Октавиан Стампас - Великий магистр (Тамплиеры - 2)
Он уже успокоился и вновь стал удобней устраиваться на подушках.
- Император Византии Алексей I Комнин наш союзник в борьбе за Святую Землю, - тихо промолвил кардинал. - Он много сделал для рыцарей и пилигримов, шедших через его владения. Он...
- Хитрый, изнеженный плут, - оборвал собеседника папа. - Рыцарей он сделал своими вассалами и их руками расширил свои владения, а потом долго смеялся над их пустыми головами. Запомни: у католика нет союзника, пока этот союзник не стал католиком.
- Согласен с тобой, мой господин, - еще тише отозвался кардинал Метц, опуская глаза.
Папа внимательно смотрел на него, словно ища на смуглом лице секретаря отражения своих слов. Наконец он удовлетворенно усмехнулся.
- Перейдем теперь к повседневным делам, - сказал он. - Я просил тебя подумать о конкордате, смягчающем разногласия между светскими и духовными властями - во имя святой и нераздельной Троицы. Что сделано для этого?
Они проговорили час, перейдя от конкордата к церковным пошлинам во французских аббатствах, и папа тщательно вникал в каждый наложенный штраф или освобождение от налогов, поражая секретаря ясностью ума и цепкостью памяти. Он помнил самую отдаленную обитель и настоятеля в ней, кто является там графом земли и сколько солидов он недоплатил в прошлый раз.
Покончив с делами и уже собираясь отпустить кардинала, Пасхалий заметил, что тот желает, но не решается сказать что-то еще.
- Ну-ну, смелее, - приободрил его папа. - Что еще осталось нерешенного на сегодняшний день?
- Не знаю, стоит ли утомлять вас такими пустяками. Так, вести из Клюни. Вздор.
- Я охотно его послушаю. Хотя вздора из Клюнийского аббатства не исходило никогда.
- Приор обители пишет, что в целях упрочения католической веры в Палестине, им предпринята попытка создания при дворе Иерусалимского короля Бодуэна нечто вроде Ордена странствующих рыцарей. Будет ли она удачной или нет - покажет будущее.
- Логично, - заметил папа. - Многие попытки подобного рода с треском проваливались. Вспомним начинания Годфруа. Рыцари просто разбегались в разные стороны в поисках золота и наслаждений. Там крепко держится лишь один Орден - Иоаннитов.
- Их еще называют госпитальерами, мой господин, - добавил кардинал. Поэтому затея приора заранее обречена на неудачу.
Возможно, - задумчиво проговорил папа. - Однако, что конкретно он пишет? Цели, задачи, люди, которых он посылает? Кто они?
- Цели - неподвластные простым смертным, - с явным неодобрением сказал кардинал. - В особенности рыцарям, которым не слишком по душе аскетическая жизнь. И - самое забавное - эта горстка людей призвана малым числом совершить такие подвиги, которые способны затмить славу самого Годфруа Буйонского! - кардинал позволил себе даже тихо засмеяться.
- В этом мало забавного, а много разумного, - промолвил папа. - Если одиночки, особенно благочестивые, совершают великие дела - во славу Святой Церкви, то они способны развернуть ход истории в угодном нам направлении. К сожалению, подобное случается крайне редко.
- Вот именно, - охотно поддержал кардинал. - Мечты!
- Мечты, исполненные Веры - исполняются. Я хочу знать имена этих людей.
- Сейчас, - поспешно сказал кардинал, доставая из сутаны свиток. Он развернул его, быстро пробежал глазами. - Вот. Приор пишет, что он направляет в Святую Землю три группы рыцарей, три экспедиции. Во главе каждой из них - выбранный им специально для этой цели рыцарь, славящийся благочестием и уважением. Лишь эти трое посвящены в истинные цели похода в Палестину. С каждым из них аббат беседовал лично и облек их своим особым доверием. Никто из них не знаком друг с другом. Группы немногочисленны - по восемь-десять человек в каждой. Все они направляются разными маршрутами. Трех предводителей зовут... сейчас... Вот. Филипп Комбефиз. Гуго де Пейн. И Робер де Фабро. Очевидно, это не слишком знатные и богатые рыцари, поскольку их имена мне неизвестны.
- Я хочу знать их маршруты, - произнес Пасхалий.
- Их маршруты? - и кардинал стал бешено листать свиток, думая, что папа слегка повредился в уме. Зачем ему маршруты этих троих, когда в Иерусалим ежегодно отправляются сотни подобных групп?
- Вот, нашел, - произнес он испуганно. - Одна из групп двинется по древнеримской Эгнатиевой дороге: из Драча - через Охриду - Водену - Солунь Редесто и Селимврию. Вторая - через Венгрию - Белград - Ниш - Средец Филиппополь и Адрианополь. Для третьей выбран морской путь: на корабле из Бари - через Адриатическое море - в гавань Авлон, оттуда через Македонию и Фракию. Все три группы сойдутся в Константинополе. О дальнейшем передвижении не написано ничего.
- Если сойдутся, - пробормотал про себя папа.
- Боже мой! - воскликнул кардинал Метц. - Но к чему такая секретность? Не проще ли было отправить один большой отряд рыцарей, если уж приору Клюни так приспичило, выслать вперед герольдов, известить пограничные заставы и...
- Я объясню тебе, - спокойно перебил его папа. - Большой отряд подобен медведю, ломающему в лесу деревья и созывающего охотников. Малые группы напоминают осторожную лису, крадущуюся по лесной тропе. Но одна лиса может не дойти до цели. Две - вероятно. Три - еще лучше. А четыре? Возрастает другая вероятность, что в шкуре одной из лис окажется предатель. И кроме того, вспомни, что божественная вера держится на триединстве, на Святой Троице. Нет, аббат Клюни поступил мудро, он все рассчитал заранее.
- Хорошо, мой господин, - с неохотой согласился кардинал. - Но если до Иерусалима дойдут все три группы, с одинаковой целью, но не зная друг о друге, то не передерутся ли они просто потому, что каждый захочет первенствовать в Святом деле?
- Я думаю, что аббат Клюни позаботился и об этом, - небольшие, почти всегда благодушные глазки папы сузились и приобрели жесткое выражение. - Я разделяю твои опасения, что благополучно добравшись до цели, они вряд ли захотят объединиться - слишком велика возможность последующих распрей. Я уверен также, что клюнийские монахи будут незримо наблюдать за ними весь путь. Они большие мастера на такие штучки. И они позаботятся о том, чтобы в Иерусалиме остался достойнейший из тех, кто отправлен в дорогу. Он и станет ядром будущего Ордена.
Кардинал Метц с сомнением покачал головой, и продолжал качать ею до тех пор, пока папа не сказал ему:
- А теперь иди. Я устал и хочу отдохнуть.
Кардинал тотчас же преобразился. Он дважды низко поклонился, а на третий раз, подойдя близко, преклонил колени и поцеловал атласную туфлю у первосвященника, затем поцеловал правую руку выглядывавшую из подбитой бархатом красной мантии, и, получив благословение удалился. Что-что, а церемониал приема и прощания с папами посетителей, утвержденный Латерантским Вселенским Собором католической церкви он исполнял аккуратно и искренно. Но выйдя за дверь он перекрестился и пробормотал про себя: "Нет, видно, старик все же слегка повредился в уме. А жаль".
