Мартин Кейдин - В плену у орбиты
Пруэтт вспомнил, что ему еще не сказали, кто у него дублер. Пока он здесь, нужно выяснить это и кое-что еще. Именно сейчас, не позже. Если не выяснить сейчас, мелкие царапинки могут разрастись в тяжкие язвы.
Совещание закончилось; все основные вопросы были решены. Пруэтт повернулся к Гендерсону.
— Боб, как по-вашему, могу я с вами потолковать несколько минут?.. Не в порядке продолжения совещания, но дело важное…
Гендерсон взглянул на часы.
— Разумеется, Дик, охотно.
Пруэтт встал.
— Если вы не возражаете, мне бы хотелось, чтобы Джордж Кейт и Энди Блейк остались с нами.
Гендерсон кивнул в знак согласия; Кейт и Блейк остались на своих местах, когда остальные сотрудники НАСА вышли. Дверь кабинета закрылась.
Пруэтт сразу же взял быка за рога.
— Кто будет дублером?
Гендерсон ответил на вопрос вопросом:
— А кто, по-вашему, должен быть дублером?
Этого Пруэтт не ожидал — даже не надеялся на такой поворот разговора. Он выпалил:
— Дагерти… Джим Дагерти. Лучшая кандидатура.
— Почему?
— Мы работали вместе. Самый подходящий человек. Мы так подружились, что, можно сказать, почти угадываем мысли один у другого. Лучшего помощника, чтобы одолеть всю работу за два месяца, и не найти. Конечно, другие по способностям ничуть не хуже, но мы с ним как-то очень притерлись друг к другу — так бывает, только когда долго поработаешь бок о бок с человеком.
Кейт и Блейк посмотрели на Гендерсона.
— Хороший выбор, — сказал Кейт. — И мороки будет меньше.
Гендерсон взглянул на Блейка.
— Энди?
— Я согласен. Дагерти подходит по всем статьям.
— Ладно, Дик, — дружелюбно сказал Гендерсон, — будет Дагерти вашим дублером.
— Спасибо. Это мне очень поможет, — сказал Пруэтт. Гендерсон стал собирать бумаги со стола и совать их в портфель.
— Есть еще одно дело, — сказал Пруэтт.
Все трое молчали.
— Послушайте, могу я говорить, ну что ли, по душам? — спросил Пруэтт. — Чтобы все осталось между нами и за стены этой комнаты ничего не вышло? Гендерсон строго посмотрел на него:
— Выкладывайте.
Пруэтт сделал глубокий вдох и выпалил:
— Вот что, Боб, вы оказали мне огромную честь. Разумеется, я знаю, что вы и другие подбираете только тех, кто в данный момент лучше всего подготовлен к выполнению задания. Но и вы, и я, и вот Джордж с Энди… да и все, кто в курсе наших дел… все мы знаем, что кандидатом на следующий полет намечен Эл Шепард. Вы бы избавили меня от… от ненужных размышлений, если бы разогнали весь этот туман вокруг назначения меня вместо Шепарда.
Гендерсон откусил кончик сигары и выплюнул его в мусорную корзинку. Откинувшись на спинку стула, он не спеша закурил сигару и ткнул горящим концом в сторону Пруэтта.
— А где это сказано, что Эл Шепард намечен для очередного полета по программе «Меркурий»? — спокойно спросил он.
— Но, Боб, ведь это же знают все.
— Ах, вот как? Ну так я вам сейчас кое-что скажу, Дик, и я хочу, чтобы вы хорошенько меня поняли. Во время полета Гордона Купера кандидатов на этот полет не намечали, да и вообще тогда «МА-10» еще не собирались запускать. Скажу вам напрямик. Мы могли бы выбрать Шепарда, или Карпентера, или любого другого из первой группы космонавтов. Но мы не сделали выбора, потому что в этом не было необходимости. Я отлично знаю, какую чепуху несли газеты и журналы насчет нашего будто бы «окончательного решения». Все эти гадалки и болтуны из телевидения и газет просто сами не знают, что говорят. А те, кто знает, оказались достаточно сообразительными, чтобы понять, что мы не станем поручать выполнение задания какому-нибудь определенному человеку, пока не подойдет срок. Теперь…
— Да перестаньте, Боб! Не станете же вы отрицать, что Эл Шепард — самый толковый из нас. Да никто из нас Шепарду и в подметки не годится. И если..
— Майор Пруэтт, — перебил его совершенно ледяным тоном Гендерсон. — Я не намерен заниматься гаданием на кофейной гуще или выбирать космонавтов по жребию. Что бы вы там ни переживали в связи с этим делом, — он свирепо посмотрел на Пруэтта, — вы все же не в состоянии — я позволю себе усомниться в вашей компетенции именно в этой области — судить о самом себе или любом другом космонавте. Должен вас заверить, что я гораздо лучше вас осведомлен о выдающихся способностях коммандера[5] Шепарда; мне известны также — вам это, видимо, следует внушить — многочисленные факторы, которые определяют выбор космонавта для орбитального полета. Вам эти факторы неведомы, что вполне понятно, поскольку они лежат за пределами вашей компетенции. Ну-с, теперь вам все ясно, майор Пруэтт? Космонавт плюхнулся на стул.
— Выходит, я сел в лужу, — пробормотал он.
Гендерсон заметно — и мгновенно — оттаял.
— Нет, сказал он. — Более того, должен заметить, что ваши слова и причины, побудившие вас затеять этот разговор, весьма меня порадовали.
В притворном страхе Пруэтт закатил глаза.
— Вы меня не поняли, начальник.
Гендерсон рассмеялся.
— Дик, вы просили, чтобы этот разговор остался между нами, чтобы мы предали его забвению, покинув эти стены. Я ценю это и не забыл вашей просьбы. Мне нравится и то, что вы стремитесь воздать должное своему товарищу. Я совершенно согласен с вашей оценкой достоинств Шепарда. Но он уже назначен на первый полет по программе «Джемини»; вторым пилотом с ним полетит Джерри Мастерс. Гриссом сейчас занят испытаниями оборудования для экспериментов со стыковкой кораблей «Джемини», и мы не хотим отвлекать его от этой работы. А что представляют собой Гленн, Карпентер, Ширра и Купер, мы и так хорошо знаем. Нам ведь нужно как можно больше различных индивидуальных характеристик, чтобы прийти к определенным выводам по части физиологии. Вот так-то. А вам поручили выполнение этого задания прежде всего потому, что вы для него подходите лучше всех.
Гендерсон снова взглянул на часы.
— Теперь выметайтесь из моего кабинета и дайте мне уйти домой. Уже больше восьми, черт побери, и жена мне закатит девять истерик подряд, а дом битком набит дамами, и все они будут сочувственно кудахтать.
Тут он даже, как будто подмигнул.
— Ах, да, Дик, чуть было не забыл. Примите поздравления…
Пруэтт ехал домой и все еще не верил… Он чувствовал, что лопнет, если не поделится с кем-нибудь всем, что было на совещании у Гендерсона. Энди Блейк сказал, что официально об этом объявят не раньше чем через две недели. Но, черт возьми, неофициально-то можно сказать и раньше!
Он круто развернул машину и погнал ее к клубу. Прямо под знаком: «Стоянка машин категорически запрещена» он со скрежетом остановил машину, поставил ее на ручной тормоз и, прыгая через три ступеньки, взлетел по лестнице.
