Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 4
Внимательно прислушавшись, я уловил справа от себя слабый стук задетого кем-то камня. Затем вновь наступила тишина.
Мой палец лег на спусковой крючок. Я направил ствол в нужную сторону.
И вот нежно-нежно, словно колибри, опускающийся на цветок, в темный склеп моего мозга проникло нечто извне.
«Ты спишь, — словно нашептывал мне кто-то, — и пока просыпаться не будешь. Не будешь, пока я тебе не разрешу. Ты спишь и слышишь меня. Так и должно быть. Нет причины для беспокойства. Спи крепко и глубоко, как я тебе велю. Очень важно, чтобы ты не…»
Я не мешал воздействию, легко подавив действие чар и разогнав дремоту.
Минутой позже, когда существо, видимо, решило, что я крепко сплю, там же, где прежде, послышался шорох.
Я открыл глаза и, не поднимая головы, стал пристально всматриваться в темноту.
Очертания валунов изменились по сравнению с тем, что было в момент моего отхода ко сну. Я наблюдал за подозрительным местом до тех пор, пока не заметил легкого шевеления.
Определив местонахождение противника, я снял оружие с предохранителя, тщательно прицелился и нажал на спуск, прочертив огненную линию примерно футах в пяти от силуэта. Благодаря углу выстрела в его сторону полетели обломки камня, пыль и грязь.
«Попробуй только вздохнуть, и я рассеку тебя надвое», — мысленно пообещал я. Затем поднялся на ноги, не сводя с него пистолета.
Я сразу заговорил по-пейански, поскольку при вспышке разглядел фигуру того, кто прятался за камнем.
— Грин-Грин, таких болванов среди пейанцев я еще не встречал.
— Я допустил несколько ошибок, — согласился он, не выходя из тени.
Я усмехнулся:
— Да уж, пожалуй.
— У меня есть смягчающие обстоятельства.
— Это все оправдания. Ты даже не выучил как следует закон скалы. Она кажется неподвижной, но при этом все время незаметно движется. — Я покачал головой. — Бедные твои предки, как они смогут покоиться в мире после столь неудачной мести?
— Боюсь, что с трудом, если это уже конец.
— А почему бы и нет? Не станешь же ты отрицать, что заманил меня сюда с единственной целью — уничтожить?
— Зачем мне отрицать очевидное?
— Тогда почему бы мне не довести дело до логического конца?
— Но подумай, Фрэнсис Сандоу… Дра Сандоу, будет ли это в самом деле логично? Что заставило меня действовать подобным образом, когда я мог бы спокойно дожидаться твоего появления в более удобном для себя месте?
— Вероятно, я произвел на тебя сильное впечатление прошлым вечером.
— Ну, не такой уж я нервный. Нет, я пришел, чтобы обрести власть над тобой.
— И проиграл.
— …и проиграл.
— Зачем тебе это понадобилось?
— Ты мне нужен.
— Зачем, в конце-то концов?
— Мы должны как можно скорей убираться отсюда. У тебя есть какое-нибудь средство передвижения?
— Естественно. Но чего ты боишься?
— За свою долгую жизнь, Фрэнсис Сандоу, ты приобрел несколько друзей и множество врагов.
— Зови меня просто Фрэнк. У меня такое чувство, будто мы с тобой знакомы давным-давно, мертвец.
— Тебе не следовало посылать то сообщение, Фрэнк Теперь твое пребывание здесь больше не секрет. И если ты не поможешь мне бежать, то встретишься с куда более страшным мстителем, чем я.
Ветер изменил направление, и до меня донесся сладковатый, отдающий плесенью запах — так пахла кровь пейанцев. Я включил фонарик и направил луч на Грин-Грина.
— Ты ранен?
— Да.
Я опустил фонарик, отступил к рюкзаку и открыл его левой рукой. Отыскав пакет первой помощи, бросил его пейанцу.
— Наложи повязку, — посоветовал я, снова поднял фонарик. — Твои раны неважно пахнут.
Он развернул бинт и обмотал его вокруг глубокой раны на правом плече и предплечье. На несколько более легких ран на груди и руках он даже не обратил внимания.
— Похоже, тебе пришлось драться.
— Да, пришлось.
— И как дела у твоего противника?
— Он тоже ранен. Мне повезло — я почти прикончил его. Но теперь уже слишком поздно.
Я увидел, что Грин-Грин не вооружен, и, засунув пистолет в кобуру, подошел к нему.
— Делгрен из Дилпеи шлет тебе горячий привет, — сказал я. — По-моему, тебе посчастливилось пополнить его ассенизаторский список.
Пейанец ухмыльнулся.
— Он должен быть следующим после тебя.
— Ты пока не привел достаточно веских доводов, которые заставили бы меня сохранить тебе жизнь.
— Но я разбудил в тебе любопытство, потому и жив до сих пор. И даже получил от тебя бинты.
— Однако терпение мое скоро лопнет, как кожура переспелого плода.
— Тогда и ты не постиг закона скалы. Я закурил сигарету и сказал:
— Здесь пословицы выбираю я. Он закончил перевязку.
— Предлагаю сделку.
— Какого рода?
— У тебя где-то спрятан корабль. Возьми меня с собой, увези с этой планеты.
— А что я получу взамен?
— Жизнь.
— Едва ли ты можешь мне сейчас угрожать.
— Я тебе не угрожаю. Я тебе помогу спасти твою шкуру, если ты спасешь мою.
— Спасешь меня от чего?
— Ты знаешь, что я вернул к жизни нескольких людей?
— Да, ты стащил их Воспроизводящие Ленты. Кстати, как тебе удалось?
— Телепортация. Это мой дар. Я могу перемещать небольшие предметы из одной точки пространства в другую. Много лет назад, на начальном этапе подготовки мести, я неоднократно посещал Землю. Кстати, каждый раз в это время умирал кто-то из твоих друзей или врагов. Потом я несколько лет собирал средства на покупку этой планеты, которая показалась мне наиболее подходящим местом для того, что я задумал. А научиться правильно обращаться с лентами для мироформиста не составляет никакого труда…
— …И ты их всех воспроизвел здесь?
— Да.
— Зачем?
— Чтобы твои друзья и близкие снова умерли у тебя на глазах, прежде чем тебя постигнет та же участь. А твои враги должны были присутствовать при твоих мучениях.
— Зачем же ты тогда обошелся так с человеком по имени Данго?
— Он действовал мне на нервы. Я решил, что его смерть послужит хорошим уроком остальным и предостережением для тебя. Заодно я от него избавился, причинив ему максимум страданий. Таким образом я сразу убил трех зайцев.
— А откуда взялся третий?
— Все это доставило мне немало радости.
— Понятно. Но почему все-таки Иллирия?
— Разве после Вольной, которая недосягаема, эта планета не любимое твое детище?
— Что ж, верно.
— Так где же найти лучшее место?
