НОРМАН СЕЙМОН - Воины Королевы
«Я ничего не знаю, каратель, и скорблю об этом. Мы всегда были здесь, в клетке. Иногда нам давали еды и воды, все поступало по трубам… Их спускают сверху, ты еще увидишь. Сломать клетку невозможно. Шатровики… Я не хочу говорить об этом, чивиец. Прости, я утомлен.»
Резко оборвав разговор, смертоносец замер на полу своей клетки. Олаф не спеша припомнил все сказанное, задумчиво прошелся по периметру клетки. Смертоносец – друг, и друг могучий. Если выпустить его из клетки, предкам со звезд, точнее тшерам, не поздоровится. Даже без яда восьмилапый слишком стремителен, да и «сбруя» с ним не справится.
Самцы шатровика с грохотом ударились о стены своей клетки, когда Олаф оказался рядом. Человек, находясь в полой безопасности, впервые в жизни спокойно рассмотрел степных пауков с близкого расстояния. Они и в самом деле очень походили на смертоносцев. Самцам было примерно по два года, по крайней мере будь они смертоносцами, он так определил бы их возраст.
Почему Чанжа не захотел про них говорить? Он пригляделся к гнезду шатровиков. Паутина была сплошь новая, чистая, будто сотканная вчера. Это позволило рассмотреть трех самок – двух молодых и Старую. Старая самка тоже была не слишком крупной… Лет шесть, может быть, семь – если опять же отнестись к ней как к смертоносцу.
Олаф оглянулся на Чанжу. Паук не двигался, продолжая тосковать. Если это состояние продлится несколько дней, жизнь паука окажется под угрозой. Странно все это: смертоносец, шатровики, Старая самка укусила Плока… Они были в одной клетке? Зачем? Странно так же, что после гибели сородича смертоносец остался активным, жизнеспособным. Разумные восьмилапые – коллективные насекомые, одиночества долго не выдерживают.
Раздались громкие, уверенные шаги. Олаф повернулся и увидел идущего по проходу Фольша. Лжебог, а точнее, тшер, выглядел именно так, как в насылаемых на сотника видениях. Он остановился перед клеткой, на безопасном расстоянии и пристально посмотрел карателю в глаза.
– Вот и я. Т вед так мечтал увидеть меня во плоти? Смотри.
– Я счастлив, – Олаф не отводил глаз. – Может быть, откроешь дверь?
– Еще рано. Вот когда мы все обговорим, придем кое к каким соглашениям, тогда и откроется дверца. Сядь.
Фольш сделал указующий жест. Олаф оглянулся и с изумлением обнаружил в середине клетки железный табурет. Когда он успел появиться? Сотник перевел глаза на тшера в тот самый момент, когда он поймал опустившийся с потолка на нитке табурет, точно такой же. Нить оказалась лучом, который тут же погас. Олаф, на чуть подрагивающих ногах, приблизился к новому предмету и осторожно сел.
– Молодец. У тебя вообще хорошие нервы, а также независимый разум. Я хочу сказать: довольно-таки независимый. Кроме того, у тебя характер, как у предков… Поэтому Роки считает, что у тебя все получится. Я ему верю. А ты?
– Я… Не знаю, – у Фольша была отвратительная манера говорить. – Откуда я могу знать?
– Верно. Тогда просто поговорим. Тебе н мешают пауки?
– Нет, я не боюсь шатровиков, – Олаф умышленно сделал упор на последнем слове. – Со смертоносцем мы уже познакомились.
– С той раскорякой, что умеет общаться, – с гаденькой усмешкой уточнил Фольш. – Итак, начнем.
Добежав до каменистой, почти не покрытой травой почвы у самых скал, люди бес сил повалились на нее. Даже Люсьен сильно измотался, а Долла просто его удивляла. Сколько же сил в этой девочке, что она до сих пор жива? Огонь, а пуще того – дым, буквально хватали их за пятки, под конец мчаться пришлось изо всех сил.
– Слева шатровики, справа скорпион, – сообщил Аль, оглядевшись. В спину ему ткнулся какой-то коричневый жук с плоскими травоядными жвалами, юноша с досадой отпихнул его ногой. – Огонь траву сожрет быстро, но пепла будет… Может быть, отойдем подальше в скалы?
– Там, скорее всего, тоже полным полно набежавших из степи хищников. И все раздражены не меньше, чем эта Старая самка, – заметил Келвин.
Глава семьи шатровиков только что бросилась, без малейшей на то причины, на рогача, и укусила огромного жука. Для нее перемирие то ли уже кончилось, то ли вообще не наступало.
– Пить хочется, – Джани мечом поковырял землю. – Тут не прокопаться… Где-то должен быть ручей, говорят, у гор их много.
– Чтобы его найти, надо идти вдоль степи, а тут уж очень много опасных соседей. Лучше все же углубиться в скалы.
– А где, по твоему, железная тварь? – Келвин обернулся к стражнику. – Что-то я не видел ее по пути сюда!
– Следы.
Джани первым заметил следы чудовища, две широкие полосы на земле.
– Я и в степи такие видел, это оно. Вон туда побежало, – он показал рукой. – А мы могли бы пойти немного в сторону, вот и все.
– А оно решит, что ты его выслеживаешь, и плюнет тебе со скалы на макушку, – Келвин огладил собственную, лысую, потом раздраженно посмотрел на покрытую копотью руку. – Ветер в нашу сторону… Придется отойти, сейчас дыма будет столько, что не продохнешь…
Вместе с насекомыми люди отошли к валунам, спасаясь от клубов удушающего дыма. Рядом с ними оказался скорпион, но ни на людей, ни на жуков он н обращал ни малейшего внимания. Соседство все же было опасным и Келвин не возражал, когда Люсьен повел их дальше. За группой валунов из-под ног людей вспорхнула целая стая мух – они пережидали пожар здесь.
– Дальше идти опасно, – остановил его Келвин.
– А оставаться здесь – не опасно? Как только дыма станет меньше, хищники возьмутся за дело. Травоядные побегут во все стороны, и… Если рогач тебя затопчет – радости будет не больше, чем если скорпион ужалит.
– Все равно нельзя идти, – упорствовал Келвин. – Вперед ведет только одна дорога, и на ней следы твари. Там ее логово, Люсьен. Там смерть.
– Я видел кострище, – вспомнил стражник. – Сотник проходил здесь.
– Мало ли куда и откуда он проходил! Во всяком случае… Ох, дети Фольша, начинается!
Паук-верблюд, огромный, косматый, повздорил на находившимся рядом бегунцом. Верблюды вообще странные насекомые, взять хотя бы их привычку никогда не трогать людей. Бегунец, вместо того чтобы спасаться в скалах используя длинные ноги, попытался перешагнуть через врага и укусить его. Мгновенно неосторожный оказался растерзан на куски, полетевшие во все стороны, а заодно от могучих когтей досталось и толпившимся травоядным. Те кинулись бежать, толкая друг друга, мгновенно возникала паника. Шатровики, увидев приближающихся жуков, отважно кинулись защищать самок и потомство.
– Бежим! – Аль высоко подпрыгнул, повис на обломке скалы, и только поэтому не был растоптан промчавшимся косачом, тяжелым, угрюмым.
