Север Гансовский - Гость из каменного века
Странно, но мы очень спокойно чувствовали себя в тайге. По всей вероятности, присутствие этой огромной живой глыбы казалось нам гарантией того, что мы не погибнем в долине.
В самодельных лубках у Виктора перестала болеть нога. И мы весь вечер рассуждали о том, как доберемся до Акона, сообщим о мамонте в Москву, в Академию наук, и вернемся сюда с большой экспедицией…
Вечер был необычайно теплым для этого времени года, но вдруг резко похолодало. К ночи погода испортилась. Начался ветер, через сугробы потянулись струи поземки, костер стало задувать.
Мамонт забеспокоился. Он тревожно топтался, несколько раз поднимал хобот вверх, принюхиваясь к чему-то. Маленькие уши оттопырились.
Неожиданно в монотонный вой ветра вплелся долгий, как гудок далекого парохода, звук. Мы даже не сразу поняли, что это такое. Низкий печальный звук, возникший где-то далеко за окружавшими нас и освещенными костром елками, во мраке за сугробами и холмами заброшенного края.
— Мамонт! — первым догадался Виктор. — Понимаешь, другой мамонт. Где-то там.
Я вскочил. И Виктор приподнялся, опираясь на локти.
Мы оба почему-то считали, что наш мамонт единственный оставшийся на земле. Очевидно, оттого, что он казался нам очень древним.
Теперь выходило, что он не один в долине. Может быть, целое стадо.
Наш мамонт тоже услышал призыв своего собрата. Он поднял хобот высоко к небу и испустил ответный тревожный рев. Он волновался, кивал головой, раскачивался, переступал передними ногами.
Снова издали раздался тоскливый зов.
Мамонт неуклюже попятился от костра, повернулся и, ломая ветки, пошел в лес, в темноту. Некоторое время до нас доносился шум, потом все стихло.
И тогда мы переглянулись и двинулись вслед за мамонтом. У нас уже было к этому времени приготовлено из веток что-то вроде саней. Я впрягся и потащил Виктора.
Теперь мне трудно объяснить, почему мы не стали дожидаться утра. Скорее всего, считали, что там, вдали, куда ушел наш мамонт, произойдет что-то очень важное.
Это была трудная ночь. Ветер быстро усиливался. Из темноты вырывались и летели навстречу струи снега, слепили глаза и резали щеки и лоб. Кругом все кипело, стонало, выло. Казалось, будто весь космос взбесился, двинулся с места, пустился в какую-то сумасшедшую пляску. Ветер свистел и выл, и сквозь страшный шум его все время доносился тревожный и печальный рев мамонтов. Оттого, что он так походил на гудок парохода или даже заводской гудок, казалось, что где-то вдалеке происходит кораблекрушение, наводнение, какая-то огромная катастрофа, и настойчивые звуки все просят и просят о помощи.
Глубокие следы мамонта быстро заносило снегом.
В конце концов мы поняли, что должны двигаться, просто чтобы не замерзнуть. Останься мы у костра, нас занесло бы снегом. Я падал, вставал и снова падал. Виктор помогал мне, отталкиваясь большим суком. Так мы тащились и тащились и через несколько часов из мелколесья выбились на равнину.
И сейчас стоит у меня перед глазами взбаламученное непогодой движущееся снежное море. Следы здесь кончились, их совсем замело.
Но вот буря начала стихать, осталась только поземка, которая все змеила и змеила белые струи. Из-за тучи низко выглянула луна, осветила синие снега, холмы вдали и равнину с черными перелесками. А рев мамонта донесся откуда-то совсем близко.
Всматриваясь, мы увидели впереди, метрах в тридцати, большой темный силуэт.
Я подтащил сани с Виктором еще ближе. Это был наш мамонт, он провалился в снег больше чем наполовину. Снаружи была морда с хоботом, клыки, плечи, спина с поднявшейся шерстью. Сначала я подумал, что он просто старается выбраться из снега, но это было не так. Очень скоро мы с Виктором разглядели, что рядом с нашим мамонтом темнеет спина другого огромного животного. Второй мамонт был без клыков. Очевидно, самка. Она провалилась еще глубже, могучие плечи были уже вровень с поверхностью снега.
Хоботы мамонтов все время сталкивались и переплетались. Казалось, гиганты стараются выгрести снег, который поземка все насыпала и насыпала между ними.
Я подобрался так близко, что пар от дыхания зверей касался лица.
Они выгребали не снег. Меня вдруг ударило по сердцу. Там, в снежной яме, был детеныш, которого они пытались вытащить, с каждым движеньем сами увязая все глубже.
Рядом с нами погибала последняя, может быть, семья мамонтов.
По всей вероятности, первым попал в яму маленький. Мать хотела его вытащить, но сама начала тонуть в снегу. Тогда она позвала на помощь. А теперь здесь погибал и наш мамонт.
Позже, месяца через два, мы с Виктором много раздумывали о том, как это получилось. Веками обитавшие в замкнутой долине мамонты, вероятно, знали ее достаточно хорошо и, будучи умными и осторожными животными, не попались бы в ловушку. Пожалуй, дело в том, что весь этот край десятки тысячелетий назад был зоной распространения ледника. Потом ледник отступил, оставив в низинах большие массивы льда. На этот лед с гор и холмов скатывались камни и почва. За сотни и тысячи лет образовался слой, на котором выросла трава, кусты, даже деревья. Под ними весенняя вода вымывала во льду предательские пустоты. В одной из них, по мнению ученых, погиб знаменитый исполин с реки Березовки, чучело которого находится в Зоологическом музее в Ленинграде. Скорее всего, подземная пещера и сейчас была причиной трагедии…
Между тем рядом с нами развертывалась именно трагедия.
Через час лишь хобот самки иногда высовывался из ямы. Детеныш был совсем засыпан, и злобный ветер катил целые снежные волны на взрослых животных. Самец перестал откапывать маленького и принялся бешено отгребать снег со спины своей подруги. Но она просто на глазах уходила в землю. Ветер был сильнее даже этого исполина, мамонт ничего не мог сделать.
Время от времени он вытягивал хобот и испускал тоскливый, хриплый, режущий сердце рев.
Бесконечная безлюдная равнина, освещенная лунным светом. Скудный северный лес. Воющий ветер. Тучи, бегущие по низкому небу, которые то и дело закрывали луну. Что-то заброшенное, одинокое, дикое…
Казалось, все это происходит в доисторическом первобытном мире, когда древний человек и мамонт вели отчаянную, беспощадную борьбу за жизнь с суровой природой и между собой. Потом, в госпитале, я много думал о том, почему мамонты исчезли с лица земли. Считается, что они вымерли сами собой. Но мне представляется, что это не так. Я думаю, их истребил первобытный человек. Всех до одного, до последнего. И мясо огромных животных помогло ему пережить невероятно трудную, жестокую эпоху обледенения. Быть может, без этого мяса человек не перебился бы и исчез так же, как исчезли шерстистый носорог и гигантский олень. Первобытное стадо людей преследовало стада мамонтов, пока не уничтожило всех. Ведь мамонт не такой зверь, который может скрыться в лесной чаще или в степи замести следы.
