Ник Саган - Рожденные в раю
Потом были крики, взаимные обвинения, скрежет зубовный. Бриджит и Слаун предъявили ей ультиматум: или она дружит с ними, или со мной. Тогда Иззи, которая хотела дружить со всеми и никогда не принимала ничью сторону, была вынуждена выбирать. Выбрала она не меня.
Ладно, я и сама виновата. К чему отрицать? Я просто не подумала. В этом все дело. В этом мое страшное преступление. Мне нужно было поставить девчонок на место, а у меня ничего другого не было. Я и не догадывалась, к чему это может привести. Да и не одна я виновата. Если бы гнусная парочка не хотела огласки, им лучше было бы держать язык за зубами – всем было бы легче. У Томаса Эдисона есть высказывание, которое очень любит Пандора: «Трое могут хранить тайну только в том случае, если двое из них уже умерли». Честная Иззи тоже виновата, она вполне могла бы прикинуться дурой и отрицать, что когда-либо что-либо мне говорила. Им бы пришлось доказывать. А как, спрашивается? Они могли подумать, что я просто за ними подглядывала. Бриджит могла подумать, что мне сказала Слаун, или наоборот. Как знать?
Так нет же, вместо этого мы впадаем в полный идиотизм. Семь блюд – и все приготовлены из глупости. Настоящая оргия идиотизма. И моя дружба с Иззи засыхает, как семена на камнях.
Хайку-бот: сканируй и осмысливай.
Слова все тщетны. Как драматична юность. Ушла подруга.
О господи, ты никуда не годишься, хайку-бот. Заприте этого щенка.
Файл 307: Принцесса и банкет из семи блюд – заблокировано.
ХАДЖИ
После завтрака и спешного отбытия Пандоры мы звоним домой, потом испытываем устройства связи, которые тетя Вашти установила у нас за ушами. Я произношу имя Нгози из другой комнаты, и система связи дворца устанавливает между нами соединение. Проверка проходит успешно. Боюсь, от этой техники у нас будет болеть голова, но об этом еще рано говорить. Сейчас я ощущаю лишь легкие покалывания.
– Как думаешь, сильно разболится голова? – спрашивает Нгози.
– Вашти уверяет, что головные боли со временем исчезнут.
– А зачем нам вообще это нужно?
– Они хотят отслеживать наши передвижения. Дополнительные меры безопасности после случая с Гессой.
– Ты уже видел ванные комнаты? – спрашивает он.
Он рассказывает, что унитазы проводят анализ всего, что в них попадает, и отправляют результаты прямо к Вашти. Он подзывает Далилу и сообщает ей об этом, чтобы полюбоваться на ее несколько брезгливое удивление.
– При такой системе безопасности нам ничто не грозит, – говорю я им.
Нас подключили к невральной, подготавливающей к ГВР системе связи. Я думаю, что этот приборчик делает человека более податливым для гипноза. Он усиливает сигналы компьютера до такой степени, что мы начинаем воспринимать эти сигналы как реальность.
– Надо бы такой же нашему отцу, – говорит Нгози.
– У него был.
– Он его удалил? Почему?
– Думаю, он ему больше не нужен, – отвечаю я.
– Всего полчаса, и ты в другом мире, – изумляется Далила. – Рашиду такой мир нравится.
Она ждет не дождется попасть в этот мир. Нгози тоже.
Через пятнадцать минут мне звонит Маласи. Он спрашивает, как я себя чувствую, предлагает свои услуги в качестве гида по Внутреннему миру. Там так много интересного.
Я с благодарностью соглашаюсь, думая, что он возьмет с собой брата и сестру. Однако, когда я сообщаю им новость, они говорят, что он с ними не связывался. Я спрашиваю Томи, что она думает об этом, и она отвечает, что Маласи никогда так не поступал. Он держится на расстоянии и от нее, и от сестер.
Интересно, зачем я ему понадобился?
ПАНДОРА
Сегодня не мой день. Бывают дни хорошие и плохие. Сегодня точно плохой день.
Для начала я проспала, хотя это пустяк. Дети не готовы к полету, это тоже еще ничего. Я забываю свой анх, и мне приходится возвращаться за ним, потому что это точная копия анха, который мне дал в ГВР Хэл. Однако не будем обращать на это внимание. Это ничего, что я двадцать минут не могу завести коптер. Ничего, что Зоя, Иззи и Лулу распевают песни всю дорогу. Ничего, что, как сообщает мне Маласи, Рашид случайно сломал авточистилку. Я не беру в голову, что Исаак, встречая меня и детей, пребывает в довольно странном расположении духа, тем более что он всегда раздражен, если не выспался, а он не спал всю ночь из-за споров с Мутаззом. Не это делает мой день плохим.
Я прощаюсь с Исааком и собираюсь лететь на запад. Я не могу больше ждать, я должна знать, что случилось с Хэлом.
День становится по-настоящему плохим, когда передо мной появляется нечеткое зернистое изображение.
– Ты отправляешься на запад, возможно, ты летишь в Перу? – заявляет мой небесный глаз. – Не в Дебрингем?
– Нет, только не это, Маласи. Хотя бы ты не отговаривай меня.
– Пандора, я получил снимок Хэллоуина со спутника.
В оцепенении я смотрю на снимок, на котором изображен человек, стоящий перед главным зданием «Гедехтниса» в Дебрингеме, штат Мичиган. Бородатый мужчина с рыжими волосами, высокий, худой, дикий, холодно смотрит на меня со снимка.
– Он жив, – говорю я.
На меня накатывает волна облегчения, но ненадолго. Я понимаю, что он цел и невредим, а значит, просто не желает отвечать на мои вызовы. Почему он отталкивает меня? Неужели он и вправду хочет от меня отделаться? Не знаю, какое чувство сильнее – обида или злость. Пожалуй, не стоит думать об этом, у меня и так полно дел.
Я облекаю свои чувства в слова и отправляю ему, хотя знаю, что он не ответит.
«Какого черта, Хэл, зачем ты так поступаешь? Я же твой единственный друг».
Что мне остается? Я выхожу из коптера и рассказываю обо всем Исааку. Он предлагает поплакаться ему в жилетку, когда он устроит племянниц. Он поедет со мной в Перу. Я всегда могу на него положиться. Его надежность заставляет меня еще острее ощутить свое одиночество.
– Мы организуем для детей научную поездку, – говорит он. – Будет весело.
– Весело, – повторяю я, а мысли мои далеко, за тысячи миль, в моем положительном дне, который, может быть, не наступит никогда. – Ну конечно, прекрасная мысль. Поехали, добудем обезьяну.
ХАДЖИ
Это похоже на сон, на мечту, только ощущения гораздо ярче, чем в реальном мире. Это царство невероятных возможностей и удивительных удобств.
В этом нет богохульства. Во всяком случае, с моей точки зрения.
Домен называется «Телескоп». Я нахожусь в пригороде, преобладают светлые тона, ряды пустых домов тянутся в безбрежную даль, а над головой идет бесконечный метеоритный дождь из незнакомых мне созвездий. Это симуляция, но необыкновенно красивая. Она не кажется мне пародией на творение Божье, как называл ее Мутазз. Не понимаю, почему отец не пускал меня сюда так долго, хотя, наверное, у него есть к тому причины.
