Геннадий Мельников - Лекарство от автофобии
Борис Иванович Кириллов вышел от психиатра с чувством облегчения, присущим всем застенчивым и нерешительным людям, когда они вынуждены выполнять не совсем приятное для них дело. Он сам не ожидал от себя такой откровенности и сейчас не мог определить, что явилось тому причиной: манера ли ведения психиатром опроса, который больше походил на дружескую беседу, или внешность психиатра, пожилого человека с добрым лицом и близорукими глазами.
И все-таки Борис Иванович высказался не до конца, не сообщил психиатру того, о чем и сам старался не думать. В самом деле, чем объяснить связь между его кошмарами и действительностью? В своем бредовом сне он увидел, как мотоциклист на «Яве» налетел на автогрейдер, а утром из разговоров узнал, что это действительно произошло минувшей ночью возле базы ПМК. Совпадали и «Ява» и автогрейдер… Но сейчас половина мотоциклистов носятся на «Явах», а автогрейдеров в области не меньше, чем «Яв»…
А второй случай — тоже совпадение? А что же еще?.. Слесарю в гараже сорвавшимся с талей мотором раздробило пальцы. Это ему померещилось и произошло на самом деле уже в его управлении. Ну и что из этого? Не хочет ли он убедить себя в том, что его видения и страхи являются следствием каких-то внешних причин, а не душевного расстройства? Да и какая может быть связь?.. Телепатия? Волны, испускаемые человеком, попавшим в автомобильную аварию, и улавливаемые им — Кирилловым?.. Ерунда, конечно. Поскорее пройти эти сеансы гипноза — психиатр, правда, не говорил об этом, но и так ясно, — чтобы все стало как прежде.
В дверях управления Борис Иванович столкнулся с главным инженером. Тот, не ответив на его приветствие, сбежал по ступенькам и направился к гаражу. Что-то поразило Бориса Ивановича в его лице, но он не смог сразу определить — что? Как будто он, Кириллов, должен был ему что-то сказать… Нет, не сказать, а вспомнить… А что вспомнить?.. Он был у психиатра… А при чем тут главный инженер?.. Нет, связь какая-то есть, но какая?
Занятый своими мыслями, Борис Иванович прошел в бухгалтерию. Никто не посмотрел на него, когда он вошел, казалось, что сотрудники сидят тут неподвижно и молча со вчерашнего вечера. Лицо молоденькой нормировщицы было заплаканным, но она и не пыталась вытереть расплывшуюся под глазами тушь.
Когда до Бориса Ивановича дошло, что здесь что-то не так, он интуитивно почувствовал, что при всех неудобно расспрашивать, и пошел в соседнюю комнатушку, где сидела Мария Александровна — полная рыхлая женщина, исполняющая обязанности экономиста и кассира.
— Мария Александровна, что у нас случилось? — спросил он.
— Вы о чем, Борис Иванович? — удивленно спросила она, а потом, наверное, вспомнила, что с утра его не было видно в управлении. — Так вы только пришли? И ничего не слышали?!. Ужас! Ужас!!
Произнося слово «ужас», Мария Александровна зажмуривала глаза, вытягивала губы трубочкой и встряхивала головой.
— Вы представить себе не можете, Борис Иванович, какой ужас! — она перешла на шепот. — Мясников-то, знаете, тот новенький из гаража, что недавно из армии? Да знаете вы его, Ольги, нашей нормировщицы, ухажер, так вот сейчас позвонили… Сегодня перебрасывали второй участок на новое место работы, и он вез на МАЗе какой-то грейдер…
— Бульдозер, — машинально уточнил Борис Иванович, чувствуя, как у него между лопатками подымается холодок.
— О боже, какая разница! — всплеснула руками Мария Александровна, недовольная, что ее перебили, но Борис Иванович теперь не слышал ее. Он уже знал, о чем собиралась она ему рассказать, и теперь стало ясно, что должен был он вспомнить, встретившись в дверях с главным инженером.
Там, в кабинете психиатра, он видел его возле исковерканной «Волги», видел его и механика. Теперь никаких сомнений. Просто в тот момент он был сосредоточен на другом и «смотрел» очередное «автомобильное представление» краем глаза. А теперь все вспомнил…
— Вы меня не слушаете? — дошел до него голос Марии Александровны.
— Да, да… неприятная история, — пробормотал он и вышел в бухгалтерию.
Он сел за свой стол и стал перелистывать ведомости, накладные, какие-то справки, а сам был настолько далек от всего этого, что, когда ему дали на подпись гарантийное письмо, долго не мог вникнуть в его содержание.
Он, казалось, вел с кем-то бессловесный спор, и постепенно его более сильное начало, которое обычно пряталось за спину нерешительности и застенчивости, набирало силу, брало верх…
Ну, а теперь что? Совпадение?.. Не слишком ли много на этот раз?.. Пора прекратить эту игру в кошки-мышки! Ты видел сегодня аварию?.. Видел… А с мотоциклистом?.. Видел… А случай в гараже? Тебе недостаточно?.. Что ты имеешь в виду?.. А то, что пора поставить крест на «случайных совпадениях»… Но по теории вероятности… Э, брось! Сейчас опять начнешь про обезьян, которые за миллионы лет могут случайно отстучать на машинке «Войну и мир»… Да, но… Но это только по теории, а в жизни такое никогда не случится. Жизнь устроена проще, и вероятность любого события, которое реально может произойти, колеблется на определенном среднем уровне, а случай с тобой — это отклонение в сторону от этого уровня на много порядков, поэтому о случайном совпадении не может быть и речи… Совершенно ясно: твои кошмары каким-то образом связаны с реально происходящими событиями, являются их отображением…
Сидеть в помещении больше не было сил. Борис Иванович вышел во двор.
Под длинным навесом, оплетенным диким виноградом, собирались механизаторы второй смены. Через полчаса должны были подать автобусы. Борис Иванович сел на свободный край скамейки, расслабился, задышал полной грудью. Солнце поднялось довольно высоко, но здесь, под густой листвой, еще чувствовалась прохлада прошедшей ночи. Где-то поблизости пробовал голос скворец. День обещал быть теплым и солнечным.
Как сквозь сон слышал Борис Иванович обрывки разговоров — все о той же аварии у птицефермы, — но он даже не прислушивался, безразличие ко всему овладело им, и, как после изнурительной работы, не хотелось ни двигаться, ни думать…
До него не сразу дошла взаимосвязь между его состоянием и тремя автомашинами, выехавшими из гаража. Его сознание машинально отразило тот факт, что первой из ворот выехала «летучка», а за нею автокран и самосвал, и он не придал бы этому выезду особого значения, если бы чуть подольше не задержал взгляд на самосвале и не увидел, что находилось в кузове.
Так бывает, когда одна деталь, на первый взгляд незначительная, вдруг как бы высвечивает всю картину. Борис Иванович разглядел привязанный к борту веревкой автогенный аппарат.
