Дмитрий Тарабанов - Ступеньки
- У них можно убить всего один раз, - они прошли в дом, и Кир, нащупав на стене выключатель, зажег свет. - Врачи там почти бессильны перед смертью. Потому взрослые стараются уберечь детей от несчастных случаев и покушений на других детей.
- Если они умирают один раз, то такое предостережение вполне разумно, - согласился Ник.
- Нет! Они делают это насилу. Заставляют, как заставили Дениса есть невкусную кашу, с комками и пригорелостями. Если в супермаркете убивают Домохозяйку, ты говоришь, что это неправильно или нечестно, но ты не втолковываешь Рите, что делать это нельзя!
- Нельзя, - Николай взвесил на языке слово. Противное, словно скисшее молоко. Такое же, как фраза, которую он взял на заметку, но даже в уме повторять не желал.
Внутри дом Кира почти ничем не отличался от домов других людей. Уютный, ухоженный. С вколоченными в стены гвоздями и протянутыми вдоль плинтусов проводами бытовой техники. И только в кабинете, где Кир проводил большую часть времени, отрезанный от внешнего мира, Ник понял отличие.
Вдоль стен, кривые и неуклюжие, сработанные вручную из необтесанных досок, выстроились стеллажи, до отказа набитые книжками, дисками, кассетами, журналами, газетами и прочими носителями информации. Все это было старым, ветхим, поцарапанным, обшарпанным, обожженным, выгоревшим словом, с привкусом пыльной древности. Неудивительно, что сам Кир, пропитавшись тленом, смотрелся рядом с книгами отжившим свое артефактом.
- Весь этот хлам - из того, альтернативного мира? - унимая в душе странный, мистический восторг, спросил Ник.
- Да. Все оттуда.
- Но... Где ты это выкопал? - вопросил Ник, хотя ответ был очевиден.
- В Долине Древностей, - Кир подставил ему стул, а сам опустился в кресло-качалку. Стол разделил их. - Говорят, в Долине человек находит то, чего подсознательно желает. Все мы когда-то были Археологами, - он подмигнул Нику. - Когда ты выкапывал вазы и пекторали, я доставал это.
Он обвел руками кабинет.
- Все это позволило мне понять, - пусть не тогда, а позже, - что, помимо нашего мира, где-то существует еще один. Немного - и совсем другой.
- Неправильный, - добавил Ник.
Философ покачал головой.
- Ты еще сомневаешься? - удивился Ник.
- Да, - тот смело кивнул. - И хочу, чтобы засомневался ты.
- Вспомни свою жизнь, - предложил Кир. - Ты помнишь ее всю. Пусть не в деталях и размыто, но о собственной жизни ты представление имеешь.
Ник кивнул. Перед разговором Философ попросил его не уводить логическую цепочку в сторону, потому что спорить о реальности реальности можно было до бесконечности. По той же причине Ник или кивал, или отрицательно качал головой, выражая согласие или возмущение.
- Сначала и ты, и я были Конструкторами. Все мальчики были Конструкторами, тогда это было единственной альтернативой. Нам нужно было построить город, дать себе и женщинам, - вспомни, мы ведь никогда не думали о них, как о маленьких женщинах, о девочках! - кров, крышу над головой. Нам достаточно было представить себе дом или свалить в одну кучу необходимый материал, чтобы дом получился. Словно нам помогала неведомая сила, заменявшая сильные руки взрослых. Горстка песка - и каменные стены. Ямка с водой - чистый кафельный "лягушатник". Сноп выдранной соломы странным образом превращался в подушку. Живи не хочу! - он рассмеялся. - Женщины изначально придерживались другого пути. Они были Домохозяйками. Самые примитивные навыки, почти инстинкты, позволили им готовить вкусные супы и пироги, каши и компоты. Как им это удавалось - зачем мужчинам знать? Главное, чтобы кормили.
Ник внимал равномерной проповеди Философа, единственного из всего города остановившегося на этой странной ступени служебной лестницы, ощущая, как вихрь времени отодвигает его все дальше назад, позволяя пережить те первые яркие чувства самостоятельной жизни. И против этого боролись взрослые альтернативного мира?
- Ник, ты слушаешь?
Кивок.
- Хорошо... В смысле, хорошо было тогда, - Кир провел ладонью по бороде. - То ли не всем было одинаково хорошо, то ли кому было слишком хорошо... В общем, появились Убийцы. Почти все стали Убийцами. Мы носились с пистолетами наперевес, - тогда они были заряжены пистонами или водой, или били электричеством, - и кричали: "Убью! Убью!" Кажется, это первое слово, которое мы научились произносить. Нанося друг другу повреждения, мы стали нуждаться в лечении. Снова для женщин нашлась работа. Они стали Медсестрами. Со временем оружие совершенствовалось, усложнялись наносимые им травмы. Когда дошли до огнестрельного, мы поняли, что умирать - очень больно и неприятно, - к счастью, Медсестры уже научились к тому времени делать уколы, - и мы стали прятаться в песчаных окопах от других Убийц. В Долине Древностей. Так мы стали Археологами.
Ник снова кивнул.
- Это было проще пареной репы - вырыть в песке ямку, - в любом месте, - и наткнуться на какую-то древность. Здесь наши с женщинами пути пересеклись, и они тоже стали Археологами. Почему? Потому что было проще самим находить украшения, нежели покупать их в магазинах или ждать подачки от мужчин. Эмансипация, против нее не попрешь...
Потом мы некоторое время топтались на месте. Пару лет. Всего ничего. Когда женщины решили стать Моделями, а мужчины - Фотографами. Для того, чтобы быть Моделями, женщины обзавелись округлыми и соблазнительными формами. Золотое время... Некоторые влюбились уже тогда, и жили совместно, без денег. Как ты и Анна. Другим пришлось становиться Бизнесменами. Конкуренция стала ниже, пожелавшие оставаться Конструкторами конструировали, Убийцы - убивали, Бизнесмены - сидели в офисах. Женщины плюнули на карьеру Моделей - и копнули глубже - стали Звездами. Теперь их показывали по телевизору, приглашали на торжественные приемы и осыпали цветами.
Ник вспомнил, как плакала Анна, когда ее мульт-пробы не дали положительного результата. Что там? "Нестандартный образ"? Она тогда брила голову наголо...
- А двое со всего города к двадцати трем годам стали Философами. Знатоками жизни, от которых, как ты утверждал, никакого проку обществу не было. Мол, мы такая же тупиковая ветвь, как Секретарши. Для виду. Но у Секретарш-то хоть вид был, а у нас...
- Я стал Писателем, - прервал исторический монолог Ник.
Теперь кивнул Кир:
- Слишком мало ты постоял на этой ступени со мной, не понял ее сути. А суть... - он снова развел руками, словно поглаживая растрепавшиеся переплеты окружающих его книг. - Суть в том, что наш мир - не первичный. Не настоящий. Неправильный.
- Ну что в нем неправильного? - всплеснул руками Николай. - Отсутствие взрослых? Зачем? Мы ведь никогда не были детьми! У нас не было большеголовых мальчиков и девочек, мы всегда оставались неизменными. Поэтому давай закончим бесплодные разговоры и выпьем по рюмочке...
