Ромэн Яров - Патент Сверхновой
— Должно быть, слой снега и камней неплотный. Где-то открылась течь воздуха.
— Не знаю, не знаю. Судя по всему, щелей не было.
— Давайте ужинать, — пригласил Евгений. — Вытащим стол на середину.
Он первым взялся за ножки стола, ему помогли. На освободившемся пространстве все увидели ящик с землей. Из него, распрямляясь, покачиваясь на длинных стебельках, поднимались необыкновенные цветы: с серебристыми широкими лепестками, со слегка вогнутыми, без остроугольной части листьями, напоминающими боковую поверхность цилиндра.
— Что это? — Евгений провел пальцем по листу. — Я ничего не сажал, не сеял…
— Сами выросли? — спросил Гуров.
— Да, да! — Женя поднял глаза к потолку, припоминая: — Нашел я на огороде что-то похожее на картошку, принес, спрятал сюда, чтоб не мешалась. Смотрите: выросло!
— Когда-то я занимался ботаникой, — Гуров наклонился, понюхал цветок. — Оставил, черт побери… И вот жалею. Пригодилось бы первый раз в жизни. Но, напрягая всю свою память, могу сказать: ни цветов таких, ни листьев не видел.
— Ну, ладно. — Евгений достал белую скатерть, развернул ее. — Вырос и вырос! Будет у нас ужин с цветами.
А Гуров все наклонялся, щупал цветы, шептал что-то.
Ели и пили долго, потом пошли восстанавливать ветродвигатель. Наконец, усталые и замерзшие, улеглись спать. Евгений спать не собирался. Ему хотелось после долгого молчания поговорить с живыми людьми. И, кроме того, он слишком много спал в недавней полной темноте. А что, если поговорить с соседними постами! Как они там? Он надел наушники и услышал четкий сигнал приема. Эфир был чист — ни хрипов, ни тресков не раздавалось. Сверхновая исчезла.
Евгений работал, не отрываясь, до полуночи. Потом встал и глубоко вздохнул. Все спали вповалку. Один лишь Гуров бодрствовал. Он сидел, прислонившись спиной к стене, и думал. Бородка его была всклокоченной, в руке дымилась сигарета.
— Вы не спите? — удивился Евгений.
— Все размышляю, — отозвался тот. — Энергетика процесса, вы понимаете? Цветок вырос у вас в полной темноте, иначе вы бы раньше его заметили, не так ли?
— Конечно!
— Но ведь растение не может развиться в темноте! — Гуров заволновался. — Не может поглощать углекислоту и выделять кислород, который вас спас, чудак вы этакий! Фотосинтез — знаете такое слово? Химические реакции начинаются в зеленом листе не раньше, чем на него упадет луч света. Предпочтительнее всего солнечного. Но можно и от лампы накаливания, и от газонаполненной. И от керосиновой. И от свечки, на худой конец. Лишь бы фотоны, так сказать, летели. А у вас их не было. Ведь вы даже спичкой не чиркнули. Верно?
— Спички и кое-какие запасы такой каменюкой придавило, что и сказать трудно.
— Ну, вот. А цветок между тем вырос. И свежим воздухом вас напитал, да еще побольше его выделилось, чем в иной сосновой роще. Щелей-то не было, я проверял. Замуровало вас в лучшем виде. Что вы на все это скажете?
— Не знаю, — смутился Евгений, — право, как-то… Я ведь не изучал ботанику. Фотосинтез, энергетика… Я, когда вернусь, возьмусь за учебу, конечно. А сейчас…
— Ну, ладно, — вздохнул Гуров. — Сейчас ложитесь-ка вы лучше спать…
Сперва Евгений спал спокойно, потом ему казалось, что кто-то ходит вокруг, потом его переложили в постель. Он чувствовал, что все это делается наяву, но не было сил проснуться окончательно.
Евгения поднял будильник. Вокруг никого не было. На стеллаже с приборами лежала записка. Евгений схватил ее.
«Дорогой Женя, — начал он читать, — спать вы умеете здорово. Желаю вам надолго сохранить это прекрасное качество. Я провел за вас первые сегодняшние наблюдения и поставил будильник, чтобы вы не проспали вторые. Не обижайтесь за отбытие без прощания — жалко было вас будить. Все равно скоро увидимся. Цветок ваш вместе с огуречной землей я забрал. Кажется, цветок этот стоит больше всех огурцов вместе взятых. Я провел ночью кое-какие опыты — скромные, конечно, насколько позволяли оборудование и обстановка. Цветок поглощает радиоволны. Они и дают ему необходимую для жизни энергию. Ведь, в сущности, и световые, и радиоволны — явление одного и того же порядка, разница лишь в длине. Но радиосинтеза мы на Земле до сих пор не знали. Должно быть, один из путей эволюции заключался в его использовании, но был отвергнут природой за ненадобностью. Ведь световое излучение Солнца неизмеримо сильнее, чем радиоволны. Но способность к этому виду энергетического питания не исчезла безвозвратно. В каких кладовых природы она хранилась миллионы лет, я не знаю. Быть может, в молекулах воздуха, которым мы дышим, в пыли, несомой ветром. Пришел день, когда эта способность воскресла. Она спасла вам жизнь. Это не только наука, это и техника. Сравнительно небольшие листья принимают радиоволны любой длины. А мы, люди, вынуждены строить радиотелескопы с гигантскими антеннами. Вот вам патент природы, да еще какой! Быть может, я ошибаюсь. Ну что ж, поправят меня быстро. Мне кажется, что существуют целые миры, где вся жизнь строится на основе радиосинтеза. Радиомиры! Возможно, там и сознательные существа есть. Интересно знать, как они выглядят, какие у них органы чувств? Жизнь неуничтожима, она найдет способ проявиться в любых условиях. Меня торопят, до свидания. Изучайте биологию. Я и то думаю: не начать ли снова?
Ваш Гуров».Евгений, дочитав письмо, постоял, задумавшись, и вышел из дома. Там, где весь вчерашний день светилось сквозь снег бледное пятно самолетного прожектора, теперь была темнота. Дул ветер. Женя стоял и пытался представить себе существо из радиомира.
![Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/112464/112464.jpg)