Уолтер Уильямс - Оголенный нерв
— Привет, Ковбой, — проворчал Уоррен, не поворачивая головы.
— Привет. — Ковбой подошел к «Вурлицеру», включил старинную джазовую мелодию и удалился в сумеречную глубину ангара.
— Что-то случилось с топливным турбонасосом, — объяснил Уоррен. — При его проверке на испытательном стенде загорелась красная лампочка. Где-то, значит, неисправность. Смотри, в этом месте, кажется, турбина трется о металл. Похоже, придется вытачивать новую деталь.
— Тебе помочь?
— Справлюсь.
Свет яркой лампы бесстрастно выделял морщины и шрамы, испещрявшие лицо Уоррена, а крючковатый нос под тенью шляпы казался крупнее, чем на самом деле. Уоррен сохранил спортивную осанку, его тело оставалось сильным и мускулистым. Впрочем, возраст не играл никакой роли, в этих местах ценилось совсем другое. Официально аэродромом владел Уоррен. Ковбой — тайный совладелец: он предпочитает не оставлять следов.
Повертев в руках вышедшую из строя деталь, Уоррен снял замеры, подошел к станку и надел защитные очки. Ковбой стоял рядом, готовый при необходимости подать приятелю нужный инструмент. Доставать запчасти для двигателей военных реактивных самолетов становилось все труднее и опаснее. И зачастую приходилось изготавливать их самим.
Токарный станок визгливо взревел, на бетонный пол посыпались искры, напоминавшие крошечные метеоры.
— В среду ночью я отправлюсь на задание, — сказал Ковбой. — Через пять дней.
— Я могу вернуться в понедельник, тогда и начну проверку твоей машины. Не поздно? — спросил Уоррен.
— Нет, в самый раз. Поездка ерундовая. — В голосе Ковбоя послышалась обида.
— Опять в Айову?
— Опять, черт бы их побрал! Этот Аркадий и его люди… они как попугаи твердят, что все тщательно проанализировали. Что у каперов теперь мало денег, поэтому нам надо выждать и не дать им возможности захватить груз.
— Ну?
— На самом деле надо действовать не так. Нельзя рассчитывать на успех, играя по их правилам. Необходимо появляться в штате Миссури каждую ночь, заставляя этих ублюдков расходовать горючее и боеприпасы, не давать им покоя. — Ковбой вздохнул. — «Мало денег». Хотел бы я посмотреть, как скажется на их банковских счетах потеря дюжины самолетов.
— Так в среду ты идешь рейс по заданию Аркадия? — оторвавшись от работы, глянул на ковбоя Уоррен.
— Да.
— Не нравится мне этот тип. Никак не могу понять, что он за птица. — Уоррен покачал головой и снова склонился над станком.
Ковбой терпеливо ждал, зная, что старик продолжит, когда сочтет нужным. Наконец тот выключил станок и снял защитные очки.
— Этот парень взялся невесть откуда и сразу же стал самым крупным посредником в горных штатах. У него есть источники снабжения, недоступные другим. А эти его модные одежки из Свободной Зоны Флориды?!
— Я тоже не в восторге от его манеры одеваться. Но он отличный организатор.
— Поговаривают, что Аркадий достает товар с помощью взяток. Подкупает представителей орбиталов. — Уоррен поднес выточенную деталь к свету. — Дескать, обычная вещь, что тут такого! Но ведь не в таких же количествах! Вряд ли орбиталы этого не знают.
Слова приятеля внесли смятение в душу Ковбоя, и он начал мысленно оправдываться, пытаясь успокоить свою совесть: «Я делаю это не ради груза, просто катаюсь». Как правило, Ковбой вообще не знал, какой груз доставляет.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Не слушай, если не хочешь. — Уоррен снова углубился в работу, надел наушники и приступил к проверке.
А Ковбой задумался об Аркадии. Тот управлял доброй половиной всех перевозок через Границу; его постоянно сопровождали всевозможные помощники, секретари, телохранители, технические работники, какие-то личности без определенных занятий. Все они стремились походить на босса изысканными манерами и одеждой. В этой странной свите всегда присутствовали женщины, но ни одна из них не имела ни малейшего отношения к делу. Насколько Ковбой понимал, именно такое окружение соответствовало скрытному характеру Аркадия с его непонятными предрассудками и предубеждениями, внезапными вспышками ненависти и гнева, которые странным образом уживались с добротой, чувствительностью и типичной для русских навязчивой подозрительностью, больше похожей на паранойю, чем на разумную осторожность.
Да, Аркадий явно не нравился Ковбою. Впрочем, плевать. Этот человек считал себя просвещенным повелителем, способным манипулировать людьми, но в действительности он не знал главного — внутреннего мира курьеров, которые представляли собой как бы гибрид человека и бронированной машины, некое удивительное существо с турбинным насосом вместо сердца, с кристаллом, вживленным в мозг, с всевидящими глазами… Аркадий вовсе не управляет ими, для них он всего лишь предлог, чтобы прорваться через Границу в легенду. И если он не понимает действительного положения дел, это его личные трудности, которые никак не влияют на происходящее.
Пока Уоррен занимался делом, Ковбой прошел в глубь ангара, где в полумраке неподвижно парили «дельты», замершие в ожидании пилота, готовые в любой момент ожить и взмыть в поднебесье черными птицами. Ковбой любовно погладил гладкое брюхо одной из машин. По приставной лестнице он забрался в кабину и опустился в кресло, несколько лет назад подогнанное под его тело. Вдохнул знакомые запахи, закрыл глаза, и сразу в памяти всплыл тот ночной полет. То шальное бегство от властей, когда ему пришлось петлять между гор и долин плато Озарк.
Свою первую «дельту» Ковбой назвал «Полночным солнцем». Тогда он еще не понимал происходящею. Нет, Ковбой и другие пилоты «дельт» вовсе не являлись заурядным порождением рыночного спроса. Они были живым продолжением легенды. Вопреки усилиям угнетателей, они доставляли «почту», проносясь в небе огоньками надежды, назло орбиталам оставляя в небе сияющий инверсионный след. Последние свободные американцы на последней небесной дороге…
Внезапное осознание происходящего заставило Ковбоя измениться. Он принял свою слегка насмешливую кличку и уже не признавал другого имени. Ковбой сделался лучшим из лучших, никто не мог тягаться с ним в небе. Свою вторую «дельту» он назвал «Пони-экспресс» и перевозил на ней «почту» до тех пор, пока не пришлось отказаться от полетов.
Когда пришла пора изменить способ доставки, Ковбой из летчика переквалифицировался в шофера. Его зоркие глаза, способные в ночном мраке на большом расстоянии замечать размытые инфракрасные силуэты патрулей над прерией, теперь видели только тесное пространство бронированной кабины. Внешнее наблюдение осуществляли специальные устройства, передающие изображение внутрь. И на земных дорогах Ковбою по-прежнему не было равных, о нем шла слава как о лучшем курьере Запада.
