Сергей Герасимов - Логика прыжка через смерть
– Не стоит, спасибо.
– Нет, что вы… – агент набрал номер на браслете и вызвал дежурного.
– Дежурный на месте? Сюда, и оставить смену на входе.
– Я и сам найду, спасибо, – продолжал посетитель.
– Я это сделаю с удовольствием, – возразил агент.
Когда дежурный появился, агент отвел его в сторону.
– Проводишь этого человека в корпус Б и найдешь там комиссию по очистке воды. И не забывай улыбаться, дубина. Это твое последнее поручение. Ты уволен.
– За что?
– За то, что впустил постороннего. И не зыбывай улыбаться.
– Но у меня семья.
– Сейчас у каждого третьего семья, но это не повод.
– Я исправлюсь.
– Уже не исправишься.
Покончив с этим делом, агент номер двенадцать поспешил в кабинет, предназначавшийся для совещаний. В кабинете его ждали восемь из одиннадцати членов группы ZZZZ. Один болен, – подумал агент номер 12, – а с оставшимися двумя я поговорю. Никакой дисциплины – плохо работаю.
Он начал совещание с малозначащих фраз, как обычно.
Агент номер семь прибыл с десятиминутным опозданием.
– Что случилось?
– Дежурный выбросился из окна. Говорят, его хотели уволить.
– Тело уберут. Садитесь.
Он зачитал распоряжение. Распоряжение пришло от военных, а с военными не поспоришь. Военным требовалось подготовить агента к проникновению на территорию врага. Машина уже провела все расчеты. Для работы требовалась одна условная человеко-единица, прошедшая обработку. Б00, базовая форма.
– У нас есть кто-нибудь с базовой формой? – спросил он.
– У меня есть один, – отозвался агент номер три, – но я не дам, я его месяц готовил.
– Идите и скажите это им сами.
Агент номер три промолчал.
– Всего один? Как его зовут?
– Кличка Джимирик.
– На уровне?
– Вполне нормален. Как все.
– Ну что же, – сказал агент номер 12, – Джимирик, так Джимирик. Не забудьте его списать по ведомости. И возьмите нового на складе. И не обижайтесь, такая у нас работа.
4
Джимирик внешне не отличался от остальных курсантов, подбираемых, как известно, из одинаковой человеческой группы, имеющих одинаковый вес, одинаковый рост, одинаковую комплекцию, способности, цвет волос, глаз и уровень интеллекта.
Этот человек просто не нравился с первого взгляда. Коре попросил заменить курсанта и получил отказ.
На первом же теоретическом занятии Джимирик вылепил из пластилина половой орган и поставил его на стол.
– Убрать! – приказал Коре.
Джимирик встал и засунул предмет себе в штаны, чем вызвал обоснованный смех большинства присутствующих.
– Подойдешь ко мне, – приказал Коре.
Во время самоподготовки Джимирик набрал кулинарный рецепт и послал его на все мониторы:
Рецепт кулинарный.
Залить в котилок воды засыпать сто т ириса, добавить туда 7 шт. К… довисти до кипения. зажарить в духовке его же и украсить его зеленью и овощами.
До блюда добавить соус и мозгов его же.
Разговора не получилось.
Джимирик явно напрашивался на хорошую расправу, но любая комиссия быстро установила бы, что он ни в чем не виноват. Курсанты имели личную ценность, равную единице, то есть, очень небольшую. Поэтому с ними разрешалость поступать очень вольно, но лишь в пределах устава. Коре уже прошел предварительную кодировку – поэтому он не мог нарушить устав.
На второй день Джимирик принес кошку (кошки в те года еще стоили недорого и даже иногда гуляли беспризорные), принес и запер в шкафчике. Животное рвалось и орало, всполошив весь нулевой этаж. Пришлось вызывать хозяина с занятий.
Джимирик пришел и стал открывать шкафчик. Оказалось, что он забыл код. Замок пришлось ломать; при этом пострадал техник, так как неожиданно включились система охраны; у техника, пораженного электричеством, начался припадок.
Запертый в химподсобке, он перебил банки с химикалиями; произошло возгорание и система отключила и изолировала второй этаж. Этаж оставался изолированным еще семь часов, что нарушило расписание.
Однако, устав позволял хранить в шкафчике любые вещи.
Коре приказал выбросить животное; Джимирик взял кошку, приласкал и попросил зонт. Он не говорил ничего такого, к чему можно было бы придраться, – но сам его голос звучал как оскорбление. Коре не мог нарушить устава – как и все инструкторы, он был кодирован против нарушений. Он мог забыть устав, мог ругать устав, мог хотеть его нарушить, но сделать это на самом деле ему было труднее, чем вывернуться наизнанку. Кодировать психику научились еще в восьмидесятых годах, а в сотых делали это надежно.
Джимирик получил зонт, погладил кошку, притворно всплакнул, насмешив присутствующих, и пошел к лифту. На девятом этаже он привязал к хвосту животного зонт, раскрыл и сбросил кошку вниз – с зонтиком вместо парашюта.
– Вы приказали ее выбросить, – так объяснил он.
В этот же день все электророзетки были засыпанны песком и занятия пришлось отложить на два часа. Виновного не нашли. После первой лекции Коре нашел в своей сумке крысу с расплющенной головой. Анализ показал, что голову расплющивали тисками – теми, что в подвале, а сама крыса была явно из местной подвальной популяции. Отпечатки пальцев на тисках принадлежали трем разным людям, но среди них не было Джимирика.
Во время обеда Коре обнаружил в своей тарелке странные капли и, к счастью, не стал есть. Капли оказалисть ртутью.
– Этого достаточно, чтобы убить человека? – спросил он у лаборанта.
– Нет, но этого достаточно, чтобы подарить человеку головную боль на протяжении следующих двадцати лет.
В этот раз Джимирик имел алиби. За остаток дня произошли следующие события:
Коре на голову свалилась грязная тряпка, застрял лифт, кто-то взломал пустой кейс и помочился туда, унитазы оказались забиты и, как ни странно, дрожжами.
Под вечер Джимирика сильно избили за то, что он читал чужие файлы и оставлял там свои пожелания. Коре, уже начинавший вскипать, на время успокоился.
Может быть впервые в жизни он встретился с вещью, которая была вне пределов его понимания. Психология этого курсанта была так же темна и дика для обычного человека, как психология какого-нибудь инопланетного осьминога. Джимирик не играл и не притворялся; он жил своей привычной жизнью и делал то, к чему, видимо, привык. Коре не мог понять мотивов. Джимирик не имел враждебности ни к своему инструктору, ни к кому-либо другому. Он не был подкуплен или подослан – в этом случае его бы сразу раскусили на тестах. Он не получал никакой пользы от своих выходок. Он не доводил дело до конца, как в случае с ртутью. Но зачем было давить крысу или мочиться в кейс? Коре чувствовал себя так, будто столкнулся с чуждым разумом для которго дважды два всегда равно семи.
