Анджей Земяньский - Бреслау Forever
Они прервали разговор, чтобы официант мог собрать посуду после завтрака.
— Вот как слушаю тебя, так начинаю бояться того, что вообще живу, — продолжил Грюневальд через какое-то время.
Кугер поглядел приятелю прямо в глаза.
— Штык, помазанный дерьмом. У меня нет руки, а офицер отдыхает себе в могиле где-то в Силезии.
— Боже… Давай сменим тему. Что у нас там на сегодня?
* * *Мищук сидел в старинном немецком доме, глядя через окно на город, который превратился в одни гигантские развалины. Он получил обед в буфете для служащих, который не так еще давно был столовкой гестапо. Суп из разваренных тряпок или «чего-то там» и паршивая картошка заставляли его постоянно икать. Сам-то он был родом из деревни и знал, что такое настоящая картошка. Мищук заправил в пишущую машинку лист бумаги с фирменной надпечаткой «Heil Hitler» внизу. Другой бумаги найти не удалось, так что зачеркивали карандашом — единственный способ. Некоторые выжигали лозунг зажигалками, но как-то по-дурацки выходило подавать коммунистическому начальству прожженный или обрезанный снизу документ. Впрочем, машинка, на которой он печатал, выглядела еще смешнее.
Польских литер не было, за то имелась специальная клавиша «SS», которая сразу выбивала знак с двумя молниями.
«Я начал дело по порученному мне делу, — медленно, одним пальцем выстукивал он. — Рихард Кугер, авто…»
— Васяк, как пишется автохтон? — спросил он у сидящего в комнате коллеги.
— Не знаю. — Тот на мгновение задумался. — По-моему, начинается на «а».
— Бляха… Какое «х»[4]?
— Не знаю. Не приставай. — Васяк чуть не вылил «окрашенной черным водички», как они называли американский кофе из поставок. — Я из деревни. Так что, как пишется «х» не знаю.
Оба они получили на двоих огромную пачку из УНРРА. Мищуку досталась дешевая, но красивая американская куртка. Васяку — приличные военные ботинки. Остальное поделили пополам. Правда, не знали, что делать с резинками в восковой бумаге. Распаковали одну, чтобы поглядеть, а что оно такое. Обычный кружок свернутой резины. В управлении никто понятия не имел, для чего это служит. Даже комендант, так как добрались и до него.
— Разве что на хуй натянуть, — пошутил он и выбросил презерватив в корзину. — А на кой еще?
Они не знали. Он, впрочем, тоже. Большую часть посылки выменяли на черном рынке на Нанкера[5], и теперь у них было достаточно сигарет и самогонки. Мищук затянулся американским «кэмэлом», а Васяк разлил самогон в два стакана.
— Ну что, за здоровье.
— За здоровье.
Выпили, хотя один запах сбивал мух в полете.
— Что у нас там на сегодня?
— Какое-то странное дело. Это авто хрен…
— Автохтон?
— Ну, этот Кугер, да. Он утверждает, что перед войной у них было очень странное дело.
— Перед войной. Тогда он издевается. Не стану я себе голову ломать над делом, в котором одна домохозяйка пришила мужа кухонным ножом, а вторую в кладовке пугали духи. Нужно было все это решить еще до нападения на Польшу! Здесь немцев уже нет.
— Не совсем. И это «что-то» очень даже странное.
* * *Сташевский взял кофе из автомата и теперь нес горячий стаканчик к себе в кабинет. Ему осточертели все эти дерьмовые кофе, чаи и супчики. Но, будучи холостяком, хотя и ставшим им заново, у него не было времени готовить дома. Не было времени даже настрогать себе бутербродов. Уже не было жены, которая могла сунуть кусок хлеба в папку. Он позвонил в «МакДональс», чтобы те прислали ему свое дерьмо, лишь бы побыстрее. Он был ужасно голоден.
Прозвучала красивая мелодия, выставленная в качестве звонка на телефоне. Глянул на дисплей. Адвокат его жены. Слил — не ответил. Ему поручили престранное дело. Офицер быстро стучал по клавишам. Боже мой! Убит агент крипо Грюневальд. Убиты офицер милиции Мищук и его подчиненный Васяк. Что может объединять эти дела? Что может объединять два события, особенно теперь, после множества лет? Кто вообще поручил ведение следствия? Ясно, что прокуратура. Только в чем тут дело? Какой-то преступник рыскал во Вроцлаве до войны и после нее? Но ведь это же невозможно. Впрочем, даже если и… так дело давно подпадало под срок давности. В чем же загвоздка во всем этом дерьме? Или какая-то херня?
Но у кого-то в прокуратуре голова на плечах была. Дела и вправду сцеплялись. Сташевский выстукал номер в секретариат прокуратуры.
— Привет, Доротка. К вам обращаются псы.
— Привет, — рассмеялась та. — А это святилище пророка.
— Послушай, так в чем там дело с тем немцем, Грюневальдом, и милиционером Мищуком? Что-то я не врублюсь.
— Понятия не имею. Сейчас переключу тебя на архив.
— Давай, спасибо.
Он услышал стук клавиш, но с той стороны было занято. Ожидая, когда автомат соединит его снова, Сташевский вытащил из кармана небольшой проигрыватель фильмов. Выбрал первую попавшуюся киношку с диска и глядел, держа устройство на колене. Руки тряслись, похоже, в последнее время он пил слишком много. Сначала развод с женой, потом адские угрызения совести по поводу детей. Все валилось из рук.
Славек переключился на другой фильм. Французы как раз получали по заднице во Вьетнаме, как тут отозвалась сотрудница архив:.
— Да, слушаю.
— Добрый день. Сташевский, из полиции. Я получил от вас какие-то странные материалы.
— Минуточку. Уже проверяю.
Снова стук клавиш.
— Да, вижу ваш заказ.
— Но почему мне кто-то переслал еще довоенные материалы?
— Проше пана, не знаю. Вы задали вопрос, а компьютер выбрал все случаи, соответствующие конкретным критериям.
— Но ведь вы выслали мне данные, касающиеся Альберта Грюневальда, еще за 1939 год.
— Это не я. Это компьютер.
— Послушайте. Если кто-то совершал преступления в тридцать девятом, и, предполагая, что он не был тогда дошкольником, но ему было, допустим, лет двадцать, то сколько бы это ему было теперь? — Он сам горячечно вычислял эту задачку про себя, потому что в математике не был силен. — Это дает нам восемьдесят семь лет. Вы можете представить себе старикашку в подобном возрасте, который продолжал бы совершать преступления?
— Это не я. Это компьютер ответил вам по заданным критериям. Милицейские архивы уже введены, в нашей базе данных есть даже материалы довоенной крипо. Все акты находились в зданиях, принятых нами после войны. А еще у нас имеется замечательный американский сканер…
— Но кто прислал мне данные за 1939 год? — Сташевский был настолько возмущен, что проигрыватель фильмов чуть не упал у него с колен.
— Повторяю еще раз: компьютер. Вы задали вопрос, но не ограничили сферу поисков по времени. Это такая кнопочка в нижней части формуляра. Вот машина и выслала все, что у нее было и что соответствовало критериям.
