Джо Холдеман - Миры (сборник)
Власти тотчас сделали ответный ход, заставив корпорацию, Совет директоров которой состоял сплошь из родственников, доказывать в суде, что корпорация создана не для того, чтобы уклониться от налогов, но во имя каких-то иных целей. Это породило бурю возмущения в прессе, а также вызвало целый ряд высокопарных заявлений политиков, временно оказавшихся не у дел. Потом второй поток «бестселлеров», нашпигованных отрывными бланками, обрушился на обывателей, втолковывая им на все лады, что наипростейший путь обойти новый закон – это слить воедино компании: вам предлагалось объединиться, по крайней мере на бумаге, с такой семьей, с которой вы не связаны никакими родственными отношениями.
В ту пору Америку захлестнула очередная волна сексуальной вседозволенности – люди «объединялись» в постелях так же легко и охотно, как и на бумаге. Вновь пошла мода на коммуны. Первые коммуны возникли в тихих, укромных уголках страны, но вскоре сексуальная лихорадка охватила и гигантские города, Нью-Йорк лидировал и тут, и сразу стало ясно, что объединения владельцев недвижимостью, не связанных кровными узами, могут быть необыкновенно крепкими. Довольно редко употребляемый термин «клан» наполнился новым содержанием и стал обыденным понятием, расхожим словцом сначала в Калифорнии – здесь члены клана объединялись под одной, общей для всех семей фамилией, – а затем перекочевал на Восток и Север.
Обходя законы, кланы, как на Земле, так и в Мирах обетованных, очень скоро научились вести себя по отношению к властям очень жестко, демонстрируя притом определенную гибкость. Сменилось всего два поколения, а движение, начатое как скромный эксперимент, приобрело повальный характер и превратилось в традицию. Конечно, если вы не хотели принадлежать к какому-либо определенному клану, вам никто не мешал выйти из него и присоединиться к другому или основать свой собственный. Было бы желание.
Так, например, клан Скэнлэн был образован семьями, называемыми «тройниками», в каждой – супруги и ребенок. Обычно люди в «тройнике» жили довольно замкнуто, что позволяло семье в большей или меньшей степени сохранять родовые черты. Члены клана Нейборз не отличались особой щепетильностью, когда дело касалось моральных устоев, – внутри клана молодые ребята охотно сходились с опытными женщинами, а девушки – со взрослыми мужчинами, при этом смена партнеров происходила часто и просто. Мать Марианны едва достигла двенадцати лет, когда и глазом не моргнув родила дочь. Но затем выяснилось, что отец Марианны не только не являлся никем из Нейборз, но и вообще не принадлежал ни к какому клану, и мать с новорожденной на руках была бесцеремонно выставлена за порог.
Для того чтобы стать Скэнлэн, матери Марианны следовало доказать, что она способна выносить в чреве своем новый нормальный плод и, во-вторых, либо войти в состав разрушенной семьи-»тройника», либо объединиться с двумя здоровыми в половом отношении мужчинами, что вовсе не предполагало групповой секс. Мать Марианны выбрала второй вариант: она привела с собой в клан двух мужчин, её тогдашнего любовника и отца Марианны, который, впрочем, как то и было оговорено, уже через неделю вернулся на Землю к своей законной жене.
Оставшись без отца, маленькая девочка оказалась никому не нужным приложением к распавшейся семье. Вдобавок юная мать Марианны по возрасту годилась дочери в сестры – женщины клана рожали первенцев куда позже. Марианна росла в своем мирке обособленно, словно в коконе; другие дети не питали к ней особых симпатий. Мальчики Скэнлэн были намного старше Марианны и обращались с ней скверно – наверное, поэтому Марианна избегала мужского общества так долго, как только могла.
Когда же наконец она переросла свое девичество, миру явилась не то чтобы ослепительная красавица, но очень эффектная, очень яркая особа – сказались гены прародительницы-пруссачки, жившей на Земле два столетия назад, – с густыми темно-рыжими волосами, зелеными, как старый омут, глазами и кожей, белой как воск. При виде Марианны люди попросту обалдевали.
Глава 4
Сестры по крови
Многие только посмеются, если вы начнете живописать им ужасы менструации. Многие, но только не те, с кем этот кошмар случается в первый раз. И действительно, не слишком-то приятно, когда рушится весь твой привычный уклад жизни и твое девичество в буквальном смысле слова с кровью уходит из твоего тела.
Теперь и для О’Хара стало ясно, что она перепила вина. Вином она пыталась перебить кислый привкус рвоты во рту. Ее тошнило и рвало оттого, что она приняла слишком много успокаивающих таблеток. Перебор лекарств давал о себе знать – спазмы накатывали на горло волна за волной. Возможно, если бы Марианна имела терпение хоть немного посидеть спокойно и прислушаться к себе, к своему организму, телу, она бы почувствовала, как вокруг её чахлых подростковых сосков грудь потихоньку обрастает плотью. Но Марианна не могла усидеть на месте – не было такого положения, такой позы, что удовлетворила бы её. Она встала – движение тотчас вызвало очередной приступ тошноты, – вышла из дома, побродила по парку, что облегчило её страдания на минуту. Больше идти было некуда, разве что податься в открытый космос? В её состоянии и эта мысль казалась заманчивой. Кровотечение прекратилось; но Марианна чувствовала себя так, словно её изнасиловали одеревенелым тампоном. Она не кричала, не плакала. Но если бы ещё какая-нибудь, кроме матери, женщина протянула к Марианне руку, Марианна зубами перегрызла бы ей глотку.
– Бедная девочка! – причитала мать. О, как Марианне хотелось её ударить… – Ты страшно бледна! Все ещё мучаешься?
– Ладно, мам, – цедила Марианна сквозь зубы. – Я уже все позабыла.
– Но не стоит пить столько вина. Ты же понимаешь, это не поможет.
– Слушай, мам, – кривилась Марианна, – впервые, что ли, у меня разламывается голова? Нервы. Сейчас уже все позади. Это всегда проходит, рано или поздно.
Мать засмеялась, но как-то неуверенно, странно:
– Когда ты говоришь со мной серьезно, я просто теряюсь и не знаю, как себя с тобой вести.
– Никогда не бываю серьезна. Иногда бываю рассержена, раздражена – это да. Но серьезна – никогда. – В горле словно ком стоял. Марианна проглотила слюну и шмыгнула носом. – Парень. Вот с чем теперь будем сталкиваться из года в год.
– Ну, с этим ты сама справишься, – успокаивала дочку мать. – Только помни, чему тебя учил доктор Джонсон.
Последние пять лет за Марианной наблюдал гинеколог. Истина: чем старательнее ты оттягиваешь решение какого-либо вопроса, тем больше тебя этот вопрос достает. В конце концов, когда Марианне стукнуло семнадцать, перед ней встала дилемма: или стимулировать менструацию, или готовиться к осложнениям в области тазового пояса. Так считал врач.
