Виктор Косенков - Окольная дорога в небо
Именно тут, в этой комнате Роман не боялся прикоснуться к этой "ненормальной" стене. Может быть потому, что знал, что рука ощутит обычный бетонный блок под тонкой прослойкой бумажных обоев, а серая муть разойдется под рукой и словно бы истает на небольшом расстоянии от руки. Впервые как-то отреагировав на прикосновение человека. Роман сознавал, что это не просто интерес с его стороны. Это путь к самоуничтожению. Тот миг, когда "та реальность" начнет отвечать на его действия и он перестанет быть просто наблюдателем, станет началом конца, как бы банально это ни звучало. Роман слишком хорошо помнил ту тварь, что освежовывала бомжа в переулке.
В бурлящей тьме "ненормальной" стены что-то мелькнуло. Что-то более плотное, чем невесомая взвесь кипящей серости. Роман вздрогнул и отвел глаза. Он уже понял, что если длительно обращать внимание на эти видения, то они начинают медленно и неумолимо замещать реальность.
Катя что-то говорила...
- ...слышала выступление какого-то председателя... Не помню, как называлась организация, в которой он зарплату получает, какой-то комитет. По наркотикам. Представляешь, пугает.
- Пугает?
- Ага. Говорит что-то про ЛСД, что, мол, кошмарная штука.
- Правильно говорит... - сказал Роман.
ЛСД был больной темой, но Катя его не слышала.
- ... а корреспондент его спрашивает, мол, вы пробовали? А этот говорит, нет, и никому не советую, такой, говорит, кошмар. Не читал, но осуждаю.
Роман наклонился и поцеловал ее. Губы ощутили чуть сладковатый вкус. Пока длился поцелуй, под руку ему кто-то подтолкнул стакан с чем-то спиртным. Кажется, ром. "Хорошо живут медики, "- подумалось Роману.
- Но ведь он прав, - вслух сказал он после того, как оторвался от катерининых губ.
- Прав... - она соглашалась легко, это означало, что ее прежние слова были только предлогом, сложным подходом к какой-то теме. Катя умела подходить к нужному разговору издалека, в обход острых углов и нежелательных резонансов. Роману иногда казалось, что она только изучает всю эту декаденствующую тусовку, чтобы потом написать по ней диссертацию, или книгу, или сделать что-либо подобное. - Я хочу сказать, что нельзя безапелляционно судить о вещи, которую ты не пробовал, основываясь только на внешних наблюдениях. И неправильно раздавать советы другим на том основании, что ты просто не имеешь негативного опыта в данной области. Я не говорю, что ЛСД это - хорошо. Но мне кажется, что в такой организации должен руководить человек, знающий предмет непонаслышке и не на базе наблюдения внешних проявлений того, чего он даже понять не в состоянии. Борьба с наркотиками будет безуспешной до тех пор, пока за нее берутся некомпетентные люди.
- По своему логично, только "компетентные" люди уже не могут лечить, ответил Роман, прихлебывая из стакана. В нем действительно оказался ром. Но он не борется, он лечит.
- Не совсем верно. Он пытается делать и то и другое. Помимо всего прочего этот председатель еще и врач. И вместе с тем он общественный деятель. Как врач он наверняка хорош, но вот как борец за освобождение молодежи от наркотического рабства он полный ноль. Потому что не имеет опыта в данной области...
Освобождение от рабства возможно только изнутри, путем революций, переворотов и тому подобных вещей. Но никак не снаружи, чистыми руками. Катю явно понесло на "говоруна", и Роман решил перебить тему.
- По какому случаю такое изобилие?
Обычно от вас кроме медицинского спирта и какой-нибудь химии нечего ждать...
- Так ведь праздник... - отрешенно произнесла Катя.
- Какой?
- Независимости...
- От кого?
- От земного притяжения и лживой морали.
Старый праздник... Он всегда справляется студентами... Иногда по несколько раз в год. Просто на этот раз он совпал с другим каким-то... С внешним... - говоря это она стягивала с себя узкие джинсы. Нижнего белья на ней не было. - Возьми меня, милый...
Возьми...
И она потянула его на себя...
В ром вероятно было что-то подмешано, потому что реальность, и без того нетвердо держащаяся на ногах, совсем покатилась под горку со все возрастающей скоростью. Мелькнули какие-то сюрреалистические картины в стиле Сальвадора Дали. Мягкие часы. Мягкие люди, подпорки для век, кубические сферы... А потом осталась только обнаженная Катя. Ее стоны и то наслаждение, которое она хотела получить и получала.
Когда этот человек снова оказался рядом? Роман не мог вспомнить. Впрочем особенно и не старался. Огненная феерия оргазма, явно подсвеченная наркотической смесью в стакане с ромом, на некоторое время выбила у него почву из-под ног.
Когда реальность более или менее вошла в привычные рамки, Рома обнаружил, что лежит на спине, на полу, слегка прикрытый пледом. Он завозился. Сел. И обнаружил что либо вечеринка грозит оказаться бесконечной, либо он просто на секундочку вырубился.
В комнате почти ничего не изменилось. Разве что Олег с дивана совсем сполз на пол и теперь монотонно что-то читает гекзаметром. С некоторым удивлением Роман опознал в этом бормотании "Одиссею".
В углу по-прежнему резвились приверженцы нетрадиционного сексуального поведения, кто-то затеял странную игру, чем-то напоминающую бой двух монахов из храма Шаолинь, кто-то просто пил ром, окончательно впав в созерцательность. Кати нигде не было видно, только в сплетающихся телах мелькали знакомые очертания. Да, именно это тело Роман только что обнимал.
Он пожал плечами и натянул брюки. Так было как-то привычнее, спокойнее... Что-то там "мудрила" Фрейд по этому поводу говорил... А, может быть, и не он совсем.
- Ну и как вам? - спросил кто-то.
- Что? - переспросил Роман, оглядываясь в поисках нового собеседника.
Он обнаружился в грязном, замызганном кресле, которое хозяева этой комнаты не то приволокли с помойки, не то стащили откуда-то из аудитории. Кресло было придвинуто к столу, на котором громоздились бутылки, пакетики и какие-то колбочки со странного цвета растворами.
- Как вам все это? - и человек в поношенном грязно-сером плаще сделал широкий жест рукой. Его лицо было в темноте, закрытое тенью от полей шляпы.
- Вы кто? - спросил Роман.
Человек в сером плаще щелкнул пальцами, и, словно бы включившись, Олег, лежащий около дивана, на котором уже успела расположиться какая-то парочка, возгласил:
- Что за пришелец?
Что бледен твой лик?
Не спал ли ты с трупом?...
Роман молча ждал продолжения, однако его не последовало.
- Что это ? - спросил он.
- Старшая Эдда. Речи Альвиса... Грустная история. Это Тор спрашивает гнома Альвиса, кто это, мол, такой... Ну и так своими вопросами коротышку в гроб и вогнал.
- Ты не ответил...
- В самом деле? - удивился человек в плаще. - Я не заметил. А какой смысл?
