Сидни Кэррол - Записка молочнику
Покончив с бутылкой, я отправился на работу. Было девять часов утра.
В 12.07, как обычно, пришел домой на ленч. Как всегда, под мышкой у меня были свертки с бакалеей - подарки самому себе. Любой внимательный сосед мог видеть, что жизнь моя идет обычным, рутинным ходом. Я прошел три пролета, вставил ключ в замок, открыл дверь, вошел и увидел ее. Я аккуратно закрыл за собой дверь и подошел поближе. Она лежала рядом со столом. Должно быть, падая, схватилась за скатерть - та накрыла ее до головы, как саван. Всюду на полу - осколки разбитой посуды. Хорошо. Очень хорошо. Я положил свертки на пол, как если бы, войдя, я уронил их при виде встретившего меня ужасного зрелища; затем прошел на кухню и, достав с верхней полки пробирку, опорожнил ее в раковину. "Помню я еще подумал о множестве маленьких рыбок, которые погибнут, прежде чем жидкость растворится в непобедимом океане" и бросил в люк мусоросжигательной печи все склянки и порошки. Затем я сделал семь шагов к телефону и, услышав бесплотное "Да, говорите" телефонистки, как можно вежливее сказал: "Мне нужна полиция".
И полиция пришла и выполнила свои обязанности. Полисмены исследовали все без исключения, задали множество вопросов, задержали соседей дома, сделали замеры и фотографии и - заключительный аккорд - вынесли тело покойной. Я сидел на краю дивана в гостиной, прижав к носу платок.
На вопросы, на бесчисленные бессмысленные вопросы я лишь кивал. Очевидно, я находился в оцепенении от безысходного горя и не мог разумно отвечать. Два полисмена переглянулись и сочувственно покачали головами. "Оставим лучше этого беднягу одного...", казалось, говорил их взгляд. "Это слишком большой удар для него..." Я увидел это все поверх края платка.
Один из детективов, по фамилии Делэни, подошел, сел рядом со мной на диван и положил мне руку на колено. "Послушайте, мистер Питере, - сказал он, - я знаю, сейчас не время выяснять подробности. Мы сейчас уйдем и оставим вас одного. Но сначала я хочу объяснить вам одну вещь. Вы читали в газетах, что какой-то маньяк отравляет людей по всему городу. Мы знаем только, что ему все равно, где он их отравляет. Сегодня он сделал это здесь. Может быть, завтра он сделает это в западном районе или в восточном, или на острове - где, мы не знаем. И у нас нет пока защиты, пока нет".
Я отнял платок ото рта и, не глядя на него прошептал: "Но как...как он проник сюда?.. Бедная Рита..."
"Послушайте - сказал мистер Делэни, - послушайте меня внимательно, я попробую вам кое-что объяснить. Этот парень сумасшедший, кем бы он ни был. У него зуб на некоторых жителей города, мы не знаем почему. У нас нет связующего звена. Сегодня он убил вашу жену, и мы не знаем, кого он убьет завтра. Обстоятельства таковы, что у нас нет защиты от этого маньяка. Мы можем бороться с тем, кто убивает по какой-либо системе; но что делать против того, кто просто убивает - где угодно и когда угодно? Вы слышали о Джеке-Потрошителе? Здесь то же самое: никогда не знаешь, где ждать следующего удара, потому что, видите ли, этот сумасшедший - кем бы он ни был - изобрел самое ужасное оружие, какое только можно себе представить. Простите, мистер Питере, я не могу вам сказать что. Но придет время, и я скажу вам это!.."
Он встал и посмотрел на меня сверху вниз. С бушующим огнем в глазах, с сжатыми челюстями - он был олицетворением всемогущества и величия закона. Мы знаем, что это! И это уже хорошее начало. Мы поймаем его, мистер Питере. Вы слышите?
- Я.., я полагаю.
- Только держите при себе то, что я вам говорю. Сегодня - ваша жена, завтра - еще чья-нибудь жена или дети. Ничего нельзя изменить: из трех миллионов жителей города выбор пал на вашу жену. Это жестоко, но ничего уже нельзя изменить. Такова жизнь. Мы сейчас уйдем". - Он похлопал меня по плечу. Они оставили меня в бесконечной скорби, предоставив одиночеству утешать меня.
Вот так, дорогие друзья и прекрасные дамы. Кажется, у нас в городе отравитель, убивающий наугад. Как молния, как сумасшедший. Несомненно, он сумасшедший. Почему еще он стал бы убивать столько разных людей в стольких местах? Людей, у которых действительно не было ничего общего? Это бессмысленно. Полиция признает, что ей даже неизвестно, как он проникает к своим жертвам. Что же, жители города, запирайте двери. Смотрите на ночь под кровати. Не забудьте зарешетить окна - кто гарантирует, что сумасшедший и молния не входят через черную дверь?
Мои соседи, желая утешить меня, говорят, что во всем виновата тупая полиция.
Вспомнить только все эти бури, штрафы за неразрешенную парковку, их рвение и громкие глотки, когда их никто не просит совать свой нос. Но где они, когда нужны? Хоть чего-нибудь они стоят, когда ситуация действительно чрезвычайная? Я говорю соседям, что не стоит винить во всем полицию. Может она и знает что-нибудь. Не может же она сообщать все, что ей известно.
Себе же я говорю, что полиция просто боится рассказать общественности о молоке. Она просто не осмеливается. Представьте, чтобы произошло, если бы все узнали о молоке. Это же катастрофа: в городе все бы перестали пить молоко! Все эти детишки пострадали бы! И несчастные молочные компании обанкротились бы, безо всякого сомнения. А все эти фермеры, доящие коров, и сами коровы.., что бы было с ними? Нет, сэр, такой паники нельзя допускать; пусть лучше каждый день будет умирать пара-другая человек, пока полиция не найдет этого негодяя. Потом она расскажет все. Но только потом.
Мистер Делэни попросил меня никому не рассказывать то, что он мне говорил. Конечно, я никому не расскажу. Я знаю, как надо хранить секреты. Правда. Ведь я же сохранил секрет моей книги - моей старой книги в библиотеке, которая содержит формулу. Я сказал "формулу"? Позвольте мне поведать вам маленький секрет. Моя книга содержит формулы. Во множественном числе. Вот, например, одна, страница 137, пятнадцатая глава. Формула превращения мусора в золото. Простой процесс, занимающий несколько часов. Затем, на странице 192, формула духов, очень легко приготавливаемых. Мужчина, смазывающий себя одной каплей этих духов, становится неотразимым для женщин в районе площадью 30 кв. миль.
Я предполагаю сделать сначала золото, а потом духи. Я предполагаю неплохо позабавиться.
