Дэвид Вебер - Одинокий тролль. Дорога ярости. Путь Эскалибура
Однако если создатели конституции действительно включали эти задачи в число важнейших, то теперь их благие намерения вызывали в лучшем случае улыбку. Корыстолюбие и агрессивность Федерации, бессовестно грабившей отсталые миры и эксплуатировавшей их обитателей, заставляли, по мнению Мугаби, вертеться в гробах предков нынешних галактов и позволяли сделать лишь одно достоверное предположение о таинственном исчезновении двух из трех рас-основателей.
Несмотря на то что нынешняя политика Федерации по существу противоречила основным положениям конституции, галакты не изменили в ней ни одного параграфа. Вместо этого они дали существующим законам новое толкование, что, с одной стороны, развязывало им руки, а с другой — не нарушали основы столь чтимой ими стабильности. Парадокс заключался в том, что гуманная в основе своей конституция превратилась в своего рода прокрустово ложе, в котором каждой новой расе отрезали либо голову, либо ноги. И только кулаво, выдвинувшие много тысяч лет назад требование, чтобы в любом вопросе прежде всего учитывался его моральный аспект, хотя бы внешне продолжали отстаивать необходимость соблюдения законов в их первоначальном, неискаженном значении.
Ксенологи предупреждали Мугаби, что ошибочно и опасно приписывать человеческие мотивации и точки зрения инопланетянам, но адмирал уже давно решил, что будет поступать именно так, покуда это помогает ему правильно предсказывать действия противника. И, надо признать, метод его давал безупречные результаты, благодаря тому что он не забывал вводить в свои расчеты поправку на присущую разумным существам аморальность. И все же, размышляя над феноменом кулаво, он не мог прийти к окончательному выводу, чему следует удивляться больше: тому, насколько кулаво сами себя убедили в своей искренности, или же тому, как остальные члены Совета Федерации терпят столь ненавидимое и презираемое им лицемерие кулаво.
Адмирал не сомневался, что когда-нибудь двойственная позиция кулаво сыграет с ними скверную шутку и приведет их к падению, жаль только, человечество до той поры не доживет. А пока кулаво вовсю разглагольствовали о чистоте своих намерений и отказывались принимать скоропалительные решения по любому вопросу… пока их собственные интересы не были затронуты. До недавних пор человечеству удавалось не привлекать к себе внимания кулаво, и потому те не желали признавать, что от него может исходить угроза Федерации, а стало быть, не давали своей санкции на применение к нему репрессивных мер.
Данные, ставшие доступными земным аналитикам, показывали, что мнение кулаво стало меняться пару-тройку сотен лет назад, но, как любая уважающая себя раса галактов, они не спешили отказываться от провозглашаемых ими принципов. Кроме того, чтобы изменить свое решение относительно человечества и сохранить при этом лицо, кулаво нужно было найти достаточно веский повод, и угнанный римлянами корабль Федерации подвернулся в этом отношении весьма кстати.
Даэрджек были совсем другими. Даже среди галактов даэрджек считались консерваторами. Мугаби часто поражался, как они вообще могли принять такое революционное изобретение, как колесо. Спрашивать мнения даэрджек по какому бы то ни было вопросу не имело смысла — их решение всегда оставалось прежним. Любое изменение в любом из законов Федерации было для них неприемлемо, и они всегда поддерживали противников перемен, какими бы соображениями те ни руководствовались. Они не видели причин быть последовательными в своих решениях и придерживаться каких-то определенных принципов, тем не менее настоятельное требование кулаво тщательно взвешивать любое решение в разрезе моральности сделало их естественными партнерами по оппозиции относительно остальной части Совета Федерации.
До последнего времени они успешно противились применению к землянам жестких мер воздействия, но теперь, похоже, фракционная борьба в Совете закончилась. Увы, не в пользу человечества.
— В конце концов, мы всегда можем выдать им римлян, — сказал Мугаби тоном человека, который ненавидит себя за свои слова. — Если это все, к чему они могут прицепиться, то мы выбьем почву у них из-под ног, дав свое согласие. — Стивенсон поднял бровь, и грузный адмирал раздраженно добавил: — Мне это нравится не больше, чем тебе, Алекс, но речь идет о судьбе рода человеческого!
— Президент сознает это. Мне известно, что кабинет уже согласился с тем, что корабль придется выдать галактам по первому требованию. Но ты знаешь не хуже меня, что будет с римлянами, если они попадут в руки галактов.
— Конечно. Поэтому мне и не нравится мое собственное предложение. И все же казнь нескольких сотен человек, каждый из которых должен был умереть пару тысяч лет назад, не вмешайся в их жизнь галакты, можно счесть приемлемой ценой за спасение всей человеческой расы от уничтожения!
— С этим можно поспорить, но мне не хочется, — со вздохом сказал Стивенсон и провел ладонью по светлым редеющим волосам. — Я не сижу на встречах президента и ее кабинета или лидеров Сената, но уверен, что они придут к такому же выводу. Черт возьми, если уж зашла об этом речь, то римляне сами признают, что это единственный выход!
Он несколько мгновений тер руками лоб, затем посмотрел в иллюминатор, не желая встречаться взглядом с Мугаби.
— Не знаю, отвага это или осознание неизбежности, но предводители римлян уже согласились с тем, что их придется выдать галактам, если это помешает им напасть на Солнечную систему. У них есть только одно условие, — Стивенсон заставил себя оторвать взгляд от ледяной красоты звезд и посмотрел в лицо Мугаби, — они хотят покончить с собой, прежде чем мы выдадим их.
Мугаби охнул как человек, которому дали под дых.
— После твоих слов я чувствую себя по уши в дерьме, — проскрежетал он. — Но это лишь подтверждает мои выводы. Как бы нам это ни было противно, придется их выдать.
— Мне кажется, мы достаточно знаем о галактах, — нейтральным голосом промолвил Стивенсон, и Мугаби вопросительно поднял на него глаза. — Мы знаем о существовании Федерации почти сотню лет, Квентин. Мы не сразу поняли, почему галакты препятствуют распространению нашего влияния за пределы Солнечной системы. Если учесть время передвижения между звездами даже с фазовым двигателем, то не стоит удивляться тому, что мы не сразу это поняли. На самом деле, как бы мне ни было неприятно это признавать, мы вообще могли об этом не узнать, если бы эти ублюдки не были столь надменны и самоуверенны. Они не берут на себя труд скрывать свои истинные намерения. Помнишь, как человечество взвыло, узнав, что Совет признал наш вариант фазового двигателя чересчур грубым и примитивным, чтобы принять нас в Федерацию? А потом мы обнаружили, что они держат нас под колпаком с середины девятнадцатого века, и расстроились еще больше. Люди только и мечтают о том, что кто-нибудь надерет задницу великой и могучей Федерации.
