Ирина Ильина - Ночь на Ивана Купалу
У Аннушки потемнело в глазах. Она вспомнила звуки кнута, которые слышала из раскрытых окон у белошвеек, поинтересовалась, не знают ли кого и за что порют. Никто не знал. И еще Аннушка вспомнила серую, подпрыгивающую на бегу тетку.
— Вот оно как, тетушка, — прошипела она, — значит, чужая любовь глаза застит? Своей не случилось, так и другим не дать?!
— Доченька, не надо, давай без свар, — запричитал отец.
— А вы-то, батюшка, тоже хорош! Изувечили парня за данное мной обещание. Тогда бы уж обоих нас на месте преступления поймали, да под батоги! В угоду сестрице!
Аннушка встала, опрокинув тяжелый стул, и ушла в свои покои и приказала горничной позвать старосту.
***
Задолго до первых петухов Аннушка пришла на берег. Было очень тихо, луна едва пробивалась сквозь густые тучи. Ивашку напутствовал староста:
— Курс держи все время на юго-запад. До дельты реки на веслах очень трудно, старайся идти так, чтобы видеть слева сушу. Но не близко. Уже часов через пять в погоню кинутся. Ох, храни вас Господь! Там, под лавочкой, вода, сухари, рыбка вяленая. Найдете.
Он оттолкнул лодку, перекрестил беглецов и медленно пошел в имение. Ивашка взялся за весла. Плыли молча. Аннушка наблюдала, как исчезает в темноте родной берег. Вскоре первые солнечные лучи позолотили облака. Ивашка, играя мышцами и почти не напрягаясь, греб, напевая себе под нос унылую рыбацкую песню. Слева едва угадывалась суша. Аннушка задремала. Когда же проснулась, солнце палило вовсю. Влюбленные достали запасы, приготовленные старостой, поели, попили.
— Тебе надо бы отдохнуть, — сказала Аннушка, — давай я сяду на весла.
— Не сможешь. Лучше я посплю с полчаса, и снова — в путь.
Аннушке было боязно переходить с места на место в маленькой лодчонке, но она поднялась, несмотря на возражения Ивашки. Переступая через лавочку, запуталась в сарафане и упала в воду. Ивашка кинулся следом. Обняв любимую, он потянул на себя челн, неглубокая посудина вдруг стала на борт, Ивашка еле успел оттолкнуть второй борт. Лодка вернулась на место, но запасы воды и пищи выпали. Аннушка испугалась: она не умела плавать. Ивашка приказал ей держаться крепче, подплыл с другой стороны, влез в лодку и потом уже втянул в нее Аннушку. Испуганные и утомленные неожиданным купанием, расстроенные потерей пищи и воды, беглецы решили продолжить путь, но вскоре Ивашка совсем выбился из сил. Он лег на дно лодки и заснул. Как заснула сама Аннушка, она не помнила. Когда же они проснулись, берега не было видно. Сориентировавшись по светилу, пошли дальше на юго-запад. Солнце жгло нещадно. У обоих уже вздулись волдыри. Чайки носились с криками у самой воды. "Быть дождю", — подумал Ивашка, упрямо работая веслами. Страшнее всего было попасть обратно — домой. Тут уж не поздоровится обоим. А его точно — забьют!
Постепенно солнце стало клониться к закату, подкрашивая лиловым оттенком облака и волны. Очень хотелось пить. Носовая часть лодки была крытая, с дверцами, подвязанными проволокой. Ивашка заглянул туда:
— Аннушка, да здесь клад! — воскликнул он, доставая полную бутыль.
Оказалось, что это вино. Аннушка рассмеялась:
— Староста украл?
— Не думаю, — возразил Ивашка, — смотри: написано не по-нашему.
Аннушка внимательно осмотрела бутыль, прочитала:
— Да, батюшка редко покупает вина, а тем более такие дорогие. Это французское вино, и очень старое. Ему не меньше двух сотен лет. Чье это?
— Не знаю, Аннушка, кто нам это послал. Может Бог, а может, сатана. Знаю только, что появилась надежда.
Он снова залез в тайник, нашел там еще маленький сундучок. В нем лежали старинные бокалы, два золотых кольца и жемчужное ожерелье.
— Это мы брать не будем, — испугалась Аннушка, — это слишком дорого, и потом, нам жизнь это не спасет!
Ивашка не возражал. Они выпили терпкого вина. На море опустился теплый летний вечер.
— Сейчас девушки и парни прыгают через костры, пойдут искать цветущий папоротник, — вспомнил Ивашка, — а ты мне что-то обещала? Ночь на Ивана Купалу наступила.
Аннушка кротко взглянула и зарделась. Ивашка подвинулся ближе, нежно обнял возлюбленную, она не оттолкнула его, как обычно. Он почувствовал два маленьких и упругих холмика, осторожно провел рукой вдоль тела, ощущая ответное возбуждение и радость, нашел губами горячие губы любимой. Море мерно покачивало лодку, на дне которой происходило великое таинство любви. Даже луна не посмела их побеспокоить, так и не выплыла из облаков.
А потом погода стала портиться: поднялся сильный ветер, набежали тучи, начался дождь. Волны кидали лодчонку с гребня вниз, и Аннушка чувствовала, что еще немного, и они перевернутся. Ужас охватил ее, мысленно простилась с этим светом, поэтому, когда очередная волна опрокинула лодку, приняла судьбу как данность, и камнем пошла ко дну. Ивашка успел подхватить любимую, подтянул к перевернутой лодке. К Аннушке вернулась способность мыслить:
— Ивашка, что же будет теперь? — спросила она.
— Держись крепче, — ответил Ивашка, — непогода вечной не бывает.
Он уверенно держал ее одной рукой, второй вцепился в киль лодки.
— Давай, забирайся наверх, — скомандовал, старательно подталкивая.
Они с большим трудом взобрались на киль. Ивашка сел верхом, как на коня, прижал к себе Аннушку:
— Попробуй заснуть, я тебя держу.
Заснуть, конечно, не удалось. Море бушевало, злилось.
— Ивашка, это Господь наказывает меня, что я батюшку опозорила, — сквозь слезы шептала Аннушка.
— Нет, — возразил Ивашка, целуя ее, — это он проверяет нас на крепость, чтобы потом подарить долгие годы счастья.
Сам Ивашка уже не верил, что они выберутся живыми. Неизвестно, куда их несет море, продукты и вода потеряны, а сейчас унесло куда-то и весла. Шторм становился сильней, волны — выше, гремел гром, сверкали молнии, ветер то хохотал, то плакал. Надежды таяли. Вдруг, особенно сильная волна подкинула лодку, поставила ее сначала на борт, а потом перевернула днищем вниз. Аннушка и Ивашка, снова оказались в бурлящей воде. Аннушка вцепилась в руку возлюбленного, неумело барахтаясь и путаясь в длинном сарафане, стала тонуть. Ивашка тащил ее наверх, но Аннушка отпустила руку. Ивашка нырнул, подхватил любимую. Лодку уносило в сторону. Взвалив Аннушку на спину, Ивашка из последних сил плыл к лодке.
Почти в беспамятстве он перевалил через борт Аннушку, сам взобраться уже не мог. Держась обеими руками за лодку, плыл рядом. Почувствовал, что замерзает. Аннушка не шевелилась. Теперь Ивашкой овладело отчаяние. Он беззвучно плакал от собственного бессилия, еще немного, и его оторвало от лодки, понесло куда-то. Очнулся Ивашка рядом с Аннушкой на дне лодки. Прижавшись друг к другу, они вцепились в борт. Шторм продолжал бушевать.
