Евгений Дрозд - ТРУПАМ КАРАТИСТЫ НЕ СТРАШНЫ или ЗОМБИ В НОВОЛУНИЕ
Американских детишек с самых ранних классов учат, как надо поступать, когда вблизи оказывается злой дядя с оружием в руках и загадочным блеском в глазах.
Такэда рухнул ничком на теплые каменные плиты и откатился в сторону прежде чем на площади разразился ад. «Продавцы» дружненько палили по джипам, оттуда тоже, кажется, начали отвечать. Такэда высмотрел вблизи проход между зданиями и из низкого старта рванул к нему. Шальная пуля с визгом срикошетила у самых его ног. Ныряя в проход, Перегрин краем глаза заметил, что действительно, из джипов выпрыгивают люди и, прячась за машинами, открывают огонь по «торговцам».
Проход на деле оказался тупиком. Прямо перед Такэдой была глухая перемычка между домами, справа совершенно глухой брандмауэр, в стене слева было одно окно, однако на высоте второго этажа, не достать. Перегрин понял, что тут он в ловушке, но на площади, помимо одиночных выстрелов и автоматных очередей, начали греметь уже и взрывы и возвращаться туда очень не хотелось. Поэтому этнограф забился в самый дальний угол тупика, спрятался в густой, чернильной тени, по диагонали перечеркивающей прямоугольник шириной метра три и длиной метров шесть.
Вжимаясь в стену, Такэда напряженно вглядывался в неширокое пространство площади, доступное его взору. Однако события происходили за пределами этого узкого горизонта. Там гремели взрывы и выстрелы, слышались вопли и стоны, ругательства и команды. А в поле зрения Перегрина лишь проплывали облачки порохового дыма, да временами видно было, как пули вышибают осколки из каменных плит. Такэда уже начал надеяться, что все как—то обойдется, но тут в тупик, заслоняя вид на площадь, ввалилась крупная фигура — тот самый негр, у которого Такэда ценами интересовался. Негр прижался к стене и бормоча себе под нос что—то невнятное, выщелкнул пустой магазин своей пушки и вставил новый. Такэду он пока что не замечал и этнограф стоял ни жив ни мертв. Негр, держа пистолет обеими руками осторожно высунулся за угол и тут на площади, метрах в трех от тупика прогремел взрыв ручной гранаты. Взрывной волной негра забросило в тупик и он рухнул на ярко освещенный камень неподалеку от границы света и тени. Это уже потом Такэда сообразил, что негр, по сути дела, спас его, приняв на себя все осколки. Но сейчас у Перегрина ослабли колени и он сполз по стене, опустившись на корточки, и в ужасе разглядывал труп. Пробитая во множестве мест белая рубашка убитого быстро превращалась в красную. Зрение Такэды необычайно обострилось, он с ужасающей отчетливостью и ясностью воспринимал все самые мельчайшие детали: красные прожилки на белках закатившихся глаз негра, ниточку слюны в углу полураскрытого огромного, красного рта, блестящую зеленую муху по—хозяйски опустившуюся на этот самый уголок… Из—под затылка, покрытого жесткими черными кудряшками, вытекала тонкая струйка крови и быстро устремлялась по каменным плитам, казавшимся в ярком солнечном свете почти белыми, к затененному участку, где притаился Такэда. Казалось, кровь спешила укрыться от палящего солнца. Этнограф как под гипнозом следил за ее веселым бегом. Вот струйка пересекла границы света и тени, вот она достигла носка правой кроссовки этнографа… Тут в мозгу Перегрина как будто что—то взорвалось. Он метнулся к трупу и яростно принялся выдирать пистолет из судорожно сжатых пальцев негра. Каждый палец пришлось отгибать по отдельности. Завладев оружием, Перегрин пришел в себя. Оп уже не чувствовал себя агнцем на заклание. Теперь он и огрызнуться сможет. Тяжесть оружия в руке придавала уверенности. Такэда внимательно вглядывался в выход из тупика. Высовываться он не намеревался, но в случае чего гостей встретит достойно…
Гости не замедлили явиться. На этот раз в тупик, после особо яростной серии взрывов, воплей и пальбы, забежали двое. Оба в светлых гражданских костюмах, не скрывавших, однако, армейской выправки. Тот что помоложе — бритоголовый негр с чеканным римским профилем, стал у самого выхода, держа револьвер обеими руками и стволом вверх. Время от времени он высовывался за угол, делал выстрел—другой и тут же укрывался в тупике. Второй, постарше, светлокожий, с ежиком коротко стриженных седых волос, стоял спиной к Такэде, он тоже был вооружен, но ствол его револьвера смотрел в землю.
Этих двоих Перегрин не видел среди «торговцев» фруктами, поэтому заключил, что они из другого лагеря. Во всей этой заварушке Такэда был фигурой приблудной, но в силу обстоятельств приходилось определяться — на чьей он стороне. Эти двое казались гораздо симпатичнее «торговцев». Такэда уже принялся обдумывать, как ему поделикатнее выдать свое присутствие, да так, чтобы его при этом не пристрелили, но тут какой—то бесшумный отблеск, скользнувший по тупику, заставил его поднять глаза. Он увидел как медленно, осторожно открывается единственное окно в стене напротив и из него выглядывает некто с еще более отталкивающим лицом, чем у всех «торговцев» вместе взятых. Вслед за лицом из оконного проема высунулся ствол автомата Калашникова. Незнакомец, изогнувшись и опершись локтем на подоконник, с жестокой улыбкой на ярко накрашенных губах целился в спины двоим, стоявшим у выхода из тупика.
У Такэды были доли секунды для принятия решения, перевернувшего всю его жизнь, и он его принял. Оп поднял свой пистолет и нажал на спусковой крючок…
… у проклятой штуковины оказалась сильнейшая отдача, подбросившая руку Такэды вверх, так что большая часть пуль ушла в небо, а грохот выстрелов просто оглушил его. Но две или три пули цели достигли.
От шока Такэда впал в состояние, которое уже приключалось с ним несколько раз в жизни — все в критических ситуациях — и которое он называл «объемным зрением». Он схватывал всю картинку как бы со стороны и сверху, и события в охватываемом таким зрением объеме развивались в замедленном темпе.
Вот он сам стоит, отчаянно пытаясь удержать в руке дергающееся оружие… вот медленно переваливается через подоконник тело убийцы с «Калашниковым»… вот оборачиваются на грохот выстрелов двое, стоящие у выхода из тупика и стволы их револьверов поворачиваются в сторону Такэда и, возможно, пальцы уже начали давить на спусковые крючки…
Выпавшее из окна тело с глухим стуком ударилось о землю рядом с трупом негра. Объемное зрение пропало и время помчалось с обычной скоростью. Реакция у тех двоих оказалась хорошей — они мгновенно оценили ситуацию и придержали пальцы на спусковых крючках. Но Такэду это не утешило, ибо обнаружился еще один свидетель, которого этнограф меньше всего хотел бы здесь видеть. В оконном проеме, из которого выпал тип с помадой на губах и с «Калашниковым» в руках, на секунду возник персонаж из ночного кошмара Перегрина — мулат с яхты. Мулат цепким взором белых глаз зафиксировал общее положение дел и сгинул во мраке проема, прежде чем Такэда принялся по нему палить. На этот раз этнограф держал свою пушку обеими руками и пули пошли более кучно, хотя и бесполезно — у мулата реакция тоже была хорошей. Такэда, однако, жал на курок, пока не закончились патроны.
