Анджей Земяньский - Бреслау Forever
— Повторяю еще раз: компьютер. Вы задали вопрос, но не ограничили сферу поисков по времени. Это такая кнопочка в нижней части формуляра. Вот машина и выслала все, что у нее было и что соответствовало критериям.
— Понял. Спасибо.
Задумавшись, он повесил трубку. Но ведь не мог же совершить преступление тип, которому уже чуть ли не девяносто лет. Если даже и жил, то сейчас валялся в кровати, обделывал памперсы, попивал теплый чаек и ждал мед сестричку. Невозможно!
Ладно. А вдруг это организация? Но какая? Действующая на территории Вроцлава с 1939 года? Смешно. Ведь вначале здесь были немцы, желающие править миром, а потом Польша, которой этот город достался. Невозможно, чтобы существовал кто-то такой, кто совершал бы преступления безостановочно, в течение чуть ли не семи десятков лет.
* * *Мищук стал офицером, поскольку заслужил звание на войне. Немецкая контратака раскидала советские силы на этом отрезке фронта. Под угрозой оказался даже штаб русских. И в этот момент в атаку пошли два польских танка. Ми щук привязал себе к шее детскую чугунную ванночку. Она должна была служить в качестве брони. За ним шел Васяк. Одну здоровенную стальную сковородку он сунул себе в штаны, вторую — под куртку, за спиной; ручка высовывалась из воротника. У обоих было по два ППШ.
— Мы польские танки! — орали они.
И лупили, каждый из пары ППШ, что держали в руках. Русский офицер, увидав это явление, выскочил из бункера.
Каждый получил по паре попаданий. Мищук в ванночку, Васяк — в сковородку. Немцы стреляли прицельно. Они бежали, поскольку им, наверное, не хотелось умирать. Другие русские тоже высыпали наружу, глядя с изумлением.
— А вы что тут делаете? — спросили они.
— Ну, в общем-то служим в качестве танков, гражданин хороший… Я плохо разбираюсь в ваших званиях. — Мищук дергался с привязанной к шее ванночкой. — Пан, ну…
— Я не пан.
— Ну… ну… пан офицер.
— Как ты смешно говоришь. — Русский неожиданно усмехнулся. Он присел на бортике не действующего фонтана, сдвинул фуражку на затылок. — А откуда это ты?
— Из деревни.
— Из какой?
— Из Могилёво. Далеко отсюда. Деды говорили, что там была страшная битва между нашими и чужими[6]. Но, по-моему, нам надавали по заднице.
— Зато сейчас ты бьешь врага по заднице.
— Может и так.
Русский офицер закурил папиросу.
— А знаешь что? Я ведь тоже поляк, как и генерал Глуздовский, который командует этим наступлением. Как и ты — в русской армии. Нужно было взять черта в союзники, чтобы отобрать у них Бреслау. Мы не простим.
— Так точно, пан офицер.
— Все черту отдадим. Но… — он сделал глубокую затяжку, — Бреслау будет наш. Либо мы его захватим, либо они сдадутся.
Их беседу перебили громкие сообщения, провозглашаемые по-немецки через громкоговорители. Предложения капитуляции, описание того, что происходило вокруг города, и сообщение, что армия Шернера не придет им на помощь, поскольку, как можно скорее, сматывается на запад.
— Слушай. Поговорим, как поляк с поляком.
— Так пан же по-польски почти не говорит.
Офицер улыбнулся.
— А ты храбрец. — Он кивнул. — За военные заслуги представляю тебя к званию лейтенанта. А второго, со сковородкой на яйцах — сержанта.
— Так точно, товарищ.
— Ну вот, наконец-то правильно ответил. Хотя из меня такой «товарищ», как из козьей задницы пианино. — Он снова сдвинул фуражку на лоб. — В польской армии отвечают: «Во славу отчизны!». Правда, мы пока что не в польской армии. — Офицер легко встал, он был очень худой. — Когда уже добудем Бреслау, попытайтесь его защищать. Уж вы никому его не отдадите. — Снова улыбка. — Мужики, с деда-прадеда.
* * *Бреслау сделался Вроцлавом уже через несколько дней. Мищук с Васяком пошли в Гражданскую Милицию несколькими месяцами позднее, после демобилизации. Обоих приняли, потому что документы были образцовые — служба в Советской Армии, крестьянское происхождение и ордена за мужество. Черту они заплатили все, что следовало. Столько, сколько могли. Только черт хотел большего. Они записались в партию, потому что им так сказали. По воскресеньям ходили на воскресники, на которых вывозили мусор из моря руин, хотя для крестьян по происхождению работа по воскресеньям была словно рана. Ведь грех же! Но, раз партия приказала… Что поделаешь. Стискивали зубы и делали свое. Украдкой ходили в костел. Каждый в разной части города, чтобы никто не вычислил. Мищуку удалось даже пройти пешком из центра в костел на Карловицах. Туда и назад. Только лишь благодаря этому его не распознали.
Работали они неплохо. Мародеры, воры, бандиты. Перестрелки в Бискупине[7], который тогда казался таким же далеким, как Дикий Запад от Англии. Там было легко потерять жизнь. Только ведь и люди были не такие, которые чего-либо боятся. Шли пешком. Джипы и грузовики были для службы безопасности. Мищук с Васяком не оказались столь достойными, как офицеры СБ — Виленштейн, Блюгенвитц или Розевидский, чтобы возить их американскими машинами.
Тем не менее, партия о них беспокоилась. Сначала им выделили лежанки в общей комнате на двадцать человек. К этому еще и столовка давнего гестапо, где они в качестве еды получали всякую дрянь, зато — за гроши. А потом дали служебную квартиру. К сожалению, у жилища имелся один маленький недостаток: одной стены не было, потому ужасно дуло. Чтобы не выпасть ночью, когда ходили отлить, перед самым краешком пропасти они выставили рядок пустых бутылок из под самогона. Даже сонный тип, если пихнет такую бутылку и услышит грохот, обязательно отвернет. Идея срабатывала. С завистью глядели они на польские семьи, которые прибывали в город, таща за собой тележки с тем, что им позволили забрать с Востока — из Вильно[8] или Львова. Оба они были холостяками. Когда их записали в русскую армию, их семьями занялись украинцы. Так что теперь они остались одни. Без близких, без своих сел, без какого-либо имущества, если не считать американской посылки, и того, что дала им партия: два паршивеньких одеяла с надписью «Wermacht» и два отличных матраса с надписью «US Army». Несмотря на отсутствие стены, им было тепло, потому что накрывались куртками. Жить было можно. Но вот это странное дело…
* * *Сташевский подрегулировал отопление у себя в квартире. Было немного прохладно. Сначала принял горячую ванну. Потом выпил две таблетки аспирина и витамин С. Приготовил выпивку и пиво. Включил плазменный телевизор. Как обычно в это время. Кто-то что-то готовит, а ведущие ходят среди людей, которые, например, разводят кроликов. Всякая мура. Ну, и еще американские сериалы, в которых Джо пуляет в преступников; или же бразильские, в которых Хозе любит Хуаниту, но что-то у него не вытанцовывается. Наверное, это у него по причине язв на пенисе, подумал Сташевский. Тем не менее, сериалы с мусорника смотрел, потому что не было сил искать чего-то более осмысленного. С чего все это началось? — задал он себе вопрос. Грюневальд, Мищук, Васяк. Все погибли, расследуя одно дело. Как такое возможно? Он позвонил в архив, переключив телефон на громкую связь, потому что как раз заваривал себе кофе.
