Адам Робертс - Стеклянный Джек
– Зажгите свет! – заорал кто-то неузнаваемым голосом. – Иначе…
И стал свет. Желто-белая полоса озарила всю узкую камеру дымчатым, тускловатым свечением. У Жака защипало глаза; впрочем, причиной тому могла быть и по-прежнему клубящаяся пыль.
Жак все моргал и моргал. Теперь он мог разглядеть своих товарищей по несчастью – кто-то уже держался на одном месте, кто-то всё ещё продолжал крутиться. Светошест нашел и включил Давиде – он, как сразу заметил Жак, проявил изобретательность, втиснув эту штуковину в угол между двумя стенами и крепко за неё ухватившись, чтобы закрепиться. Пространство, в котором они находились, и в самом деле было небольшим. По клину рябой чёрно-серой скальной породы сверху и снизу, постепенно сужающемуся и оканчивающемуся тупиком. В той части пещеры, что раньше была открыта, виднелся новый красно-коричневый потолок из пермогерметика, чуть заметно подрагивающий из-за движения воздуха. В голову Жаку пришла в точности та же мысль, что и всем остальным: «Нам предстоит выживать здесь на протяжении одиннадцати лет. У нас есть светошест и кучка снаряжения, которую в любом „Марте“ можно купить за пару сотен кредитов, и со всем этим мы, семеро мужчин, должны как-то протянуть четыре тысячи дней». Это казалось попросту невозможным. Конечно, Жак знал – они все знали, – что у многих заключённых всё получалось, ведь бизнес-модель гонгси всецело зависела от этого, на самом-то деле. Но бизнес-модель гонгси учитывала и процент смертности среди узников, поскольку почти в каждом случае оставленное им снаряжение можно было забрать, и даже в случае гибели заключённых плата за каждого из них, полученная от улановских полицейских чиновников, с лихвой покрывала затраты на перевозку и всякие мелочи. Конечно, если они выживали и делали из астероида годную для продажи собственность, гонгси получала куда большую выгоду. Но у неё не было стимула помогать. Жака интересовал только один вопрос: если они и впрямь выживут, то сохранят ли рассудок? С другой стороны, этот вопрос казался не очень важным по сравнению с неизбежной смертью.
Впервые в жизни потеряв доступ к своему бИту Жак не мог получить точные цифры – сколько заключённых погибло, не дожив до конца тюремного срока? А сколько было случаев, когда умирали все семеро? И сколько подобных смертей случилось в первые же часы после того, как их сбрасывали с корабля?
Они все думали об этом. Одиннадцать лет в среде, по враждебности превосходящей все мыслимые пределы, в полной зависимости от собственных ресурсов, без малейшей надежды на помощь. Тюрьма из камня, отгороженная от остального человечества миллионами миль вакуума по всем направлениям. Одиннадцать лет! Их единственным спасением было выдержать весь одиннадцатилетний срок, молясь, чтобы гонгси к его исходу не забыла о своих узниках, была всё ещё в деле и имела достаточный стимул, чтобы прибыть за выдолбленным каменным шаром.
Жак в большей степени боялся не срока, а его завершения. Об этом, конечно, он никому не говорил.
– Ну-ка! Живо! – Давиде кричал, но его рот забился пылью, и слова звучали невнятно. – Найдите скруббер!
Теперь, когда светошест горел, тем, кого воздушные потоки всё ещё носили туда-сюда, удалось сориентироваться и погасить скорость, цепляясь за стены или направившись в узкий конец пещеры. Через несколько минут продолжали двигаться лишь части снаряжения, сброшенного «Маринатором». Хотя они кружились в облаках пыли и сталкивались со стенами, было нетрудно понять, что есть что: самый большой и увесистый предмет, прыгавший от стены к стене, был синтез-ячейкой; тюк с бурами оказался чуть поменьше размером – в нём было три агрегата, упакованных вместе, – и из-за своей неправильной формы, а также величины застрял в узкости. Но оставшиеся предметы – стволовидный скруббер, пакет со спорами и запечатанная коробка галет (марки «Лембас»[5]), такая маленькая, что и девочка спрятала бы её под платьицем, – продолжали носиться туда-сюда в клаустрофобически тесном пространстве.
Жак вытер лицо рукой, но из-за пыли на ладони чище оно не стало. Слева от него шарообразный Гордий застрял между стенами и принялся размахивать руками, от чего его жирная плоть колыхалась. Было адски холодно.
Справа от себя Жак видел оставшихся пятерых. Марит вскинул руку, когда скруббер пролетал мимо, поймал его и тут же упустил. Но не успел он попытаться ещё раз, как Луон оттолкнулся обеими ногами, перелетел через всю пещеру, раскинув руки, и поймал прибор.
– Эй! – прохрипел Марит. – Я же его почти сцапал!
В самом деле, прыжок Луона повлёк за собой неприятные последствия. Он почти сразу врезался в другую стену и не разбил себе череп лишь благодаря тому, что сумел изогнуть шею под немыслимым углом. Он неуклюже закувыркался. Скруббер понесло в другую сторону и Луон отчаянно забился, пытаясь уцепиться за что-нибудь. Наконец ему удалось сунуть ногу в какую-то выемку в скале и остановиться. Но он добился своего – получил скруббер.
– Слушайте меня! – крикнул он. – Слушайте меня внимательно! Следующие несколько часов самые опасные. Один неверный шаг, и мы все умрём. Мы не можем себе позволить ссориться.
– Включи этот чёртов скруббер, – сказал оскорблённый Марит. – Хватит проповедей!
– Это не проповедь, – прогудел Э-дю-Ка. – Он хочет быть главным!
Кто-то издал неодобрительный возглас – то ли фыркнул, то ли кашлянул. Луон прокричал сквозь пыльную взвесь:
– Я не говорил, что хочу быть главным. – На самом-то деле он именно это и имел в виду. – Я никому не приказываю. Однако, если мы начнём ссориться, проще сразу сломать скруббер, вот прямо сейчас – задохнёмся за несколько часов, зато избавим себя от нескольких лет агонии.
– Я тебе башку оторву, – прорычал Давиде, но без особой враждебности. У него ведь был светошест.
– Включи скруббер! – сказал Мо. – Включи его, и всё тут.
– Погодите, – сказал Луон, предостерегающе выставив руку, – Мы даже не знаем, что это за модель.
– Какая разница? – сказал Марит, хлопая себя по ногам, чтобы согреться. – Скруббер, он и есть скруббер…
– У нас нет права на ошибку, – сказал Луон, разглядывая громоздкое устройство. – Малейшая оплошность нас прикончит.
Но инструкций на корпусе машины не оказалось, и дольше затягивать этот театр было нельзя.
Поэтому он включил скруббер. Тот не издал ни звука, но пыль возле одного из круглых отверстий начала вращаться, медленно втягиваясь внутрь.
– Почему бы всем не взять по одному предмету? – спросил Гордий. – Тогда каждый будет в доле… правда ведь?
Все взгляды обратились к дальнему концу пещеры. Свет был ярким, от него на скошенные стены ложились странно вытянутые тени, чёрные и резкие.
