Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы
— Генерал. — Тагоми низко поклонился.
— А где третий участник переговоров? — спросил Тедеки.
— Вот-вот должен появиться, — заверил Тагоми. — Я лично звонил ему в гостиницу.
Мысли путались. Как был, в поклоне, он отступил на несколько шагов и застыл. Да и вряд ли он смог бы выпрямиться в эту минуту.
Рамсей, очевидно, не понял, кто их гость, и, не выказывая робости, помог генералу сесть в кресло. Помедлив, Тагоми опустился в кресло напротив.
— Теряем время, — заметил Тедеки. — Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.
— Вы правы, — согласился Тагоми.
Прошло минут десять. Все молчали.
— Простите, сэр, — забеспокоился Рамсей. — Если я не нужен, нельзя ли мне уйти?
Тагоми кивнул, и Рамсей удалился.
— Чаю, генерал? — спросил Тагоми.
— Нет, сэр.
— Сэр, — сказал Тагоми, — признаюсь, мне не по себе. Я чувствую, что узнаю сейчас нечто особенное.
Генерал кивнул.
— Прибывший сюда по делам мистер Бэйнс выдает себя за шведа. Но, приглядевшись внимательнее, я решил, что он, скорее всего, высокопоставленный немец. Я говорю вам об этом потому, что… — Тагоми замялся.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Благодарю. Генерал, его беспокойство говорит о том, что наша встреча связана с политическими изменениями в Рейхе. — Тагоми утаил от генерала, что догадывается о причине его задержки.
— Все это предположения, сэр, — сказал генерал, — а не информация. — В глазах Тедеки не было ничего, кроме огеческой доброты.
Тагоми проглотил упрек.
— Скажите, сэр, мое присутствие на этой встрече — простая формальность? Конспиративный прием?
— Естественно, мы заинтересованы в соблюдении конспирации. Мистер Бэйнс — обыкновенный бизнесмен, представитель стокгольмской фирмы «Тор-Ам». А я — Синьиро Ятабе.
«А я — Тагоми, — подумал Тагоми. — Играю самого себя».
— Несомненно, нацисты следят за перемещениями мистера Бэйнса, — продолжал генерал. Он сидел, расправив плечи, положив руки на колени, «Словно принюхивается к невесть откуда доносящемуся запаху бульона», — мелькнула мысль у Тагоми. — Но разоблачить его могут только законными путями. В этом-то и состоит его задача: не играть с ними в кошки-мышки, а соблюдать формальности на тот случай, если его засекут. Если это случится, у него надежная «крыша».
— Понимаю, — сказал Тагоми.
«Все-таки это плохая игра, — подумал он. — Хотя, наверное, она не лишена смысла. Наши штабисты хорошо разбираются в психологии наци».
На столе загудел селектор. Раздался голос Рамсея:
— Сэр, пришел мистер Бэйнс. Пригласить?
— Да! — воскликнул Тагоми.
Вошел Бэйнс в безукоризненно модном костюме. Он был совершенно спокоен.
Навстречу ему поднялся генерал Телеки. Тагоми тоже встал. Они раскланялись.
— Сэр, — обратился к генералу Бэйнс, — я — капитан Рудольф Вегенер из военно-морской разведки. Хочу заявить, что я не представляю здесь никого, кроме себя и нескольких частных лиц, пожелавших остаться неизвестными. Никакие службы или учреждения Рейха к моему визиту не причастны.
— Я понял, что вы не являетесь официальным представителем Рейха, герр Вегенер, — сказал генерал. — Я тоже прибыл сюда неофициально. Но благодаря своему прежнему посту в Императорской армии я имею некоторое влияние в Токио и сумею довести ваши слова до сведения тех, кто в этом заинтересован.
«Странная беседа, — подумал Тагоми, — есть в ней какая-то музыка. Расслабляющая и успокаивающая».
— Мне бы хотелось сразу перейти к делу, — произнес Бэйнс. — Прошу передать тем, к кому вы имеете доступ, что в Рейхе готовится реализация плана под названием операция «Одуванчик».
Генерал кивнул с таким видом, словно слыхал об этом. Но Тагоми заметил, что он с нетерпением ждет продолжения.
— «Одуванчик» начнется с конфликта на границе Штатов Скалистых Гор и Соединенных Штатов Америки.
Генерал вновь кивнул и улыбнулся уголком рта.
— Нападению подвергнутся войска США. Они перейдут в наступление, оттеснят войска ШСГ за линию границы и вступят в бой с частями противника, заранее стянутыми в зону конфликта. У офицеров армии США есть подробные карты с указанием оборонительных объектов Среднего Запада. На помощь войскам США придет парашютный десант добровольцев вермахта. Но это тоже камуфляж.
— Ясно, — кивнул генерал.
— Основная цель операции «Одуванчик» — массированный атомный удар по Родным островам. Без каких-либо предупреждений, — Бэйнс замолчал.
— С целью уничтожения августейшей семьи, армии самообороны, Императорского флота, гражданского населения, промышленности и ресурсов, — задумчиво продолжат за него генерал Телеки. — И последующего захвата всех наших колоний.
Бэйнс промолчал.
— Что еще? — спросил генерал.
Бэйнс не понял.
— Дата, сэр, — пояснил генерал.
— Все даты изменены, — вздохнул Бэйнс, — В связи со смертью Мартина Бормана. Сейчас у меня нет контактов с абвером.
— Продолжайте, герр Вегенер, — попросил генерал.
— Мы рекомендуем внимательно изучить ситуацию, сложившуюся в Рейхе, — сказал тот и сразу поправился: — То есть я рекомендую. В высших эшелонах власти есть сторонники операции «Одуванчик», но есть и противники. Была надежда, что со смертью рейхсканцлера Бормана последние придут к власти.
— Но пока вы здесь находились, герр Борман умер и проблема решилась сама собой, — заметил генерал. — Выбор сделан. Рейхсканцлером стал доктор Геббельс.
— Доктор Геббельс — ярый сторонник «Одуванчика», — предупредил Бэйнс.
Ни он, ни генерал не заметили, что Тагоми закрыл глаза.
— А кто ему противостоит? — спросил Тедеки.
Тагоми смутно расслышал ответ:
— Рейхсфюрер СС Гейдрих.
— Весьма удивлен, — признался Тедеки. — Это точная информация или мнение ваших коллег?
— Административное управление территориями, ныне находящимися под контролем Японии, будет передано Министерству иностранных дел. Точнее — людям Розенберга, связанным с Канцелярией напрямую. В течение минувшего года об этом постоянно спорили на совещаниях руководства. В подтверждение своих слов я могу представить фотокопии стенограмм. Вторым претендентом на власть была полиция, но она не добилась успеха. Ей отдан на откуп космос — Марс, Луна, Венера. Полиция ведает колонизацией планет. Как только утрясли вопрос о власти, полиция стала противодействовать плану «Одуванчик» и добиваться передачи всех средств для осуществлении космических программ.
— Соперничество, — произнес генерал Тедеки, — Одна команда играет против другой. Но обе — за сильного лидера. Значит, он ничем не рискует.
