Владимир Фирсов - Сказание о Четвертой Луне
3
Наш вездеход ворвался в деревню на полном ходу, поднимая тучи пыли и завывая сиреной. На центральной площади я нажал на тормоза, машина юзом прошла несколько метров, и Носители мечей мгновенно попрыгали через борта. Навстречу уже бежал куратор, поднимая руками длинные полы своей грязной тоги.
— Где жители? — закричал наш командир, молодцеватый Гун, поправляя на груди автомат.
Куратор подбежал к нам, хватая ртом горячий воздух и поднимая ладони в знак приветствия и покорности.
— Да здравствует Солнце! — хрипло крикнул он. — Все Равноправные трудятся на полях.
— Быстро в машину! — скомандовал Гун. — Ну!
Он пнул замешкавшегося куратора, который путался в своей тоге, пытаясь задрать ногу на колесо. Кто-то из Носителей мечей за шиворот втянул его через борт, я дал полный газ, и вездеход с ревом понесся мимо одинаковых длинных домов, распугивая кур и уток.
— Имя? — спросил Гун у куратора, тыча в его живот дуло автомата.
— Меня зовут И, с вашего разрешения, — ответил тот и снова попытался поднять ладони.
Но тут машину тряхнуло, и он полетел на одного из Носителей.
— Группа крови? — продолжал Гун.
— Седьмая, седьмая… — забормотал куратор, которому пинком вернули равновесие.
— А у остальных?
— С вашего разрешения, приехавший к нам врач убит неизвестными злоумышленниками, — испуганно ответил куратор. Глаза его растерянно бегали. — Все списки пропали, пропали…
— Значит, среди вас скрывается агент Песьеголовых! — заорал Гун, багровея. — Почему не доложил?
Тот что-то забормотал в свое оправдание, но тут машина вылетела на поле, где под присмотром трех надзирателей-ликторов работали Равноправные. При виде машины они бросились врассыпную. Носители мечей застрочили из автоматов поверх голов, заставляя бегущих лечь. Скоро все жители были согнаны к машине и построены.
Врач вытащил из машины прибор, установил его на капоте, и проверка началась. Все было, как обычно: человек протягивал руку, врач колол ее иглой, выдавливал каплю крови и прикасался к ней электродами. Лица проверяемых делались серыми от страха, и нормальный цвет возвращался к ним лишь после того, как врач называл цифру и подзывал другого.
— Третья… Следующий!
— Седьмая… Следующий!
— Седьмая… Следующий!
Через полчаса проверка была закончена.
— Все жители здесь? — спросил Гун.
Ликторы хором ответили, что все.
— Ну, а вы? — Гун показал им на врача. — Или вас не касается?
Ликторы недовольно заворчали. Носители мечей разом вскинули автоматы, и ропот умолк. Но и среди ликторов не оказалось никого с запретной группой крови.
— Ваше счастье! — буркнул Гун, подавая сигнал к отъезду.
Я бросил сцепление, машину словно выстрелило.
— Ну, ты! Не можешь осторожней? — крикнул Гун, которого повалило назад.
Я молча кивнул головой, потому что слова, наверно, застряли бы у меня в глотке. Эти проверки каждый раз взвинчивали меня до предела — так, что отнимался язык и переставали слушаться руки и ноги. Дело в том, что у меня была как раз та запретная одиннадцатая группа крови, обладателей которой мы разыскивали по всей стране.
4
Осужденного вывели на площадь и поставили на колени в центре высокого помоста. Судебный автомат забормотал формулу осуждения. «Этот презренный агент Песьеголовых нарушил законы нашей Великой Империи, гнусно надругавшись над…» — разнеслись из динамиков знакомые фразы.
Осужденному было лет двенадцать. Мы гонялись за ним несколько дней. Он, как уж, ускользал от облав, путал следы, терялся в непроходимой чаще. Лишь когда осатаневший Гун приказал поджечь иссохший от зноя лес, мальчишку удалось взять. Проверка подтвердила наши предположения — у него была одиннадцатая группа!
Не так давно нас построили на плацу, и стратег зачитал императорский указ. Враги пытаются подорвать силы Империи изнутри, засылая к нам многочисленных агентов. Их число все увеличивается, они проникают во все сферы государства. Долг Носителей мечей — обнаружить и захватить каждого агента, под какой бы личиной он не укрывался. Каждый, кто сумеет поймать врага живым, получит в награду месячное жалованье.
Мы встретили эту новость криками восторга! прежде наградой было двухнедельное. Мы вскинули ладони, приветствуя мудрость нашего вечно юного Императора. Да, враг был хитер — недаром нам все реже удавалось схватить кого-нибудь. Иногда проходила неделя, прежде чем доводилось обнаружить врага. Агенты Песьеголовых маскировались умело: они принимали облик торговцев, бродячих монахов, пробирались к Равноправным, даже в ряды ликторов и цензоров. Но рано или поздно они попадались, потому что всех их выдавало одно — одиннадцатая группа крови.
Я смотрел, как палач поднимает свой длинный меч, и думал о том, что стойкость Императора в борьбе с врагом безгранична и милосердна. Ведь каждый из казненных искупал свою вину и уходил в Солнечные Края очищенным. Мне понадобилось много времени, чтобы понять благородное величие всех деяний Императора. Еще совсем недавно молодость осужденного смутила бы меня. Теперь постыдная жалость совершенно исчезла во мне.
Тут кто-то положил мне руку на плечо. Я обернулся. Передо мной стоял незнакомый бедно одетый человек с умным тонким лицом Мыслящего и сильными руками простолюдина.
— Наверно, это несправедливо, — сказал он. — Ты тоже участвовал в поимке, а награда досталась Гуну.
— Кто ты такой? — спросил я, потихоньку кладя руку на рукоять меча. — И что тебе надо?
Незнакомец заметил мое движение и слегка улыбнулся.
— Меня зовут Ло. А хочу я одного — чтобы ты тоже получил награду.
— Устав Носителей мечей… — начал я холодным тоном, но Ло невежливо оборвал меня.
— Знаю, знаю… Я не собираюсь опровергать ваш устав. Я просто хочу указать тебе на агента Песьеголовых, которого ты можешь захватить без чужой помощи, чтобы ни с кем не делить награду.
Такое удивительное предложение вряд ли кому-нибудь доводилось слышать. Я недоверчиво посмотрел на незнакомца.
— А тебя вознаграждение, конечно, не интересует? — спросил я с сомнением.
— Увы, мне его никогда не получить. Дело в том, что агент, которого я хочу выдать — это я сам.
В первый момент я не поверил ему. Добровольно пойти под меч… Наверно, этот человек сумасшедший.
Ло словно прочитал мои мысли.
— Я вижу, ты принял меня за ненормального. Я вполне здоров. И тебе ничего не придется доказывать, потому что у меня одиннадцатая группа крови…
Я ошеломленно смотрел на него. Произнести вслух эти слова значило обречь себя на быструю и неотвратимую гибель.
