Мэттью Мэтер - КиберШторм
— Расскажи, Ричард, как ваша семья распоряжается инвестиционным фондом?
Должен признать, Лорен вступилась за меня, так что обошлось без кровопролития.
Большую часть дня я развозил их на встречи с друзьями: в клуб «Метрополитен», «Core» и, конечно же, Гарвардский клуб. Сеймуры следуют традиции, старой, как сам университет, отдавать как минимум одного представителя каждого поколения своей семьи учиться в Гарвард, так что в последнем клубе их встречали как заезжую королевскую чету.
Ричард даже любезно пригласил нас выпить в Йельском клубе в пятницу вечером.
Я едва его не придушил.
К счастью, они провели у нас в гостях всего два дня, и, наконец, наступили выходные, которые мы могли провести вместе.
Рано утром в субботу мы с Люком сидели на кухне за гранитной барной стойкой: он — на своём детском стульчике, я — качаясь на барном стуле. Я кормил его и смотрел утренние новости на CNN. Я нарезал яблоки и персики маленькими кусочками и клал их на стол перед Люком. Он с восторгом брал каждый, улыбаясь, демонстрируя свои прорезавшиеся зубки, и либо съедал этот кусочек, либо давил его и бросал на пол Горби — дворняге Бородиных, которую они спасли от живодёров.
Нам эта игра никогда не надоедала. А Горби проводил в нашей квартире не меньше времени, чем дома с Ириной. Нетрудно догадаться почему — достаточно посмотреть на то, как Люк увлечённо бросал ему фрукты. Я хотел, чтобы и мы завели собаку, но Лорен была против. «Слишком много шерсти», — вот её слова.
Бахнув кулачками по подносу, Люк взвизгнул: «Па!» — универсальное слово, которое означало что угодно, меня в том числе, и протянул ко мне ручку: «Ещё яблок, пожалуйста».
Я рассмеялся, покачав головой, и продолжил нарезать фрукты.
Люку было всего два года, но он весил на все три. «В отца пошёл», — подумал я и улыбнулся.
Тоненькие волосы отливали золотом, а пухлые щёчки светились румянцем. К его лицу прилипла озорная улыбка, сиявшая рядом маленьких белых зубов — казалось, он сам не знал, какой фокус выкинет на этот раз. Обычно так и было.
Из спальни появилась Лорен, силясь открыть глаза.
— Я себя неважно чувствую, — неуверенно сказала она и оперлась на ручку двери ванной — в нашем небольшом лофте было всего две двери. Она зашла, и из ванной послышался её кашель, а затем шум душа.
— Без кофе не обойтись, — пробормотал я. Вроде не так уж много она вчера выпила, вспоминал я. Я же тем временем смотрел, как разъярённые китайские студенты в Тайюане жгли американские флаги. Никогда раньше не слышал о Тайюане, и, продолжая резать одной рукой фрукты для Люка, другой открыл поиск на планшете.
Ого.
Тайюань был крупнее Лос-Анджелеса — второго по величине города в Америке, в то время как в Китае Тайюань был только на двадцатом месте. Ещё две ссылки — и я узнал, что в Китае больше ста шестидесяти городов-миллионеров, в то время как в Штатах — всего девять.
Я перевёл взгляд на телевизор. В этот момент на экране с вертолёта показывали необычный на вид авианосец. Репортёр CNN комментировал происходящее:
— Перед нами первый, и на данный момент единственный, китайский авианосец «Ляонин» в сопровождении грозных миноносцев класса «Ланчжоу», встреченных американским кораблём «Джордж Вашингтон» вблизи Лусонского пролива в Южно-Китайском море.
— Извини моих родителей, дорогой, — прошептала Лорен, подкравшись ко мне сзади. Она накинула белый махровый халат и вытирала волосы полотенцем. — Помнишь, это была твоя идея?
Она наклонилась и обняла улыбающегося Люка. Он завизжал от восторга, радуясь проявленному к нему вниманию, когда она его поцеловала. Лорен одарила меня крепким объятием и поцелуем в щёку.
Я улыбнулся и поцеловал её в ответ, радуясь таким проявлениям нежности после прошедших напряжённых дней.
— Помню.
На CNN появился офицер ВМС США.
— Каких-то пять лет тому назад Япония требовала убрать наших парней из Окинавы, а теперь снова просит о помощи. Главное, свои авианосцы уже гонят сюда, так зачем-то ещё и…
— Я люблю тебя, красавчик. — Лорен скользнула рукой под мою футболку и погладила меня по груди.
— Я тоже тебя люблю.
— Ты не передумал насчёт рождественской поездки на Гавайи?
