Александр Громов - Сила трения качения
И тем не менее Виссарион не собирался спать. Что значит обойтись без сна трое суток? Чепуха.
А главное, он мог полностью сосредоточиться на своих прямых обязанностях, не отвлекаясь на управление кораблем. По профессиональной привычке Виссарион не доверял очень многому, но автоматике «Гонца» – в последнюю очередь.
Для начала он задействовал резервные мощности корабельного мозга и приказал проверить детектором живой массы все без исключения отсеки, начав с трюма. Почти на всех планетах Лиги водилась мелкая земная фауна – тяжелое наследие колониального прошлого. Грызуны, а также термиты и некоторые муравьи могли попортить груз, пробравшись в трюм. На дезинфекцию надейся, а сам не плошай. Получив утешительный доклад, Виссарион все же не успокоился, пока не расставил в разных закоулках корабля десяток мышеловок и не пустил в систему вентиляции аэрозоль, дурно пахнущий, зато убивающий наповал споры вредных грибков.
Иной на его месте, возликовав по поводу трех суток никем не контролируемого одиночества и, озабоченно размышляя, чем бы их занять, непременно погрузился бы в чтение, в просмотр голофильмов, в виртуальные игры, в стряпню и поедание изысканных блюд, а то и в создание при помощи синтезатора пищи изысканных алкогольных напитков и надегустировался бы до зеленых чертенят – но только не Виссарион.
Проверка, проверка и еще раз проверка! Все, что может помешать выполнению задания, должно быть выявлено и исключено. А если вдруг покажется, что все уже проверено и проверять больше нечего, то это вредное заблуждение, отмазка всякого лодыря. И если ты вдруг приходишь к выводу, что твоя служба не очень-то обременительна, то держи ухо востро: тут что-то не так. Прими «АнтиМорфей» и начинай сначала.
Программа полета. Лоция. Корабельная автоматика. Жизнеобеспечение. Двигательный отсек. Бортовое вооружение… Проверь. Перепроверь. Подумай, что еще не мешало бы проверить. Отыскав в инструкциях по уходу за техникой малознакомую процедуру, отработай ее до автоматизма. Задолби наизусть имеющуюся информацию о месте назначения. Почисти личное оружие. Короче говоря, делай что-нибудь!
За хлопотами Виссарион пропустил оба гиперпространственных нырка – феерическое зрелище мгновенной смены созвездий, окутанных вуалью черенковского свечения, – и завораживающую угольную черноту туманности Смоляной Котел. Давно прошли времена, когда его, зеленого новичка на курьерской службе, еще волновала посторонняя эстетика. Потом он стал к ней равнодушен и приобрел жизненное кредо: делай свое дело, а любоваться оставь тем, кому делать нечего.
И когда в атмосфере второй планеты звезды Бета Скунса корабельный мозг внезапно завопил через все динамики, что сигнал радиомаяка пропал, Виссарион не растерялся. Нештатная ситуация требовала немедленного решения, и оно было принято в долю секунды: дать команду «Гонцу» садиться самостоятельно, выбрав площадку по своему усмотрению. Риск казался незначительным.
Существовало и другое естественное решение: прекратить спуск, подняться на низкую, но стабильную орбиту, попытаться выйти на связь с резиденцией дипломатической миссии и спокойно дождаться возобновления работы маяка, после чего повторить попытку посадки. Правда, тут имелись целых два «но»: было неизвестно, отчего замолчал маяк и можно ли надеяться вновь поймать его сигнал, прежде чем будет исчерпан лимит времени, а кроме того, околопланетное пространство изобиловало метеоритами. И Виссарион, мгновенно проанализировав все «за» и «против», решил садиться. Что с того, что он терпеть не может чужие миры и охотнее переждал бы на орбите? Чем хуже исполнителю, тем лучше делу – разве не так? Почти аксиома.
Нет такого обидного слова, которым он не обозвал себя впоследствии за это решение!
Удар был чудовищным – и почему-то боковым. Виссариона вынесло из кресла и, припечатав о переборку, вышибло из его легких весь воздух. Клацнули зубы. Полыхнуло в затылке. Корабль заскрежетал, сильно накренился и взвыл дурным аварийным воем. Где-то заискрило, завоняло горелой пластмассой, и сейчас же под струями пены издыхающей гадюкой зашипел огонь. Смолкло, и стало почти тихо. Лишь снаружи завывало и временами взревывало – приглушенно, но жутковато.
Авария при посадке – это еще не диагноз, а только анамнез. Причину аварии Виссарион установил сразу: ураган. Просто-напросто «Гонца» у самого грунта подхватило порывом ветра такой силы, что с ним не справились компенсаторы, и швырнуло в сторону, за пределы облюбованной кораблем площадки. Вероятнее всего, на скалы, где и заклинило. Корпус корабля мелко вибрировал под напором ветра. Шлифуя наружную обшивку, тонко визжал песок.
С первого взгляда стало ясно: дело дрянь. Корабельный мозг отключился, и настойчивые попытки Виссариона возобновить его деятельность не принесли успеха. Множественность замыканий как в основных, так и в резервных цепях не позволяла бороться с утечкой энергии. Через десять минут умное и послушное судно должно было стать еще одной мертвой грудой металла, уроненной людьми на дикую планету. Как будто их было недостаточно!
Несвоевременные эмоции недостойны профессионала. Действия Виссариона были быстрыми и рациональными. Во-первых, пока не издохли резервные батареи, он послал в эфир сигнал бедствия, не особенно надеясь на то, что он будет принят, ибо теперь и ребенку было ясно, что ураган такой силы отломает любую антенну, – вот, кстати, и причина молчания радиомаяка. Но это надо было сделать хотя бы для очистки совести. Во-вторых, он извлек из умирающей памяти корабля топографическую карту района посадки – всего лишь десятикилометровку, но более подробной карты второй планеты Бета Скунса, по всей видимости, не существовало в природе. В-третьих, он определился с местом посадки и изобразил на свежераспечатанной карте жирную точку.
Результат неприятно поразил даже его. Две точки на карте – место приземления и место назначения – широко разошлись. Крошечный поселок дипломатической миссии Лиги находился примерно в трехстах километрах к западу. Странно было, что корабль не польстился на участки равнины, расположенные куда ближе к поселку. Впрочем, подумал Виссарион, «Гонца» могло отнести ураганом. Или же он осознанно выбирал место под защитой скалистого гребня – и прогадал.
В сущности, на данном этапе причина была делом десятым. Куда важнее были следствия и вытекающие из них выводы. Виссарион освежил в памяти сведения о планете. Почти двойник Земли по массе, диаметру, соотношению воды и суши и скорости вращения. Сила тяжести на поверхности – на один процент выше стандартной. Луна крошечная, и вместе с ней по орбитам бегают тучи орбитального мусора естественного происхождения. Красочные метеорные и метеоритные дожди. Воздух пригоден для дыхания, опасные для человека микроорганизмы отсутствуют. Богатство флоры и фауны. Климат – от субтропического до умеренного. Не планета, а благодать. Без пяти минут курорт.
