Юрий Манов - Скорпион
Возвращался он за полночь. Ребята на компьютерных курсах приволокли игрушку, какую-то новую «Цивилизацию XXL». Игрушка была на загляденье, хрен оторвешься, и только когда уборщица начала греметь ведрами и ругаться, пришлось гасить машины и сваливать.
Леха шел, поеживаясь от морозца, перед Горбатым мостом остановился. В принципе если пойти низом, то можно значительно сократить дорогу, однако там темно, сугробы, а снег в кроссовках — далеко не лучшее удовольствие. С другой стороны, холодно и очень хочется домой, к обогревателю.
Леха подумал и свернул вниз.
— Эй, мужик, закурить не найдется?
Их было двое, оба коренастые, в темных куртках, в черных шапочках. От недобрых предчувствий у Лехи похолодело в низу живота.
— Не… не… не курю… — замотал он головой, отступая в сугроб, чтобы дать паре дорогу.
Мужики прошли, обдав его запахом какого-то некачественного алкоголя, один из них обернулся, внимательно оглядел Леху и что-то крикнул второму.
В свете луны Леха явно разглядел большую бородавку на заросшей бровями переносице. «Беги, негр, беги!» — вспомнил он почему-то название книжки, найденной давным-давно в автобусе, и побежал. Топот за спиной убедительно доказал, что он поступил совершенно правильно.
Он бежал и ругал себя за то, что надел енотовую ушанку, а не спортивного «петушка», и еще ругал себя за то, что ленился и не бегал по утрам, как сам себе неоднократно клялся, и теперь задыхается. А топот двух пар ног приближался.
Он ушел бы от них, точно бы ушел, если бы на подъеме по железнодорожной насыпи кроссовки не подвели его. Заскользив, Леха потерял равновесие, взмахнул руками и покатился вниз. Тут же на него навалились. Шапка немедленно была сорвана с головы, чьи-то руки умело обшарили карманы, он почувствовал, что с него снимают кроссовки. Чужая рука рванула куртку на его груди и полезла за пазуху.
— Нету у меня ничего! — заорал Леха, — Нету!
— Молчи, сука, — прошипело за спиной. — Убью!
И Леха почувствовал у своего горла холодный металл большого ножа…
Что произошло дальше, он долго не мог объяснить словами даже себе. Он испугался? Не то слово! Испугался он уже тогда, когда увидел этих двоих. А в этот момент он просто впал в панику. И что он подумал? Что без шапки и кроссовок ему довольно проблематично будет пережить эту зиму. Да, а еще? Что если этот парень чиркнет ему по горлу, то придется долго лечиться в больнице и никто не будет навещать его, потому что сестра с мужем далеко, на Сахалине, а старики все время болеют, даром что отец — браконьер. Ну может быть, придут с фабрики по линии месткома и принесут пару пачек вермишели. А еще он представил себе, что если этот парень чиркнет поглубже, то утром Леху найдут окоченевшим и мертвым у этой железной дороги, а в программе «Набат» покажут его мертвое лицо.
Внезапно все эти чувства: страх, жалость к себе, жалость к шапке, осознание абсурдности ситуации — смешались в один обжигающий комок, и комок этот, прокатившись по хребту сверху вниз, от головы до копчика, вырвался наружу.
Внезапно все прекратилось. Рука, сжимавшая горло, разжалась, нож тихо звякнул о ледяной наст, грузное тело, прижимавшее его к снегу, обмякло.
Тут же раздался удаляющийся топот.
Леха медленно скинул с себя тело и сел в снег. Мужик был мертв, без сомнения. Он смотрел на луну широко раскрытыми глазами, и капелька пота медленно замерзала на большой бородавке на его переносице. Леха посмотрел на тропинку и увидел силуэт убегающего мужика. Тот то и дело оглядывался и даже, кажется, что-то орал.
Леха очень хотел помочиться, но почему-то решил, что здесь этого делать не стоит. Кто знает, может быть, милиция уже научилась определять личность человека по его моче. Он подобрал кроссовок, натянул его на запорошенный снегом носок, глубоко нахлобучил валявшуюся тут же шапку, встал и, покачиваясь, двинулся в сторону дома.
На работе объявили, что первыми под сокращение попадут технологи. И что на новые машины «посадят» лишь десять человек, отбирать этих счастливчиков будет сам новый директор.
Васька Фокин весь день не выходил из своей диспетчерской, а когда все-таки вышел, то все увидели офигенный бланш у него под глазом.
Но Лехе было не до этого, он постоянно думал о произошедшем ночью и даже закурил, хотя бросил пять лет назад.
* * *
Из-за стены раздавались музыка, звон бокалов и девичий хохот. Потом в коридоре затопало, чьи-то кулаки застучали в соседнюю дверь, раздался знакомый до отвратности голос:
— Макаров, прекрати разврат немедленно! Я тебе говорю!
— Иди в жопу! — раздалось из-за стены.
Несколько минут в коридоре было тихо, видимо, от такой наглости соседка Сечкина лишилась дара речи.
— Что-о-о-о!!! — наконец разродилась она. — Я ща Колю позову!
— Иди в жопу вместе с Колей! — дружески посоветовали из-за стены и радостно заржали.
Галоп по коридору означал, что Сечкина побежала жаловаться. Леха вздохнул, ткнул «пультом» в телевизор и задремал.
Проснулся он от знакомых музыкальных позывных.
— В эфире программа «Набат», — начала рыженькая ведущая торжественно. — Главная новость дня! Найден убитым Горбатый маньяк — насильник, грабивший женщин в районе Горбатого моста.
Алексей увидел знакомую железнодорожную насыпь, распростертое тело, широко открытые глаза трупа. Крупным планом показали бородавку на переносице, запорошенный снегом нож.
— Милиция считает, что гражданин Исенко, подозреваемый в ряде уличных грабежей и попыток изнасилований, был убит в результате криминальной разборки, ведется следствие…
Леха почувствовал, что все тело его покрывается холодным липким потом. Он встал, решительно подошел к душу и, быстро раздевшись, открыл воду на полную. Минут пять он наслаждался горячими струями, когда в дверь заколотили:
— Мальцев, сколько раз тебе говорить, чтобы ты воду не…
— Иди в жопу! — четко и громко сказал Леха.
За стеной разразились хохотом.
— Так ее, Ляксей! — звонко крикнула какая-то девчушка из соседней комнаты.
— Ах так! Ну вы у меня, бля, попляшете, ну, бля, Коля вернется, он вам всем задаст!
— В жопу! — повторил Леха и почувствовал, что ему стало значительно легче.
На фабрике начали устанавливать новое оборудование. Работники опасливо посматривали на диковинные машины, на пульты, усеянные разноцветными лампочками, на длинные рулоны пластикового конвейера. Монтажники в новеньких комбезах что-то скручивали, свинчивали и почтительно слушали пожилого японца в очках с толстыми стеклами.
После перерыва неожиданно объявили, что сегодня выдадут часть зарплаты за июль.
