Кейт Лаумер - Обратная сторона времени
Я подкрался к двери, прижался к стене и рискнул заглянуть внутрь. Свечение, исходившее от призрачной фигуры, отбрасывало красноватые отблески на стены заброшенной кладовой – пыльной, темной, захламленной мусором, который, как видно, собирались убрать, но так и не закончили этого дела.
В центре помещения огненный человек склонился над распростертым на полу телом в бесформенном комбинезоне. Руки огненного человека – странные светящиеся руки в неудобных на вид перчатках – дергали, трясли жертву с нечеловеческой силой. Наконец он выпрямился. У меня не было времени глазеть на этот спектакль, который разыгрывал здесь пятисотградусный убийца. Был шанс, что его жертва еще жива, – и если я достаточно быстро ударю его… Я вернулся вновь, совсем забыв, что у меня с собой пистолет и бросился к фигуре, от которой исходил жар, как от доменной печи. На бегу я увидел, как она быстро повернулась, вскинула руки со светящимися пальцами, отступила на шаг…
Красноватые искры посыпались на меня с ее вытянутой руки.
Подобно ныряльщику, повисшему над водой в воздухе, я уже не мог остановиться. Я увидел резкое электрическое свечение, услышал хлопок разряда, крошечные молнии начали зажигаться на мне…
Беззвучный взрыв превратил мир в слепящий белый свет, ввергнувший меня в небытие.
Долгое время я лежал, цепляясь за сон, ставший моим убежищем от воспоминаний о дымящихся следах, заброшенной кладовой и фантастическом светящемся человеке, припавшем к своей жертве.
Я застонал и почувствовал твердый и холодный бетон, которого касалось мое лицо, ощутил тошноту и привкус меди во рту. Я собрался с силами, приподнялся на руках и огляделся.
В комнате было темно, тихо и пусто, как в ограбленной гробнице. Языком, который напоминал мне старую теннисную туфлю, я провел по своим сухим губам, сделал нечеловеческое усилие и сел.
В голове раздавался звон.
С трудом я поднялся. Запах гари исчез. И тот, кого я преследовал, тоже исчез, забрав труп с собой.
Свет в комнате был слишком слаб, чтобы можно было разглядеть детали. Я пошарил в карманах, вынул зажигалку и при ее свете попытался разглядеть обугленные следы на полу, чтобы определить, куда ушел огненный человек.
СЛЕДОВ НЕ БЫЛО!
Я дошел до двери, осмотрел все вокруг – не было никаких следов, кроме моих. Пыль лежала толстым слоем. Не было никаких следов лежавшего тела – вообще не было ничего, что указывало бы на трагедию, разыгравшуюся в этой комнате. Я ущипнул себя, чтобы убедиться, что не сплю… Правда, я всегда считал, что это довольно глупый способ убеждаться в реальности окружающего мира. Но сейчас я сделал это – и едва не вскрикнул от боли. Но это опять ничего не доказывало!
Я дошел до двери и вошел в коридор. Свет был выключен. Только тусклое, фосфоресцирующее свечение исходило от стен и пола. Вид деревянного пола безо всяких следов ничуть меня не успокоил. Раньше на нем были четкие, темные, обуглившиеся следы, сейчас на полу ничего не было.
* * *Когда я поднялся в холл первого этажа, у меня в голове шумело уже не так сильно.
В застоявшемся воздухе коридора, казалось, повисла темная дымка, придававшая оттенок траура знакомым очертаниям.
Позади меня с металлическим щелчком закрылась дверь подвала. Я принюхался, пытаясь уловить запах дыма – но ничего не почувствовал.
Я прошел через зал в один из кабинетов.
В пустой комнате на столе стоял небольшой глиняный горшок с затвердевшей землей, выглядевшей так, словно ее подвергли термообработке. Сухой листок лежал на столе возле горшка. Настольные часы остановились на 12.05. Я подошел к телефону, снял трубку. Тишина была глухой, как бетонная стена. Я вышел на крыльцо – моя машина одиноко стояла там, где я ее оставил. Я заметил, что в будке часового у ворот темно. Ночное освещение тоже было выключено. Но ведь прекращение подачи электроэнергии не могло повлиять на карбидные лампы, освещающие посты внутреннего караула. Однако они тоже не горели! Даже звезд на небе не было…
Я сел в машину, повернул ключ зажигания, но ничего не произошло. Сигнал тоже не работал, как и выключатель освещения.
Выйдя из машины, я постоял в нерешительности, а потом направился к гаражам во дворе. Чем ближе я к ним подходил, тем медленнее становились мои шаги – в гаражах свет тоже не горел, а на воротах висели тяжелые замки.
Я вздохнул, пытаясь унять волнение и тут только почувствовал тяжелый, мертвенный запах воздуха.
Пройдя мимо покинутой будки часового, я вышел на улицу. Там было пусто, темно и тихо. Несколько машин стояло у перекрестка.
Я пошел к мосту и на его середине заметил какую-то темную массу – это была машина, брошенная посреди дороги. Непонятно почему ее вид неприятно поразил меня. Я заглянул в окно машины – там никого не было. В замке торчал ключ зажигания. По его положению я понял, что мотор должен работать.
На улице Густава Адальфангорта было еще много брошенных машин.
Складывалось впечатление, что в городе началась эпидемия поломок машин, вкупе с поломкой электростанции – это совпадение ничуть не улучшило моего настроения.
Я обошел несколько улиц и площадей – нигде никого. Город вымер! Ни ветерка, ни шума моторов, ни шороха шагов, ни отзвука голосов. Мое чувство неловкости и растерянности быстро перерастало в панику, от которой тело покрылось холодным потом.
Я пересек парк и только позднее понял ненормальность окружающего меня ландшафта: парк был абсолютно голым – ни травинки, ни цветка, ни листочка, ни деревца – ничего! Моя ходьба перешла в панический бег. Я спешил домой!
* * *Я вбежал в ворота своего дома, задыхаясь от бега. Взглянув на пустые и темные окна, я ощутил непередаваемое чувство одиночества – полной пустоты…
Я шел по аллее, видя голую землю там, где еще несколько часов назад все было покрыто зеленью. Там, где росли тополя, зияли страшные ямы. Только кучи сухих листьев напоминали о том, что здесь когда-то росли деревья.
Поднимаясь по ступенькам дома, я оглянулся – только цепочка моих следов на превратившейся в пыль почве. Открыв дверь, я вошел и остановился, чувствуя, как сильно колотится в моей груди сердце.
– Барбро! – крикнул я. Мой голос в этой неестественной тишине, царящей вокруг, был похож на карканье попугая.
Пробежав через неосвещенную прихожую, я влетел в гостиную, потом в спальню. Всюду было безмолвие, нарушаемое только звуком моих шагов.
С трудом передвигая ноги, я вышел опять в прихожую и окликнул Люка. Я уже не ожидал ответа, мне было страшно, и я хотел хоть немного нарушить эту ужасную тишину.
НО НИГДЕ НИКОГО НЕ БЫЛО!
В комнате был полный порядок, мебель стояла на своих местах, лишь часы на каминной полке остановились. И еще – в цветочных горшках только сухая мертвая земля. Я стоял, пытаясь осознать страшную истину: Барбро исчезла, так же, как и все живое в столице Империума.
