Пег Керр - Проклятия
Недра негромко рассмеялась мелодичным презрительным смехом.
- Однажды я попросила тебя набрать для меня воды, и ты ответила, что не станешь этого делать лишь оттого, что я тебя попросила. Сейчас твои слова вежливы, но не отравлена ли вода? Или, - резко добавила она, - не осквернена ли она жабьей мочой?
Я твердо выдержала ее взгляд, хотя ее слова ранили меня глубоко, и не стала умолять или плакать. Разве не говорила она сама, что у меня сердце из камня?
- Нет, Леди, - просто ответила я. - Я искренне прошу вашего прощения. Я не хотела вас обидеть, и не произнесла бы тех слов, если... если бы ваши слова не напомнили мне о чем-то другой. - Я скомкала фразу, но голос мой лишь немного дрогнул. Во рту был отвратительный вкус, словно я напилась гнилой стоячей воды. Жабы одна за другой шлепались мне на колени и подпрыгивали на грудь, но я не обращала на них внимания и продолжала держать чашку подальше от них.
Я поняла, что мои слова озадачили ее, но она оборвала то, что уже собиралась произнести, и резким движением взяла чашку из моих рук. Я затаила дыхание, она поднесла ее к губам и выпила воду.
Наконец она опустила чашку и посмотрела на меня. Губы у нее были влажные. Внезапно она снова стала смеяться, все громче и громче. Смех этом пронесся по всей поляне и заглушил кваканье и шипение копошащихся вокруг меня существ.
- А теперь, наверное, ты захочешь, чтобы я сняла наложенное на тебя проклятие! - презрительно усмехнулась она.
- Нет, Леди, - спокойно ответила я. - Сама я пришла лишь попросить прощения. Я не прошу освободить меня от чар. Понимаете, это будет невозможно, потому что в некотором смысле зло, обрекшее меня на этих жаб и змей, обрушилось на меня задолго до того, как я вас встретила. - И я снова едва не поперхнулась, когда куча только что выскочивших жаб встревоженно заквакала.
Она смотрела на меня с изумлением в глазах, пока длинная черная гадюка не подползла к ней и не начала обвиваться вокруг лодыжки. Она отдернула ногу и нетерпеливо взмахнула рукой. Жабы и змеи исчезли.
- Ладно, я попридержу его ненадолго. Но не навсегда, учти, - добавила она мрачно. - Просто я хочу поговорить с тобой внутри и не желаю потом выгонять это дрянь из кастрюли и горшков. - Недра взяла меня за руку и поставила на ноги. - Пойдем.
Она провела меня по коридорчику, который свернул вправо и вывел нас в главную часть пещеры. Едва она пересекла порог комнаты, вспыхнул золотистый шар магического света, засиявший под самым потолком, как миниатюрное солнце. Я осторожно огляделась. Пещера была похожа на дом лекаря или женщины-целительницы. С шестов свисали пучки сушеных растений и трав, вырубленные в стенке полки заполнены книгами. Недра указала мне на стул.
- Скажи мне, - сказала она теперь уже с любопытством, - что это было за зло?
Я напряглась.
- Я... я не буду о нем говорить. Вернее, не могу, - торопливо поправилась я. - Пожалуйста, не... заставляйте меня. - Меня внезапно потрясло, насколько непривычно говорить безо всяких жаб и змей.
Она подошла ко мне, наложила на лоб прохладные пальцы и простояла так неподвижно несколько секунд с закрытыми глазами.
- Ты можешь не хотеть об этом говорить, - заметила она, снимая руки, и шагнула в сторону, чтобы налить мне чашку вина. - Но забыть ты его не можешь, чем бы оно ни было.
- Нет. - Я посмотрела на свои руки, которые сжимала и разжимала на коленях. Она коснулась моего плеча чашкой, я взяла ее и жадно выпила вино.
Она села рядом со мной и смотрела, как я пью.
- Ты стараешься загнать его внутрь, но оно всплывает во сне, верно?
Я кивнула и глотнула воздуха. Вино оказалось необыкновенно крепким и немедленно бросилось мне в голову.
