Олег Костман - Ошибка дона Кристобаля
Слуги зажгли факелы. Стало светло. Рослые погонщики снимали вьюки, заводили животных в стойла. Кристобаль мимоходом отметил, что для такого каравана его хозяин, пожалуй, нанял многовато погонщиков. Все они были к тому же отменно вооружены. Видимо, груз имел большую ценность.
- Всем - ужин и ночлег, - властно распорядился начальник каравана.
- Ваша милость, - опасливо поглядывая на ружья и кинжалы дюжих молодцов, скороговоркой забормотал хозяин трактира, - видит бог, я не хочу вас прогневить, но вы же видите, я бедный человек, а времена нынче, сами знаете, какие неспокойные. Даже на собственных слуг нельзя положиться. Так и норовят урвать побольше, мерзавцы. А сколько вокруг разбойников шастает - это же просто ужас какой-то! Да и трактир этот, будь он проклят, и так одно сплошное разорение. Вы уж не обессудьте, я человек бедный и обидеть вас не хочу, но я вас не знаю, никогда раньше никого из ваших ребят не встречал и, словом, ваша милость, рассчитайтесь со мной вперед, нижайше прошу вас...
- Жалкий трус, - загремел начальник каравана, - помесь гиены и шакала! Я странствовал два года, прошел полземли и добыл величайшие сокровища. У тебя на голове стольких волос нет, сколько раз я мог сгинуть со всем караваном за время путешествия. И вот, дьявол тебя в печенку, в родной Кастилии, в четырех переходах от дома, судьба посылает мне встречу с тобой, жадный боров! Слушай меня внимательно: мои люди голодны, они устали. Ты накормишь их всех и дашь им отдых, но не получишь от меня ни единого мараведи. Ни сейчас, ни после!
И, видя, какое сильное впечатление произвела на беднягу трактирщика его речь, он громко расхохотался:
- Но ты не пожалеешь, что принимал такого гостя, как я. Правда, у меня сейчас мало монет, но, так и быть, я щедро расплачусь с тобой. Подставляй кошелек и молись за то, что близость к дому сделала меня таким добрым!
Начальник каравана достал из-за пазухи небольшой мешочек, неторопливо развязал его и отсыпал немного содержимого в протянутый кошель. Это действительно были не деньги: Кристобаль слышал - отсыпанное падало в кошель трактирщика не со звоном, а с тихим шуршанием. Как только начальник каравана перестал отсыпать свои таинственные сокровища, хозяин трактира отскочил в сторону и поманил одного из слуг с факелом. Запустив руку в кошель, трактирщик достал необычную плату и долго рассматривал ее, держа на ладони. Потом понюхал, хмыкнул и попробовал на язык. Его испуг сменился недоумением, затем оно перешло в сильное удивление и, наконец, трактирщика охватило бурное ликование.
- Боже милостивый! Нет, не может быть! Хвала пресвятой деве Марии! Это же настоящие индийские пряности! Ваша милость, да за такую плату я приму каждого из ваших людей, будь их даже вдесятеро больше, как принимают саму королеву! Век не забуду вашей милости! Каждый день буду молиться за вас господу! Окажите мне честь, извольте пройти в дом - вы будете самым дорогим моим гостем.
Не успел трактирщик, рассыпаясь в любезностях, увести начальника каравана в дом, как внезапно разбуженный ночными голосами и поэтому пребывающий в крайней степени недовольства и раздражения постоялый двор вдруг радостно стряхнул с себя всю дремоту. Осветились окна, забегали по двору служанки, поварята на кухне уже с шумом передвигали на плитах котлы. Даже безразличные ко всему бродяги закопошились в своих углах, предвкушая дармовую жратву. Каким-то образом весть о королевски-щедром даре запоздалых путников мгновенно разнеслась по всем закоулкам и закуткам, и теперь никто уже не спал в ожидании невиданного доселе пира.
Кристобаль горько усмехнулся. Да, у хозяина трактира были основания радоваться. На полученную им горсть невзрачных зерен можно было скупить все постоялые дворы вдоль дороги чуть ли не до самой столицы. И еще Кристобаль подумал о том, что этой горсточки зерен с лихвой хватило бы и на снаряжение его экспедиции. Но вся беда в том, что ему не от кого ждать такого подарка судьбы. О, эти всемогущие восточные пряности! Они баснословно дороги, потому что, словно в сказке, надежно упрятаны от европейцев в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, за высокими горами, за глубокими морями.
Ну вот, опять моря. Видно, никуда не деться от них Кристобалю. Крепко же запали они в душу, если умудрились вплестись даже в мысли об индийских пряностях... Моря и пряности! Ну что может быть более несовместимым? Это ж надо в голову прийти такому - моря и пряности. Смешно!
И вдруг дремота мигом слетела с Кристобаля. Моря и пряности... А что если выход именно в этом?..
По дороге на Кордову, где временно обосновался двор Изабеллы и Фердинанда, торопливо шагал человек в сильно износившемся плаще. За его спиной вставало над землей утреннее солнце, и длинная тень человека, колыхаясь в такт его шагам, растеклась по каменистой дороге далеко впереди. Редкие в этот ранний час встречные прохожие оборачивались и долго провожали взглядами странную фигуру: человек казался им безумным. Неподвижно глядя в одну точку, он шагал и шагал, непрестанно повторяя одни и те же слова:
- Западный путь в Индию!.. Западный путь в Индию!..
III
Двор Изабеллы и Фердинанда переживал радостные дни триумфа: на Гранадском фронте победоносные войска Кастилии взяли у эмира город Малагу.
В Кордове повсеместно царило веселье. Всюду гремела музыка. По вечерам слуги иллюминировали каждый дом множеством факелов и плошек - на улицах становилось светло как днем. На стол подавались изысканнейшие кушанья. Рекой лились столетние вина. А знатные дамы словно задались целью ослепить друг друга блеском своих туалетов и драгоценностей. Впрочем, сеньоры тоже не желали ни в чем отставать от них.
И только один человек день ото дня становился все мрачнее и мрачнее. Это был главный эконом Кастилии дон Алонсо де Кинтанилья.
...Королевская казна давно пуста - хоть шаром покати. Может быть, кто-нибудь думает, что это - большой государственный секрет? Так он-то, Кинтанилья, знает, что последнему пажу королевы уже надоело развлекать анекдотами об этом своих подружек из веселых домов. Казалось бы, любого нормального человека должна беспокоить толщина собственного кошелька - это так же ясно, как то, что он, главный эконом королевства, ей-богу, скоро станет посмешищем для любого уличного мальчишки. Так нет же, Изабеллу и Фердинанда даже не интересует то плачевное положение, в котором оказалась казна. Как будто так и должно быть, чтобы один за другим летели на ветер займы, взятые под страшные проценты, да и то лишь под угрозой обвинения банкиров в вероотступничестве. Победа над маврами в Малаге - это, конечно, хорошо, ничего против этого он не имеет. Но разве можно делать из жизни сплошной праздник, когда на юге остается такой крепкий орешек, как эмирская Гранада? А сколько монет придется ухлопать на укрепление северо-восточной границы с Францией? Интересно, кто об этом должен думать, а? Конечно, искать пути для пополнения казны - это не королевская забота. Но тратить-то можно бы и поменьше. Он, главный эконом, уже и придумать не может, какими еще новыми налогами осчастливить подданных победоносной королевской четы... Да и что толку в новых налогах, когда населению процветающего королевства все равно нечем их выплачивать?..
