Брайан Стэблфорд - Город Солнца
Больше я ничего не мог сделать.
А затем стрела, пущенная с поразительной силой, глубоко вонзилась в его правый глаз и проникла в мозг. Его голова вскинулась, словно кто-то сломал ему хребет, как соломинку, и одна единственная конвульсия сопроводила его уход из жизни. Затем он стал мёртвым и свалился поперёк моей груди, словно огромный мешок с мокрым песком. Это напрочь забило мне дыхание, и мне пришлось лихорадочно вдыхать воздух, проклиная предохранительные фильтры, которые, казалось, душили меня так, что на глазах выступили слёзы, а лёгкие на мгновение ощутили удушье. Затем дыхание вернулось ко мне, и я с жадностью вдохнул воздух. Я чувствовал себя так, словно меня только что избили, но я также испытывал и пьянящее ощущение — облегчение от того, что остался в живых.
Мне удалось свалить в сторону тело волка и сесть.
Схватка закончилась. Противник полностью бежал. Я насчитал шесть тел, включая одно рядом с собой, и первого, который всё ещё был там, где упал, вертясь во все стороны в беспомощных попытках извлечь стрелу из своего плеча.
Я не знал, кто из лучников послал стрелу, спасшую мне жизнь. Я громко произнёс «Спасибо», обращаясь ко всем из них. Я не смог совладать с некоторой умеренностью своей благодарности из-за мысли, не была ли стрела пущена чисто рефлекторно. Быть может, если бы у них было время подумать, они бы посчитали более безопасным позволить твари прикончить меня. Это была паршивая мысль, но я и чувствовал себя всё ещё весьма паршиво.
Слуга, казалось, не шевельнул и мускулом. Он мог быть полностью осведомлён обо всём. Быки, также, были теперь совершенно спокойны. Они выполнили свою работу, тщательно и эффективно.
Я чувствовал себя помятым, но не больше, чем до того, как волк свалился на меня. Не было сомнения, что я ушибся во время падения. Но в остальном, со мной всё было в порядке. Мне предстояла не слишком удобная езда верхом домой — если предполагать, что мне не прийдётся идти пешком — но это я мог выдержать.
Слуга вышел из своего транса, и я увидел, что чёрная сетка больше не просматривалась на шее быка под мохнатой шерстью. Всё перешло в чёрную паутину под серебристую тунику. Слуга не казался увеличившимся, но когда поднимался на ноги, то выглядел крайне уставшим. Вероятно, он находился на грани физического истощения. Вся энергия, необходимая для всасывания компаньона с раненного животного, обеспечивалась его системой. Паразит не обладал собственными резервами.
Я посмотрел на быка.
Он был абсолютно неподвижен. Мёртв.
Эвтаназия без пули — последний подарок милосердия уходящего компаньона.
Я посмотрел в осунувшееся лицо Слуги и сказал ещё раз:
— Сожалею.
Больше, похоже, сказать было нечего.
Глава 11
Они предоставили мне одно из оставшихся верховых животных в товремя как двое из лучников сели вдвоём. На этот раз я не делал никаких попыток подъехать к Слуге. Мне не нужно было этого делать. На этот раз он сам хотел поговорить со мной, и это он сам отстал для этого.
— Было нежелательно, чтобы ты видел то, что увидал сегодня, сказал он. Теперь была его очередь делать провокационные заявления. Он просто хотел узнать, какие именно выводы я сделал из знания, что коммуны паразитов могут соединяться.
— И я едва не был убит за это, — упрекнул я.
— Стрела не была пущена, — подчеркнул он. — А другая стрела спасла тебе жизнь несколькими мгновениями позже.
— Вы собираетесь позволить мне вернуться на корабль? — Спросил я хмуро.
— Ты свободен, — проинформировал меня Слуга. — Я должен действовать так, как верю решит Сам. Если я ошибаюсь… тогда я буду наказан. Но я не могу заставлять тебя прийти в город на то время, пока принимается решение.
— Что представляет собой наказание? — Поинтересовался я.
— Это не важно, — ответил он. Я не был с этим согласен. Если принятие ошибочного решения влекло за собой наказание, это означало некоторую степень независимости личности от Самого. Суть наказания могла сказать мне кое-что о степени проступка. Но если он не был расположен говорить об этом, не было никакого смысла настаивать.
— Почему вы старались держать в секрете тот факт, что все поросли являются частью одной и той же супер-личности? — Спросил я вместо этого.
Он понял, что я имею в виду, не смотря на то, что термин был первым, какой пришёл мне в голову.
— Потому, что мы знали, что такая мысль испугает вас даже больше, чем всё то, что вы видели до сих пор, — сказал он. — Мы знали, что кажемся вам чужими, что наши компаньоны кажутся вам отвратительными паразитами, питающимися нашим веществом, проникающими в наши тела и в наш разум. Мы понимали, что даже если ваш корабль и не располагает возможностями уничтожить Самого, то у Земли они есть. Было — и есть — жизнено необходимо, чтобы мы убедили вас в том, что случившееся с нами в этом мире не является злом — что это, в действительности, приблизило нас к Богу. Пока вы рассматривали компаньонов, как отдельные личности, имелся занчительный шанс того, что вы могли усмотреть в них симбиотов и что вы могли найти в себе смелость рискнуть одному или двум из вас проверить на собственом опыте. Мы опасались, что если бы вы узнали всю правду… что существует только один компаньон, который является компаньоном всем нам… вы смотрели бы на ситуацию иначе и посчитали бы компаньона гораздо более опасным. На личностном уровне вы видели в поросли нечто такое, с чем можно справиться. Но теперь, когда вы видите одно огромное создание, пугающее своими размерами, вы можете больше не увидеть в нём нечто такое, с чем могли бы справиться, если бы потребовалось. Ваш страх возрастёт… и шансы на то, что вы согласитесь на условия, сопутствовавшие нашему разрешению, станут гораздо меньше. Ведь это правда, разве нет?
— Да, — признал я. — Это правда. Я мог бы морально подготовиться к тому, чтобыпозволить паразиту расти на себе… но я не подвергну себя давлению тысяч посторонних разумов, физически подключённых к моему. Я не хочу терять всё, что составляет моё я. Не вижу никакой возможности, чтобы я собрался включить свою личность в цепочку, вроде этой.
— Ты ошибаешься, — сказал он. — Ты никак не можешь понять. Без того, чтобы ощутить это на себе, невозможно узнать… не просто правду о нас… но правду о гораздо более важном.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что ваш Бог может быть чем-то чёрным, тянущимся миллионом щупалец к вашим разумам, манипулирующим вами ради своей выгоды… обманывающим вас? — Это был грубый вопрос, но мне представилось, что время было подходящим, чтобы его задать.