- Ну, хорошо, - прошептала она, и мне показалось, что ее голос доносится откуда-то издалека. - Покажи мне свои сны...
Тут я смутно поняла, какой была дурой. В вино было что-то подмешано.
Я откинулась на спинку, и чашка выскользнула у меня из пальцев. Пещера перед моими глазами померкла, и ее смыли волны мрака. Появился лучик света, поколебался и окреп, освещая комнату вокруг меня - и я оказалась дома! Дома! Я сидела в передней, чесала шерсть, рядом на стуле сидела мать и вышивала. Я услышала топот бегущих ног, потом дверь распахнулась. Вбежала задыхающаяся от бега Розалинда, прижимая к груди кувшин для воды. Платье ее спереди было мокрое и измятое.
- Мама! Грета! О, вы не поверите, что со мной случилось!
Мы уставились на нее, раскрыв от изумления рты, потому что после каждого ее слова изо рта у нее падали драгоценные камни. Они соскальзывали с губ и водопадом стекали вниз, радужно сверкая в льющемся из окна свете: рубины, топазы, бриллианты, изумруды, сапфиры и аметисты. Когда они падали на пол, слышался легкий музыкальный звон.
- Я встретила в долине возле колодца старую нищенку, - сказала она, переведя дыхание и бросив на пол кувшин. - Она попросила воды, и когда я согласилась и дала ей напиться, она поцеловала меня в лоб и сказала, что за мою доброту слова мои станут драгоценными камнями, а слезы жемчужинами! И, мама, когда я спросила, о чем это она говорит, я увидела, что стало так, как она мне предсказала!
Потом она исчезла, и я поняла, что это была Недра, Владычица Лесов!
Как можно было такому поверить. Но вот они - камни, и... да, вот и поцелуй, сияющий на лбу, как серебряная звезда.
Мать схватила другой кувшин, сунула его мне в руки и подтолкнула к двери.
- Скорее, Грета, отнеси его к колодцу. А когда придет нищенка, получи и ты от нее благословение!
- Но, мама... - начала я, но она захлопнула дверь у меня перед носом. Как могла я ей объяснить, что слышала разные истории о Недре и что боюсь ее?
Я медленно пошла к колодцу с пересохшим ртом. Добравшись, я наполнила кувшин и стала ждать, усевшись на край колодца.
Я подумала о Розалинде, о падающих к ее ногам драгоценностях. Что, если Владычица не придет снова? Тогда Розалинда останется единственной, получившей благословение, Розалинда, которой всегда везло, любимица, его любимица - и тут я почувствовала, что ветерок внезапно стих, а птицы перестали петь. За спиной послышались шаги, и чей-то голос произнес:
- Набери мне немного воды напиться, девочка.
Как это могло случиться? Была ли тому виной витающая вокруг нее магия, что изменила мои чувства настолько, что вместо пугливой приязни я ощутила ужас? Или то была память слов? Услышав их, я с обессиливающей уверенностью безымянного страха поняла, что обернувшись, я увижу его. "Набери мне немного воды напиться, девочка", - сказал он, лежа в постели той далекой зимой. Я вспомнила, каким одутловатым и бледным было его лицо: накануне вечером он поздно вернулся домой из таверны и был сильно пьян. "Неужели ты такая бессердечная дочь, что дашь мне умереть от жажды?" воскликнул он. Я робко поднесла ему воды, потому что боялась заглянуть в его глаза, но он схватил меня, швырнул на кровать и тут же навалился сверху. Он него несло застарелым потом и пивным перегаром, и когда он раздирал мою одежду, его горячее дыхание обжигало мне щеку. - Ни слова, прошипел он мне в ухо. - Попробуй только пикнуть. - Он царапающих прикосновений его рук я погрузилась в топкую трясину боли, отвращения к себе и слепого ужаса, внутри меня шевелились гадюки, и его змея проникла внутрь. Я ощутила, как брызнул яд, распространяясь по всему телу, отравляя все, к чему прикасался, пока не достиг сердца и не превратил его в ледяной булыжник.