— …и Бангладеш столкнётся с серьёзными проблемами, если Китай изменит русло Брахмапутры. Сейчас им особенно нужны друзья, но чтобы Седьмой флот встал на якорь в Читтагонге — такого я себе даже не представлял…
Я вздохнул и отодвинулся от неё.
— Ты же знаешь, что мне не по душе, чтобы твоя семья платила за нас.
— Тогда давай заплачу я.
— Деньгами из папиного кармана.
— Потому, что я ушла с работы, чтобы заботиться о Люке, — громко ответила она. Это был больной вопрос.
Она отошла от меня, взяла чашку с полки и налила себе кофе. Чёрный. Этим утром без сахара.
Она склонилась над плитой и обхватила горячую кружку обеими руками. Лорен стояла ссутулившись, спиной ко мне.
— …начинают регулярные вылеты, согласно расписанию, с палуб трёх американских авианосцев находящихся в данный момент…
— Да даже не в деньгах дело. Мне не хотелось бы провести там Рождество с твоими родителями, мы только отметили с ними День благодарения.
Она пропустила мои слова мимо ушей.
— Я только прошла практику у Латама и сдала экзамен, — она, скорее, говорила сама с собой, а не со мной, — а теперь всюду сокращения штата. Я упустила такую возможность.
— Ничего ты не упустила, дорогая, — мягко возразил я, глянув на Люка. — Всем досталось.
Из-за кризиса всем тяжело приходится.
Возникшую паузу заполнил голос диктора CNN:
— Сегодня было сообщено о взломе и изменении государственных сайтов Соединённых Штатов. Конфликт обостряется: китайские и американские военно-морские силы находятся в боевой готовности. Мы на связи с нашим корреспондентом в Форт-Миде, штаб-квартире кибернетического командования США…
— Может, съездим в Питтсбург? К моей семье?
— …Китай заявил, что изменение содержания сайтов американских госструктур является работой частных лиц — хактивистов — и источником наибольшей активности являются российские…
— Серьёзно? Ты отказываешься от бесплатного отдыха на Гавайях и предлагаешь мне отправиться в Питтсбург? — Теперь её разбирала злость. — Оба твои брата имеют судимость. Я не уверена, что хочу подвергать Люка такому влиянию.
Я пожал плечами.
— Да ладно, они были тогда подростками. Мы же уже обсуждали.
Она ничего не ответила.
— Разве не твою двоюродную сестру арестовали прошлым летом? — спросил я, пытаясь оправдаться.
— Арестовали, — ответила она, покачав головой, — но не признали виновной. Не сравнивай.
Я замолчал и посмотрел ей в глаза.
— Не каждому так повезло с дядей-конгрессменом.
Люк молча наблюдал за нами.
— Да, кстати, — начал я, повышая голос, — о чём тебе предлагал подумать отец?
Я уже знал, что это было очередное предложение, призванное заманить её обратно в Бостон.
— О чём ты?
— В самом деле?
Она вздохнула и опустила взгляд на чашку.
— Место венчурного партнёра в «Ropes & Grey».
— Не знал, что ты подавала резюме.
Она не ответила, и я продолжил:
— Я не перееду в Бостон, Лорен. Мы же решили поселиться здесь, именно для того, чтобы ты могла начать свою собственную жизнь.
— Так и было.
— Я думал, мы сможем завести ещё одного малыша: братика или сестрёнку Люку? Разве не этого ты хотела?
— Этого, скорее, хотел ты.
Я смотрел на неё, не веря тому, что услышал. Одна фраза — и всё, что я представлял о нашем будущем, разбилось вдребезги. Хотя неприятных фраз и до этого прозвучало достаточно. У меня свело желудок.
— Мне в этом году будет тридцать, — добавила она. — Такие возможности выпадают нечасто. Возможно, это мой последний шанс сделать карьеру.
Мы молча смотрели друг на друга.
— Я иду сегодня на собеседование.
— И это весь разговор? — Сердце забилось сильнее. — Почему? В чём дело?
— Я только что сказала, почему.
Мы смотрели друг на друга с молчаливым укором. Люк заворочался в своём стульчике.
Лорен вздохнула, её плечи поникли.
— Не знаю я, ладно? Я чувствую себя какой-то потерянной. Я не хочу сейчас об этом говорить.
Я расслабился, пульс начал замедляться.
Лорен взглянула на меня.
— Завтра утром я встречаюсь с Ричардом, чтобы обсудить его предложение о помощи.
У меня опять зачастил пульс, а щёки вспыхнули.
— Мне кажется, он бьёт Сару.
Ее глаза гневно сверкнули.
— Зачем ты такое говоришь?
— Ты видела ее руки на том барбекю? Она прикрывала их рукавами. Я заметил синяки.
Она фыркнула, покачав головой.
— Это называется ревность. Не выставляй себя на посмешище.
