Юрий Константинов - Лицо Аэны
И в тот же миг вновь вспыхнул экран…
4Гравнлет Карелина застыл над клокочущим кратером, от которого во все стороны кругами расходилась жидкая грязь.
— Еще одной установки как не бывало, — донесся до него упавший голос Белова.
Машина научного руководителя экспедиции, слегка покачивая прозрачными бортами, приблизилась к его гравилету.
— Вторая за сутки! — сокрушенно выговорил Белов. — Эта чертова трясина по-волчьи ненасытна.
— Кажется, я это уже слышал, — сказал Карелин.
— Слышал, — подтвердил Белов. — Да вот, понимаешь, не удержался, решил попытать счастья напоследок.
— Не стоит больше пытать счастье, — посоветовал Карелин. — Иначе рейдер вернется на базу без многих приборов.
Из бурлящего грязевого потока под ними вынесло прямоугольное ребро металлической конструкции.
Белов радостно вскрикнул и бросил свой гравилет вниз в надежде зацепить одним из манипуляторов похищенный топью аппарат.
Гибкий конец манипулятора потянулся к металлу, но в этот момент раздался шумный всплеск, снизу ударила плотная масса грязевого выброса.
Эта бурая масса подкинула вверх беловский гравилет; беспомощно покачнувшись, он лег на бок. Еще мгновение — и многотонная липкая грязь вместе с машиной обрушилась бы вниз, погребая ее в крутых спиралях разверзнувшейся воронки.
Этого мгновения Карелину хватило, чтобы, резко набрав скорость, ударить своим круто падающим гравилетом в машину Белова, сшибая ее с гребня липкого потока.
Удар пришелся в днище. С хрустом проломилась обшивка. Шлем Карелина с размаху вогнало в прозрачную броню переднего обзора. Капитан рейдера почувствовал странный металлический привкус во рту. Он не ощущал боли и с недоумением разглядывал алые капли на внутренней поверхности шлема.
От удара гравилет Белова пронесся метров двадцать и беспомощно застыл. У него было проломлено днище. Карелин подвел к нему свою машину и увидел, что Белов тщетно пытается привести гравилет в движение. Научный руководитель экспедиции кричал ему что-то, размахивая руками, но Карелин не слышал — очевидно, ударом повредило связь.
Стартовав с рейдера, к ним неслась, снижаясь по крутой траектории, аварийная капсула. Карелин перевел взгляд вниз и увидел, как недавно еще неподвижная в этом месте поверхность подозрительно бугрится и дрожит, словно спина невиданного, почуявшего добычу зверя.
Карелин по достоинству оценил оперативность наблюдателей с рейдера. И подумал, что слова Белова насчет трясины, которая ведет себя, будто расчетливое хищное животное, отнюдь не лишены смысла.
5На рейдере готовились к старту. По коридорам деловито сновали роботы с грузовыми контейнерами.
Карелин в своем отсеке выслушивал короткие доклады десантников о готовности бортовых систем, по обыкновению не отходя от панорамного иллюминатора.
Белов нетерпеливо ерзал в кресле капитана-дублера. Наконец не выдержал:
— Не хочешь сказать, зачем я тебе понадобился?
Карелин обернулся, но ответить не успел — на одном из экранов возникло лицо пилота патрульного гравилета, облетавшего Сентябрию.
— Странное дело, капитан, — донесся до них встревоженный голос, — я прошел уже несколько сотен километров и нигде не обнаружил ни единого извержения. Такое впечатление, словно трясину сковало панцирем. Судя по приборам, поверхность стала крепкой, как кремень.
— Ясно! — сказал Карелин, и Белов с удивлением констатировал, что загадочное сообщение совершенно не удивило капитана рейдера.
— Это не все, капитан, —продолжал пилот взволнованно. — Невдалеке от корабля обнаружен светящийся участок почвы. Размером приблизительно в полкилометра…
— Что-что?! — воскликнул Белов.
— Почва светится! — повторил пилот. — Впрочем, можете взглянуть сами.
На экране возник огромный многоугольник правильной геометрической формы, будто освещенный изнутри, из непостижимых глубин Сентябрии, ровным малиновым огнем тысяч невидимых светильников.
— Невероятно!. — пробормотал Белов. — Выходит, Сентябрия обитаема? И мы узнаем об этом лишь сейчас… Ты, конечно, свяжешься с Центром и отменишь старт рейдера?
— Возвращайтесь на корабль! — приказал Карелин пилоту, словно не слыша лихорадочного шепота Белова. Со спокойной укоризной взглянул на него, — так смотрят учителя на старательных, но не в меру нетерпеливых учеников. — Рейдер стартует по графику, ровно через полтора часа. Я тебе сейчас все объясню, Петр. Надевай скафандр. У нас появилась редкая возможность пройти по Сентябрии пешком.
— Ты уверен? — спросил Белов. — А если…
— Никаких «если» не будет, — усмехнулся Карелин. — Гарантирую!
Но глаза его не смеялись. В их глубине была незнакомая Белову отрешенная сосредоточенность. И неожиданно для себя научный руководитель экспедиции подумал, что такие глаза, наверное, бывают у людей, которым предстоит первыми подняться в атаку…
6С непривычки Белов ступал по твердой, покрытой рыжей пылью поверхности медленно, оглядываясь, в глубине души все еще опасаясь, что бугристая, изрезанная трещинами корка предательски проломится под весом его тела.
Не удержавшись, потрогал острый край трещины. На ощупь тот и впрямь казался твердым, словно камень.
Белов отряхнул пыль с перчаток, задумчиво, снизу вверх глянул на остановившегося рядом Карелина:
— У меня такое впечатление, капитан, что ты обо всем этом знал заранее.
— В общем-то знал, — отозвался Карелин. — У меня свои счеты с Сентябрией. Похоже, теперь моя совесть перед Верой чиста. После того как ее не стало, я почти перестал спать. Свои ночи я проводил в гравилете над трясиной. Мне нужно было понять, что представляет собой Сентябрия, что мы для нее. Вы искали пути к кобальту, а я пытался достучаться до ее сердца. Дразнил ее, чудом уходя от липких извержений… Сбрасывал в кипящую грязь приборы двусторонней связи, кричал, умоляя вернуть Веру… Наверное, я поступал безрассудно, наивно с точки зрения серьезного исследователя.
— Но, ты знаешь, однажды мне показалось (это трудно объяснить словами), что Сентябрия, вернее, это существо, стерегущее кобальт, приглядывается ко мне.
— Существо, стерегущее кобальт?.. — переспросил Белов.
— Да, поверхность Сентябрии действительно представляет собой особую биосистему. Впрочем, это может быть и соединением живой материи с неорганическими структурами. Во всяком случае, эта оболочка — надежный страж кобальтового сокровища. Надежный и жестокий, — добавил он.
— Выходит, Сентябрия — это не совсем планета.
