Род Серлинг - Убежище
- Как там с компотами? - ровным голосом спросила его Грейс.
- Я их тоже туда отнес, - сказал Пол.
- Возьми в спальне мой чемоданчик, - сказал доктор Стоктон, - и тоже отнеси его вниз.
- Как насчет книг и личных вещей? .
Когда Грейс заговорила, ее голос сорвался. Слова были напряженными, и говорила она намного громче, чем обычно. Пол не слышал, чтобы она говорила так громко и такие слова!
- Черт подери! Твой отец сказал тебе принести его чемодан!..
Мальчик порывисто вздохнул. Перед ним стояла его мать, но это была не она. Голос тоже был не ее. Выражение лица было чужим.
Мальчик испуганно всхлипнул.
- Все в порядке, - мягко сказал Стоктон, выталкивая мальчика. - Мы просто напуганы, Пол. И сами на себя не похожи. Иди, сынок.
Затем он обратился к жене: - Нам потребуются книги, Грейс. Одному Богу известно, сколько мы просидим там внизу. - Затем мягко, почти умоляя, добавил: - Дорогая, постарайся взять себя в руки. Сейчас это важнее всего.
Он с минуту понаблюдал за ней, потом пошел к серванту слева от раковины.
- Как насчёт лампочек? Где ты их держишь?
Грейс показала на верхнюю полку в серванте и закусила губу.
- У нас они кончились. Я вчера последнюю ввинтила. Собиралась купить еще в магазине. Их продают в...
Она облокотилась на раковину, и по ее щекам покатились слезы.
- О, боже мой! Я говорю как идиотка. Торговля в магазине! Мир скоро взорвется, а я говорю о продаже в магазине! - сказала она.
Стоктон коснулся ее лица.
- Это не имеет никакого значения, - сказал он ей тихо. - Можешь говорить любую чушь, Грейс. Только не паникуй. Сейчас это самое важное. Он крепко сжал ей руку.
- Мы не должны поддаваться панике, - повторил он.
- Сколько у нас времени?
- Об этом не сообщают. Но помню, что читал о том, что после первой тревоги до взрыва от пятнадцати минут до часа.
Глаза Грейс вылезли из орбит.
- Пятнадцать минут?..
Он покачал головой.
- Это всего лишь мои предположения. Я не знаю наверное. И не думаю, что кто-нибудь точно знает о времени взрыва.
Он вошел в гостиную.
- Продолжай заниматься водой, - сказал он ей через плечо.
По лестнице в коридоре спускался Пол. Он нес стопку книг и журналов, поверх которой лежал медицинский чемоданчик его отца.
- Я все взял, пап.
- Давай-ка я помогу тебе, - сказал Стоктон и взял его ношу.
Пол повернулся и пошел к двери.
- Пол! - крикнул вслед ему отец. - Ты с ума сошел? Оставайся здесь.
- Там мой велик, - сказал мальчик.
- Тебе он не понадобится. Спускайся в убежище.
- Но если бомба взорвется, то все сгорит. Я знаю, пап. Я это читал. Если это водородная бомба, ничего не останется.
Журналы упали из рук доктора. Он подошел к сыну и сгреб его за плечи. В его голосе была свирепость.
- Даже не думай об этом! Не позволяй себе об этом думать и при матери ничего такого не говори! Она рассчитывает на нас, ведь мы - мужчины.
Он отпустил мальчика, мягко сжав его напоследок.
- Собственно говоря... собственно говоря, мы можем быть вне опасной зоны. Мы можем быть в двух и трех сотнях миль от того места, где упадет бомба. Мы даже можем не узнать о том, что она упала.
- Пап, - перебил Пол. - Мы в сорока милях от Нью-Йорка. Если бомба водородная, - он посмотрел отцу в глаза, - мы узнаем об этом.
Стоктон уставился на свою копию, переполненный любовью и гордостью.
- Если мы узнаем, - тихо ответил он, - значит, узнаем, вот и все. Но сейчас наша задача - остаться в живых, а ты можешь погибнуть, если будешь бегать по двору в поисках велосипеда.
Грейс из кухни позвала тонким дрожащим голосом:- Билл?
Затем появилась в дверях гостиной.
- Билли, вода кончилась. .
- Это неважно, - сказал Стоктон. - Думаю, мы достаточно ее набрали. Захвати с собой кувшин, Грейс. Я и Пол принесем остальное.
Они перенесли кувшин и остальные вещи вниз в подвал, в дальнем конце которого находилось убежище. Грейс поставила кувшин и осмотрелась. Койки, полки, нагруженные консервами, стопки книг и журналов, медицинское оборудование. Неожиданно все их существование было сжато до размеров этой крошечной комнаты, забитой вещами, полчаса назад не имевших значения.
Полчаса назад! Грейс вдруг вспомнила, что за тридцать минут на Земле все перевернулось с ног на голову. Все ценности, убеждения и критерии прекратили свое существование или приобрели значение, равное жизни или смерти.
Стоктон остановился посередине лестницы.
- Я забыл, - сказал он. - В гараже есть бак с бензином. Там пять баллонов. Пол, беги туда и принеси его. Он нужен нам для генератора.
- Хорошо, папа.
Стоктон быстро глянул сквозь подвал на открытую дверь убежища. Грейс сидела на одной из коек, глядя в никуда. Он секунду помедлил, заторопился в кухню, взял два или три остававшихся кувшина и понес в подвал.
Когда он вошел в убежище, Грейс подняла голову. Она шептала:
- Билл... Билл, это так невероятно. Мы, должно быть, спим. Такого не может быть.
Стоктон опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
- Я только что говорил Полу, - сказал он ей. - Если это ракета, то она не обязательно упадет возле нас. И, если она не упадет...
Грейс освободила руки.
- Но если долетит, - сказала она. - Если она поразит Нью-Йорк, то и нам достанется. Отравляющие вещества, радиация - все это мы почувствуем на собственной шкуре.
- Мы будем в убежище, Грейс, - убеждал доктор. - Даже если нам не повезет, мы выживем. У нас достаточно еды и питья, чтобы протянуть по меньшей мере три недели, а, может, и дольше, если будем разумно ими пользоваться.
Грейс тупо смотрела на него.
- А что потом? - тихо спросила она. - Что потом, Билли? Мы выберемся отсюда, как суслики, чтобы на цыпочках пробираться через руины наверху. Нас будут ждать руины, развалины и трупы наших друзей...
Она замолчала и уставилась в пол. Когда она снова посмотрела ему в глаза, на ее лице было другое выражение - страшнее, чем паника, более сильное, чем страх. Это было выражение смирения и униженной покорности.
- Почему так необходимо, чтобы мы выжили? - безучастно спросила она. Что в этом хорошего, Билл? Не будет ли быстрее и лучше, если мы просто...
Слова повисли в воздухе. Потом раздался голос Пола:
- Я принес бензин. Наверху вам больше ничего не нужно?
- Неси бак, Пол, - отозвался отец и тихо обратился к Грейс. В первый раз его голос задрожал: - Вот почему мы обязаны выжить. Это главная причина.
Они услышали шаги сына.
- Ему в наследство могут достаться руины, но ему двенадцать лет. Это не только наше выживание, Грейс. Конечно, мы можем расстаться с жизнью. Просто бросить ее на обочину как бак для мусора. - Его голос звучал высоко. - Ему двенадцать лет. Слишком рано, черт возьми, чтобы говорить о его смерти, когда он, собственно, и не жил.
