Леон Юрис - Хаджи
Хаджи Ибрагим послал своего брата Фарука для переговоров о девушке. Предупре-див, что "Валид Аззиз все эти годы не правил нашим племенем, потому что он не может отличить мула от лошади", Фарук, всегда старавшийся услужить брату, пообещал обод-рать шейха в этой сделке.
Шейх догадывался о цели визита Фарука, но не был уверен, какая именно из дочерей ему нужна. В своем воображении он назначил цену за каждую из них. Перед тем, как приехал Фарук, он и старейшины прикинули, что хаджи Ибрагим родился до наступления нынешнего столетия. Значит, ему около пятидесяти лет. И Валид Аззиз пришел к выводу, что хаджи Ибрагим порешит на одной из его старших дочерей, которая все еще может рожать детей, но меньше годится для продажи.
Фарука пригласили в маленькую личную палатку шейха, куда он сматывался от се-мейного гвалта в больших палатках. Фарук с шейхом обменялись воспоминаниями о не-давних схватках с муфтием и о победах в боях - соль мужских разговоров. Когда подос-пела пора обсудить личные вопросы, Аззиз отпустил свою пару черных рабов. После дол-гого хождения вокруг и около было деликатно произнесено имя Рамизы. Старика это за-стало врасплох, и он затеял хитроумную игру, превознося достоинства других своих доче-рей.
- Бесполезно, дядя, - сказал Фарук, - Ибрагим охвачен страстью. В ее глазах он уви-дел лазутчиков еще больших красот.
Аззиз крепко задумался. Решение следует принять с учетом многих соображений. Племя пережило скверные времена. Многие лучшие воины убиты в схватках с муфтием. Союз с хаджи Ибрагимом не повредил бы. Другие нужды тоже были настоятельны. Тре-бовались деньги на семенное зерно. Несколько его верблюдов вдруг состарились, охроме-ли или обтрепались. Когда британский военный персонал рыскает по пустыням Негева и Синая, трудно заниматься искусством контрабанды. Нескольких его лучших контрабанди-стов убили или посадили в тюрьму. Из-за войны плата была высокой, многие сбежали из племени, чтобы работать на британскую армию. Большинство из них отсылало зарплату обратно в семью, но некоторые сбежали в большие города. Его собственный сын сбежал и стал гомосексуальной проституткой в Яффо.
Будет ли у него лучшее предложение, чем то, за которое готов сейчас платить хаджи Ибрагим?
- Рамиза - безупречная драгоценность, - промолвил он, хватаясь за сердце.
Фарук понял этот жест как знак начала торга.
Шейх хлопнул себя по голове и неистово замахал руками.
- Сам Аллах редко когда мог любоваться такой чистотой. Я с тобой совсем честен, племянник. На Рамизу спрос и спрос. Один бедный нищий за другим оскорбляют меня своими предложениями. Она дар, сокровище. Она может родить много детей. Она еще и плетет корзины...
Качества Рамизы страстно перечислялись еще почти целый час.
Первая часть торга имела целью получить для предполагаемой невесты личное сча-стье и приданое. Хотя деньги шли непосредственно ей, они служили бы указанием на то, чего мог бы шейх ожидать и для себя в качестве возмещения за "большую утрату". Рамиза имела право на особый набор подарков и льгот. У нее должна быть комната, равная по размеру и обстановке той, что имеет первая жена, а также комната для ее детей. Ей дол-жен быть дан документ о ее собственном куске земли на случай смерти мужа.
Хаджи Ибрагим был достаточно умен, чтобы не посылать Фарука в Газу выменивать свинью. В приданое невесте он предложил много больше, чем запрашивалось. При виде такого изначального великодушия шейх почувствовал, что его собственные аппетиты рас-тут. Рамизе надо дать пятьдесят дунамов земли - вдвое больше, чем у Агари. Это сделает ее богатой вдовой и обеспечит ей хорошее второе замужество.
После забот о нуждах Рамизы настала очередь возместить столь крупную потерю ее отца. Торг яростно продолжался шесть часов - с битьем в грудь, криками о бедности, превознесением достоинств невесты, намеками на воровство и содроганиями от обид. Мало помалу шейх заполучил все до установленных Ибрагимом пределов золотых и серебряных монет, припасов, зерна, количества скота. Фаруку удалось удержаться чуть ниже пределов, поставленных ему братом. Запах сделки начал пропитывать палатку. Тогда Фарук разы-грал козырную карту.
Поскольку продолжалась война и так много солдат и военных обозов проходило че-рез Табу, деревня естественным образом втянулась в незаконные дела с оружием. Оконча-тельное предложение хаджи Ибрагима состояло в двух дюжинах отличных винтовок но-вейшего образца и пяти тысячах патронов. Фарук увидел, что взгляд дяди остановился - признак того, что человек ошеломлен и старается это скрыть.
- Мы уже почти договорились, - произнес Аззиз. - Вместо шести верблюдов я по-думываю о восьми.
- Об этом не может быть речи, - ответил Фарук
- Но мы же уже почти договорились, племянник, почти. Я думаю в отношении седь-мого верблюда, но восьмого я бы продал... и деньги от этого найдут дорогу обратно к тебе.
- Я и слышать не могу о подобном, - искренне высказался Фарук.
- А вместо двадцати четырех винтовок пусть будет, скажем, тридцать пять винтовок, а выручка от продажи пяти из них станет твоей.
Фарук закрыл глаза и покрутил головой:
- Нет... тысячу раз нет. - Но Валид Аззиз продолжил список и когда дошел до конца, Фаруку немного досталось и для себя.
Фарук вернулся в Табу в приподнятом настроении, перечисляя, как он выманил у старого шейха его любимую дочь за весьма разумную цену.
* * *Месяц спустя Агари было без церемоний велено навестить своих родственников в Хан-Юнисе в полосе Газы и не возвращаться, пока за ней не пришлют.
Когда она уехала, хаджи Ибрагим собрал женщин деревни готовить пышное празд-нество. Через несколько дней на горизонте показалась плывшая по направлению к Табе величественная вереница верблюдов. Хаджи Ибрагим в новой одежде помчался галопом навстречу гостям, приветствовал их и сопроводил в деревню.
В Табе возле центра деревни был хан с двумя большими комнатами, одна для жен-щин, другая для мужчин. В старину, когда Таба была в сутках езды на верблюдах от Иеру-салима, хан служил постоялым двором для паломников-мусульман. В те дни погонщики верблюдов бывали в Табе по несколько раз в год, чтобы отвозить жатву, и хан предостав-ляли им. По таким случаям, как свадьбы или иные крупные события, большая комната служила для собраний и как банкетный зал, вместо палатки.
Все мужское население Табы собралось на площади. Хаджи Ибрагим вошел первым, за ним следовал великий Валид Аззиз верхом на лошади в сопровождении двух своих ра-бов на ослах. Верблюдов привязали во дворе хана, и две шеренги мужчин сошлись вместе, стреляя в воздух из ружей, буйно веселясь, обнимаясь, целуясь, провозглашая хвалу Алла-ху. Главы обменялись подарками. Шейх подарил Ибрагиму серебряный кинжал до-оттоманского образца, а Ибрагим шейху - красивое верблюжье седло.
