокими пальмами. Еще дальше застыла кажущаяся издали неподвижной синь океана.
